Если рассматривать серию эскизов для надгробия В. Высоцкого сегодня не как нереализованный, а как самостоятельный и цельный проект — а именно так, на мой взгляд, и стоит попробовать сделать, — он кажется одним из принципиальных в практике Красулина. Пластически родственный его ироничным, «нецензурным» графическим пробам начала 1970-х, также представленным в экспозиции, этот проект может сбивать с толку своей резкостью, нарочитой простотой, может быть, немного пугающей прямотой, нетипичной для художника.
Однако во многом уже здесь проступают некоторые важные принципы его дальнейших поисков. Сомнение формы, вложенное в эти довольно ранние вещи, вкупе с предпочтением малого формата и деликатной подачей самого материала — все это позже воплощается в его, возможно, более известных вещах — в футлярах и коробках, в прозрачной и фактурной живописи, на определенном уровне и в других мемориальных проектах Красулина — и в «Бронзе о Мандельштаме», и в «Инвалиде». В небольшом картонном, несколько раз прорезанном лезвием листе постминималистская «бедность» фактуры и слабость жеста достигают, кажется, своей риторической кульминации.