Мамин дневник сентября

Как и для предыдущих авторов рубрики «Дневник месяца», для меня посещение выставок и других культурных событий является элементом профессиональной и социальной жизни. Жанр дневника, однако, предполагает нечто интимное, а его сознательная публикация на «Разногласиях» тогда должна быть эксгибиционистским жестом.

До этого чувство публичной обнаженности я испытала однажды в период учебы в школе Родченко — на постапокалиптической выставке выживальщиков «Час Ш», которая проходила в дачном доме моей семьи. Набор DVD на полках у телевизора, моя собственная детская живопись на стенах, какие-то пылящиеся «стыдные» мелочи типа постеров любимой когда-то группы — все это оказалось невольно выставлено на обозрение приехавших ко мне на дачу коллег по художественному цеху рядом с работами участников выставки.

Сами родители предстают как «стыдное» во многих работах студенток и студентов арт-школ, посвященных жизни собственных родственников в их экзотических (пост)советских квартирах. Налицо разрыв между бытовым опытом детства и отрочества перестроечного и первого постсоветского поколения и опытом его же существования в мире культурной индустрии, какой бы незрелой она ни была в России. Об этом разрыве, кстати, неоднократно писал Боря Клюшников в своих ностальгических постах об открытии культуры подростками «на районе» — его, видимо, тоже манит фантазм о преодолении этой раздвоенности.

Вспомнив об этой истории, я предложила написать «Дневник месяца» моей маме. Она посетила несколько выставок, а затем рассказала мне о них и о своих впечатлениях. Я записала этот текст и отредактировала. Он интересен не за счет какого-то особенно «другого» взгляда — социологически это взгляд непрофессиональной, но все же образованной и насмотренной столичной зрительницы. Скорее, это документация нашего сотрудничества, которое было для меня способом попробовать еще раз пережить утопический момент схлестывания моего «взрослого» мира с «детским».

Татьяна Эфрусси, художница, искусствовед

ГМИИ им. Пушкина. «Река Конго. Искусство Центральной Африки». Из собрания Музея на набережной Бранли (Париж)

Небольшая выставка, если учесть размер самого Бранли. Видимо, предметов там удалось получить так мало, что решили выкрутиться за счет концепции — взаимопроникновение разных африканских культур и влияние на французских художников — и добавили произведений из запасников: Матисс и так далее.

Учитывая наш уровень знания об африканских культурах, могли бы подробнее написать об объектах. Гигантские железные мечи в человеческий рост, подпись — монеты. Почему? Может, конечно, они что-то рассказывают об этом в аудиогиде, но их почти никто не берет.

Попробовать еще раз пережить утопический момент схлестывания моего «взрослого» мира с «детским».

Сами экспонаты великолепные, конечно. Все эти маски в виде сердца, какие-то неожиданно японские физиономии. Стало сразу понятно, откуда взялись образы инопланетян в голливудском кино типа «Пятого элемента» или «Звездных войн».

Удивительны фигуры, покрытые шрамами, — чем больше шрамов нанесено, тем выше социальный статус. Про шрамы, кстати, рассказывала одна из смотрительниц. А так бы вообще было непонятно, что это.

«Гараж». «Единомышленники»

Первый раз была на подобной выставке, меня прямо потрясло. Она инклюзивная, то есть ее может посетить человек на кресле-коляске, слабовидящий, слабослышащий. Есть экскурсия для людей с аутизмом. Но кроме этого люди с инвалидностью участвовали в отборе представленных там произведений. Четырех сокураторов нашли по результатам конкурса. Вот они и есть «единомышленники».

Рядом с каждым объектом стоит интерактивный модуль. Там есть рельефная копия произведения, которую можно трогать, текст куратора и иногда «единомышленника», аудиоверсия текста и видео на русском жестовом языке. Комментарии «единомышленников» были интереснее, чем кураторские тексты. Это такой непосредственный и глубокий рассказ умного зрителя о том, чем ему близка та или иная работа. Жалко, что они были не у всех объектов.

Возле многих модулей висит блокнот большого размера, там зрители могут написать свой ответ на вопрос, связанный с произведением. Например, рядом с феминистской картиной Дженни Савиль «Дано мне тело — что мне делать с ним, таким единым и таким моим?» был вопрос: «Что значит быть некрасивым?» Народ отвечает, кто всерьез, кто нет. Было несколько интересных ответов.

Мне больше всего понравилось видео «Музей закрыт» Мелвина Моти. Во время войны в Эрмитаже проводилась уборка разрушенных обстрелами помещений, сотрудникам помогали солдаты. И вот один из сотрудников решил провести солдатам экскурсию по музею, как будто картины все еще висят на своих местах. Мы видим пустые стены и слышим описания Рафаэля, Рембрандта. Сокуратор, которая комментирует эту работу, говорит, что увидела это видео в самом конце, но ее оно впечатлило больше всего остального. Я с ней согласна.

