«Мизантроп»© Ира ПолярнаяУ меня проблема. Я стал смотреть все меньше спектаклей в Москве и все больше в Замкадье.
Развивается тревожность, начинает казаться, что ты недосмотрел что-то важное в столице нашей Родины. Потом возвращаешься, досматриваешь «важное» и понимаешь, что все это какое-то неважное. Доктор, что со мной?
У редактора COLTA.RU тоже проблема. Он просит коллег подвести итоги сезона, а они ему один за другим: «Ой, а я не все видел, я самое важное пропустил, потому что уезжал в город Нурсултан» (Вену, Магадан — нужное подчеркнуть). Доктор, что со всеми нами? Почему критики, как тараканы, расползаются из столицы?
Или, может, дело не в критиках? Центробежность и фрагментарность — знаки нашего времени. Театры Бульварного кольца больше ничего не определяют, а Москва перестала быть городом-трендсеттером. Почему мне вдруг стало неинтересно на спектаклях Сергея Женовача или Миндаугаса Карбаускиса? Предчувствую, что не увижу ничего нового? Это одаренные режиссеры, знающие толк в театральном деле, но «Бег» Женовача или «Обломова» Карбаускиса вполне можно представить себе в репертуаре какого-нибудь провинциального театра. Кажется, что год за годом здесь ставят все одно и то же — среднестатистический спектакль по классике, где труппа и режиссер могут блеснуть своим отточенным мастерством. Чем МХТ имени Чехова или Театр имени Маяковского сегодня лучше условного Магаданского театра драмы? Да ничем, все на одно лицо.
Стремительность, с которой провинциализировались московские театры, поражает. Табаковский МХТ можно было упрекнуть в чем угодно, но не в провинциальности. Это был системообразующий, открытый всем ветрам театр, где формировался новый театральный язык. Теперь в Художественном театре сквозняк прекратился, все форточки захлопнулись. МХТ сегодня — это не театр-дом, это «мы в домике».
Кто из худруков сегодня не только радеет о своих местнических интересах, о наполнении кассы или об интересах труппы, но и видит всю общемировую поляну, весь театральный процесс в целом? Их совсем мало. В Москве — Евгений Миронов в Театре наций и Кирилл Серебренников в «Гоголь-центре». Может быть, поэтому среди семи московских премьер, которые мне захотелось вспомнить в конце сезона, два спектакля поставлены в Театре наций, а два — в «Гоголь-центре»?
Вот моя семерка. Спектакли расставлены не по местам, а в произвольном порядке.
1—2. Для Театра наций это не самый сильный сезон, если сравнивать с прошлыми годами, но среди лучших московских премьер — «Иранская конференция» Ивана Вырыпаева в постановке Виктора Рыжакова и «Любовницы» Эльфриды Елинек в постановке Светланы Землянской.
3—4. Отличный сезон у «Гоголь-центра». Помимо программной постановки самого Серебренникова («Барокко») в числе лучших премьер года — «Мизантроп» молодого латвийского режиссера Элмара Сенькова (Мольер в переложении Дмитрия Быкова).
5. В РАМТе — настоящий профессиональный взлет у ученика Сергея Женовача Олега Долина. «Зобеида» Гоцци идет прямо под открытым небом, и это не очередная унылая реконструкция комедии дель арте, а просто один из лучших образцов импровизационного площадного театра, которые мне довелось видеть.
6. Среди премьер МХТ — прекрасный и невероятно красивый спектакль Дмитрия Крымова «Сережа» по мотивам «Анны Карениной». Спектакль планировался еще при Табакове, сыграли в самом начале сезона.
7. В «Студии театрального искусства» включили в репертуар студенческий спектакль еще одного ученика Женовача — Егора Перегудова. «Один день в Макондо» — это девятичасовой театральный марафон по мотивам романа Маркеса «Сто лет одиночества». Вторая часть слабее первой, на спектакле лежит печать ученичества и эпигонства, но моментами испытываешь настоящее счастье.
Назову также девять самых интересных и совсем не провинциальных спектаклей сезона, увиденных мною за пределами Москвы, — тоже без всякого ранжирования.
1. Сергей Чехов поставил в краснодарском независимом «Одном театре» иммерсивный спектакль «Жизнь мертвецов». Разделившись на четыре потока, зрители бродят бесплотными тенями по огромному зданию в сопровождении нескольких проводников — эдаких Харонов.
2. Даниил Чащин после прошлогоднего успеха тюменской «Молодости», которая была номинирована на «Золотую маску», поставил в Челябинской драме хороший спектакль «Номер шесть» по чеховской «Палате № 6» (пьеса Юлии Поспеловой). На сцене — черно-белый мир с луной-маятником, и, возможно, весь он существует лишь в воображении сошедшего с ума доктора Рагина.
3—4. Гордиться своими личными итогами сезона может режиссер Лиза Бондарь. Сначала она выпустила в петербургском ТЮЗе имени Брянцева «Близких друзей» по повести Евгения Водолазкина (тоже пьеса Юлии Поспеловой), где зрители, помещенные в прозрачный куб, вглядываются сквозь стекло в лица персонажей, а в конце сезона поставила очень качественный сити-вербатим «Тверь-Тверь» в Тверском ТЮЗе.
5. «Кабала святош» Булгакова в Воронежском камерном театре. Один из самых сильных спектаклей Михаила Бычкова за последние годы. Замечательное сценографическое решение Николая Симонова и прекрасный Камиль Тукаев в роли Мольера.
6. Еще один воронежский спектакль я увидел в независимом Никитинском театре на фестивале «Центр». Главный герой «Цыганского барона» (режиссер и автор текста — Коля Русский) — рабочий Алексей, который ранним утром 1951 года отправился на родной завод и по пути встретил цыганку. Чем-то все это похоже на встречу с хармсовской Старухой, и обэриутского абсурда тоже хватает.
7. Документальный спектакль «Бонни и Клайд» Виталия Федорова в Хабаровском ТЮЗе. Это сделанный в стилистике «свидетельского театра» спектакль о псковских девятиклассниках Денисе и Кате, которые несколько лет назад покончили с собой после перестрелки с полицией.
8. Иммерсивный спектакль Бориса Павловича «Исследование ужаса. Квартира», дающий чувство сопричастности к беседам обэриутов в середине 30-х годов прошлого века.
9. «Слава» Константина Богомолова в БДТ. Спектакль, вызвавший ожесточенные споры, но ставший настоящим событием сезона.
