Как сыграли Тарусу

Пролог

7 августа 2021 года автомобиль с четырьмя жителями Москвы и ближнего Подмосковья направлялся по трассе М2 в сторону Тарусы — небольшого города в Калужской области, где она сменяет Московскую и готова встретиться с Тульской. Погода была хмурой, резко наступал атмосферный и настроенческий август, шел дождь. В Тарусе готовился фестиваль домашнего театра «Тарусские истории», в работе над которым и принимали участие путешественники. Некоторые из них были практически незнакомы друг с другом. Это не мешало, но, напротив, помогало увлекательной беседе. Миновав Серпухов около четырех часов пополудни, омытый дождем автомобиль вскоре встал на парковку у главной площади Тарусы. Как позднее подтвердили местные обитатели, это произошло с неожиданной легкостью: обычно в летнее время все места в центре заняты. Выйдя из машины, все ощутили резкое потепление. Небо было свободно от низких туч. Светило солнце. Тянуло теплой рекой. Разливались волшебство и нега.

В поисках общего языка

Так я практически случайно оказался сначала спутником, а потом и соучастником «Тарусских историй», а прекрасная погода вскоре испортилась, чтобы триумфально исправиться ко дню премьеры. Идея фестиваля зародилась в прошлом году как союз нескольких лабораторий, где ключевое место было отведено двум спектаклям — со взрослыми и детьми. Менялись обстоятельства, уходили и приходили люди, но оставался неизменным замысел — собрать на открытой городской площадке жителей Тарусы и организовать процесс лабораторного становления спектакля не на основе готовой пьесы, а в виде сценического рассказа городских жителей о себе. При этом было важно избегать колониального обучения «столичными профессионалами» энтузиастов «провинциальной сцены». Эпоха колониализма все еще длится — тому достаточно подтверждений. Но ее монополия под большим вопросом. Видимо, стоит регулярно напоминать России о ее федеративном устройстве, о значимости и насыщенности ее региональной жизни не политическими заявлениями, возможность которых ныне сведена к нулю, но творческой практикой, блокировать которую немного сложнее. Уже давно мы живем, чуя страну под собой лишь благодаря искусству и культурным проектам. Из этого исходил постановщик «взрослого» лабораторного спектакля Игорь Макаров, известный своей работой в Электротеатре Станиславский, инициатор игровых и поэтических акций. У него уже есть продолжающийся опыт экспериментальных проектов в Городце Нижегородской области. Таруса — еще одно место на карте России, где Игорь встретил людей, с которыми получилось заняться совместной творческой работой.

Игорь Макаров, режиссер-постановщик: «Фестиваль первым касанием помог осуществить на практике идеи, заложенные в его основании. Время покажет, но чувствуется, что фестиваль стал отправной точкой многих творческих инициатив, которые будут вовлекать в свое стремление людей, институции и целые сферы деятельности. Но самый очевидный результат — это приятное, радостное событие, которое случилось. Фестиваль вырос из задуманного мной, но так в итоге и не поставленного спектакля, с идеей которого я сюда приехал в прошлом году. Фестиваль — это видоизменившийся спектакль, но он реализовался именно так, как был задуман, даже более точно, чем мы рассчитывали. По пути я иногда хотел чего-то другого, но судьба и внешние обстоятельства строго корректировали курс на открытость, деколониальность и созидание Другого, и я благодарен за это судьбе. Очень важно уметь разглядеть и распознать ее знаки. У нас получилось. Фестиваль подтвердил, что человек — неиссякаемый ресурс, точнее, человек обладает неиссякаемым ресурсом в виде самого себя. Если дать возможность человеку быть и реализоваться, случится волшебство. Ждите открытий, ждите цветения».