Есть просто интересные, эффектные объекты, про которые особенно ничего не скажешь. Например, «Цветок из дорожных знаков» Роберта Раушенберга, «Рычаг» Энтони Гормли, где человеческое тело торчит из стены в странном положении, или «Страус» Маурицио Каттелана. Красивые большие скульптуры Джона Миллера «Мост традиций». Они сделаны из всякого мусора, найденного им на помойке и покрытого золотом. Как будто руины нашего времени.

Обычно в «Гараже» есть волонтеры, которые могут что-то объяснить. В этот раз почему-то никто ничего не мог рассказать про работу, которую я не поняла. Или, например, «Моя Медина» Джейсона Роудса. Там зал с неоновыми словами на английском, какие-то я знала, какие-то нет. Потом прочитала, что это разные названия вагины, которые он собирал в течение пяти лет. Зачем?

В парке возле «Гаража» замечательные цветочные аллеи. Понятно, что это все искусственно, но все-таки растения подобраны так, что есть ощущение настоящей природы. Очень простые. Космея, камыши, что-то наподобие лаванды. У храма Христа Спасителя, например, ужасно претенциозная высадка.

Центр «Красный». «Макбет»

Само место нашла достаточно быстро, но там было закрыто. Позвонила, мне сказали, что куратор и художник, возможно, будут сегодня и что мне сейчас перезвонят и скажут, во сколько. Не перезвонили.

МАММ. «Школе Родченко 10 лет»

Выставка на двух этажах, третьем и пятом, кажется. На третьем этаже воссоздан интерьер самой школы. На столах разложены фотокниги, которые очень интересно листать. Мне понравились книга Арнольда Вебера и «Метро» Владимира Зуева.

В другой половине того же зала устроено что-то вроде небольшого кинотеатра. Там показывали, например, «Библимен» Саши Пироговой, который я уже видела, не совсем понятный фильм Светы Исаевой и очень классный — Вика Лащенова, где офисные работники тащатся по лесу с чемоданами. Еще классный тот, где Алина Клейтман красит ногти, пока к ней в квартиру ломится какой-то мужик и кричит: «Али-и-и-и-и-ина-а-а-а!» Но все посмотреть там невозможно, слишком длинно, а это все-таки выставка.

На пятом этаже мне понравилась работа Кристины Романовой «Музей леса». Это монтаж фотографии интерьера музея с чучелом волка и т.п. с настоящим лесом, чахлым и погибающим. И то и другое уже не живо и заброшено. Смешная «Супер Селфи Палка» Григория Сельского.

Конечно, я обращала внимание на работы знакомых ребят. «Кошка-скаут» Дины Жук и Коли Спесивцева, про которую ты рассказывала, в этот момент работала только наполовину, было обидно. У Ани Толкачевой очень хорошая работа «Карманная поэзия» — на маленьком экране бегут поэтические строки, но когда подходишь, они исчезают. Служенье муз не терпит суеты. Про неуловимость и хрупкость поэзии. «Традиции хорошего вкуса» Марии Покровской — очень оригинально. Я сначала подумала, что коллаж по Куинджи сделан из каких-то камней или стекла, а потом рассмотрела, что из колбасы.

Было много забавных работ, но и какие-то мутные тоже. Ко всем работам был текст авторов, он часто никак не помогал понять, о чем это вообще.

ГМИИ им. Пушкина. Усадьба князей Голицыных. «Дом впечатлений»

Здание само по себе интересное — старинная усадьба, где в советское время был Институт философии. Сразу встречают молодые девушки, дают проспект и пачку библиотечных карточек, штук 19, на которых написаны разные фразы. Рядом с каждым экспонатом стоит ящик, в него нужно кидать карточку, подходящую, как тебе кажется, по смыслу. Что там за фразы? Насколько я помню, была такая: «Не бойся, ныряй, выходи потом в коридор и обсушись» — и что-то вроде «Не все реальность, что ты видишь». Текст на них было очень плохо видно, почти стерся. Не знаю, что потом с ними будут делать.

Когда я пришла, у девочек из Клуба юных искусствоведов был какой-то флешмоб. Они выстроились в ряд и шли по всем залам, приглашали всех участвовать. Прибежали в «Зал сновидений», где на потолке — проекция снов княгини Голицыной, которая якобы разговаривает с духом дома про свой страх смерти, и все разом легли там на пуфики. Их снимали.

Я сначала заинтересовалась, но вообще-то смотрела одну очень интересную инсталляцию (Билл Виола, «Отражающий бассейн») и не хотела отвлекаться. В солнечный день в тишине мужчина подходит к бассейну, ныряет, его не видно. Появляется облачко, будто его какое-то воплощение. Мужчина выныривает. Потом уходит в лес. Все это время идет в природе какое-то неуловимое преображение, движение. Такое медитативное видео. Я положила туда эту фразу с реальностью.