Сейчас, по прошествии некоторого времени, лишь обостряется ощущение невероятности этих дней. Я вспоминаю пустынную по будним и людную по выходным дням площадь в центре Тарусы. Сейчас, наверное, ветер с Оки уже вовсю гонит по ней мусор осени, вскоре прибиваемый затяжным среднерусским дождем. Эта площадь оглашалась звуками поп-музыки из динамиков, развешенных на столбах, что придавало городу сходство с южным курортом дремучих времен. Но звуки не были слышны в арт-пространстве «Наш двóрец», где с 9 по 13 августа шли репетиции спектакля и где постепенно собирались студенты Школы дизайна НИУ ВШЭ, чтобы, в свою очередь, пересобрать это пространство под фестиваль. Разные ветви команды работали порознь, но ради общей цели. Пока орнаменты покрывали стену музыкальной школы и дощатый забор, ограждавший площадку фестиваля от соседнего участка, на сцене каждый вечер собирались люди, учившиеся делиться свидетельствами своей неслучайности в это время и в этом месте.

В спектакле сыграли 10 человек. Первоначально было чуть больше: в тот памятный теплый день, когда мы приехали в Тарусу, во «Двóрце» сидела, нахохлившись, более внушительная компания. Казалось, ничего не выйдет, затея обречена. Я читал на лицах собравшихся неловкость и томление. Режиссер Макаров едва ли не один танцевал среди всех бодрячком, объясняя, что задача актеров — не учить роли, а рассказать со сцены истории из своей жизни. Консультант лаборатории, известный режиссер и театральный педагог Михаил Мокеев, завлит спектакля Ольга Рогинская, ныне руководящая театральной магистратурой Школы дизайна НИУ ВШЭ, и я, занимающий в этой конструкции до поры неведомое место, занимали выжидательную позицию. Игорь один втащил всех нас в новое эмоциональное поле, придав коллективную форму.

Светлана Павлютина, педагог, художница, жительница Тарусы: «Сперва я не понимала цели спектакля, была охвачена подозрениями, меня мучила паранойя. Мне казалось, что все это может быть политическим актом, и это меня несколько пугало. Потом все прошло. Меня поразил стиль работы режиссера с нами. Игорь оказался очень добрым человеком. Я не чувствовала властности, присущей этой профессии. Демократичность, мягкость и интерес к каждому участнику спектакля — вот что позволило всему родиться на глазах. Кажется, это был не театр, а антитеатр, не режиссер, а антирежиссер. Я присутствовала при рождении спектакля, шла вместе с ним, узнавая, что такое мизансцена и какова ее роль в спектакле. И мне стали интересны люди, которые окружали меня. Я заразилась театром, и теперь лишь занятия живописью отвлекают меня от тоски по театру».

Взаимная заряженность — важнейшее условие публичной исповеди. Спектакль, где люди говорят о себе, эпизодах своей биографии и о своей связи с местом, помогает преодолеть разобщенность. Не только участники, но и зрители начинают осознавать себя сообществом судьбы. Это понятие (die schicksalsgemeinschaft) появилось в немецкой социологии конца XIX века. Оно было вскоре и основательно испорчено появлением в контексте нацистской пропаганды, спекулировавшей на особой «судьбе» немцев, которым «самой судьбой» что-то там суждено и т.д. В начале XXI века американские социологи попытались возродить это понятие, переведя его на английский — community of fate, применив к объединениям, которые возникают, когда люди что-то переживают вместе (чаще испытания, конечно) и уточняют свою идентичность. Дискуссии о допустимости такой перезагрузки не утихли до сих пор. Между тем русское слово «судьба» соединяет в себе два английских термина — fate (судьба как следствие выбора) и destiny (судьба как след предопределения). В этом есть своя особенность, которую российский социолог Виктор Вахштайн считает проявлением контингентности — кажущейся случайности, произвольности, на самом же деле связанной с местом или событием. Например, люди живут в одном городе, и это вроде как случайное совпадение. Но стоит им по разным причинам оказаться вместе и поделиться друг с другом мыслями о месте своего обитания, и вот уже они связаны друг с другом. Общим трудом, общим чувством, общей судьбой.