Но на самом деле эта фраза подходила к очень многим произведениям. Например, меня впечатлила инсталляция «Стена» Ивана Лунгина. Он снимал облупленные стены, но создается полное ощущение северных пейзажей. Видишь линию горизонта, дымок. Нашел красоту в самом банальном, очень здорово.

Там многие работы были завораживающие. Построены на ощущениях, которые словами не передать. В «Стене взглядов» Мариано Сардона постепенно из темноты проявляются взгляды, потом лица — штук 12—13 портретов людей, которые, кажется, смотрят на картину. Вроде бы ничего особенного, но оторваться невозможно.

Или, например, «Смена частей» Моны Хатум. Мы видим фрагменты ванной — то кафель, то кран, то зеркало. Потом появляется женщина и принимает душ. Сначала мы видим отдельные части тела, пальцы, потом ее целиком. Через некоторое время понимаешь, что ее что-то мучает, она рисует на стекле, сползает по ванне. Очень сильно, можно наблюдать долго.

Написано было, что это создает ощущение страха, но у меня никакого страха не было. Скорее, любопытство.

Похожее ощущение от «Водного сада» (Криста Зоммерер, Лоран Миньонно). Кажется, очень простая вещь и по исполнению, и по смыслу. Кашпо с цветами типа традесканции. Чуть-чуть, неуловимо что-то меняется, капает вода, цветы качаются, тени шевелятся. Настоящая ворожба.

Очень приятная инсталляция «Деревья в сквере усадьбы Голицыных» Дины Караман. Сидишь спиной к окну, смотришь видео о том, что раньше происходило в этом доме, и наблюдаешь в зеркале кроны деревьев во дворе, реальных свидетелей прошлого.

Я читала пояснения в проспекте, но они ничего не дают, на самом деле. «Узкий коридор» Брюса Наумана: в огромной темной комнате узкий освещенный коридор. Правда узкий, крупный человек там вообще не пройдет. Ты втискиваешься, там два экрана, подходишь и на экране видишь, что кто-то удаляется. Написано было, что это создает ощущение страха, но у меня никакого страха не было. Скорее, любопытство.

Не поняла работу Ирины Наховой. Она проводит какие-то параллели с классикой, с импрессионистами, но для меня это было не особенно убедительно. Импрессионисты — это ведь прежде всего цвет, свет, здесь все какое-то темное.

Яркая и самая простая, наверное, штука — «Распадающиеся перспективы» Марникса де Нийса. В темной комнате из световых точек складывается какая-то известная картинка, например, Нотр-Дам. Перед ней — огромный темный шар. Когда кто-то подходит и чуть-чуть крутит, картины начинают меняться. Появляются Эйфелева башня, Египет, Флоренция, Колизей. Оказывается, они собрали в Фейсбуке фотографии самых популярных достопримечательностей. То есть, естественно, это клише, но при этом очень красиво, мне понравилось. Когда крутишь шар, идет еще шум такой особенный.

Со звуком, кстати, была отдельная работа — «Silent Action in Blue» Юрия Календарева. Входишь в пустую светлую комнату, там ничего не происходит. Потом слышишь тихий звук, шум моря, начинаешь немного расслабляться, а шум нарастает и нарастает. Потом идет сумасшедший звуковой удар, выбегаешь в ужасе.

Фонд In Artibus. Михаил Рогинский. «Прощание с “Розовым забором”»

Выставка в прекрасном месте, в тихих переулках возле Остоженки. Огромное, очень пафосное здание, никого народу, при этом выставка бесплатная. Одна вялая стрелочка показывает, где она вообще проходит. На третий этаж поднимаешься на бесшумном лифте. В двух-трех залах развешены картины из частных коллекций, очень уютно. Выставка называется «Прощание с “Розовым забором”», потому что эту картину сейчас передали в дар Центру Помпиду. Там выделено специальное место, где она висит.

Молодые могут и не понять, наверное.

В остальном это картины с бытовыми предметами и сценами, как всегда у него. Спички, ботинки, чайники, бесконечные очереди, толпы в метро. Полки, на которых навалено что-то белое и бесформенное, — я их приняла сначала за ступеньки лестницы со снегом. Были и картины с текстами, почти комиксы — например, «Лучше чистить зубы, чем ходить по зубным врачам» (1994). Напоминает Кабакова или Пивоварова, но все-таки это в его духе, иронично, но очень трогательно.

Многие из них были написаны уже после конца СССР и в эмиграции, где, как он сам пишет, мир пластмассовый. Так что, конечно, в этом много ностальгии. В тексте на выставке говорится, что он не просто бытописатель, что во всех этих предметах для него есть мечта о прекрасном. Что, например, розовых заборов или домов тогда почти не было.

Мне очень понравилась сама живопись, все эти его серо-розовые цвета, но и ностальгические воспоминания о нашем тогдашнем быте. Он пишет, что это часть его, но это часть и меня тоже. Молодые могут и не понять, наверное.

Текст и фотографии: Елена Павлова

Понравился материал? Помоги сайту!