Когда процесс важнее отчетности

Одной из любопытных особенностей фестиваля стала неопределимость организаторов, коротко говоря — отсутствие начальства. Люди, придумавшие «Тарусские истории», представляли не институции, а самих себя. Наше время интересно своей растущей усталостью от предсказуемых форматов, от игры по правилам с заранее известным результатом. Фестиваль показал, как правильно быть безумным, тогда как разумным быть совершенно неправильно, это противоположно творческой работе. Многие участники — что из приезжей команды, что из местного сообщества — отмечали, что все реализовалось совсем не так, как представлялось на этапах подготовки. Но разве бывает иначе? Вероятно, мы часто не готовы признать, что именно так все и происходит, поскольку привыкли к разговорам об институциональной политике и карьерных траекториях, коррелирующих с инвестициями. В этом смысле фестивали, подобные «Тарусским историям», заставляют сменить оптику и увидеть другой мир. Где, как не на 101-м километре, слабеет зарево столицы, меняется погода, замедляется день, проступают на небе звезды и стоит в тишине ночная река…

Анастасия Нефедова, художница-постановщица спектакля, многократная лауреатка премии «Золотая маска»: «Я обнаружила в себе новые суперспособности благодаря этим полутора годам беспокойного, тревожного, мучительного и прекрасного марафона от зарождения идеи к обретению сути собственного места в этом удивительном проекте. Наблюдая потоки, смывающие партнеров, ресурсы, деньги, границы, идеи и суждения, которые мне казались незыблемыми, я обрела свободу принимать и свободу действовать вопреки существующим законам. Для меня это новая ступень моего внутреннего Творца, и этим обретением я невероятно горжусь и берегу его. Я благодарна каждому человеку и событию на этом пути. Мужественно принимая на себя роли духов добра и зла, бытия и небытия, они помогли мне пройти эту одиссею, и я знаю, что это еще только начало…»

Конечно, фестиваль не мог обойтись без патронов. Ключевым из них стал живущий в Тарусе предприниматель и меценат Исмаил Ахметов, известный такими проектами, как Школа искусств в центре города и Дом литераторов на месте бывшего клуба Дома отдыха им. В. Куйбышева на берегу Оки. Именно знакомство с Ахметовым, открывшим в Тарусе студию мозаики и поддерживающим городской камерный оркестр, вдохновило зимой 2020 года московских художников, собравшихся тогда вокруг Школы дизайна НИУ ВШЭ, на создание спектакля-променада, который впоследствии разросся до двухдневного фестиваля из пары «домашних» спектаклей и сопровождающих акций. Знаменитая театральная художница Анастасия Нефедова вместе с куратором направления «Художник театра и кино», архитектором и дизайнером Юлией Шереметовой привлекли также работавшего в тот период в «Вышке» Игоря Макарова, чуть позднее — Михаила Мокеева. Именно эта инициативная группа, терпеливо вовлекая в проект строптивых студентов творческих направлений, добилась в итоге, чтобы фестиваль объединил и помирил столько, на первый взгляд, несовместимых амбиций. Оставалось найти место, где он мог произойти.

Дарья Белоусова, продюсер пространства «Наш двóрец», жительница Тарусы и участница спектакля: «Еще прошлым летом я почувствовала, что Таруса начала закручивать энергии интенсивнее, чем прежде. Я даже осмелилась организовать здесь камерный фестиваль “Зона рискованного земледелия” вместе с друзьями из Москвы, художниками, дизайнерами и музыкантами. Почти одновременно и совершенно независимо моя подруга Сона Абдулаева поставила спектакль с тарусянами и дачниками. Тем же летом мы впервые встретились с Игорем Макаровым, и разговор тогда вертелся вокруг спектакля-променада, который он хотел тут сделать. Мы вместе сформулировали проблему разрозненности творческих сообществ Тарусы, которая волнует меня уже давно. Оказалось, что в нее буквально можно войти через “Наш двóрец” — открытое общественное пространство для сотворчества, которое в апреле 2021 года помыслил мой друг, предприниматель Дмитрий Соколов. В мае площадка уже встречала гостей на первых мероприятиях. В конце июня я начала продюсировать и отвечать за SMM проекта. О “Тарусских историях” еще с зимы ходили слухи, и мы были приятно удивлены, когда фестиваль пришел к нам с запросом предоставить площадку на целую неделю».

О месте проведения спектакля стоит сказать, что это пока мало распространенный в России опыт тесного примыкания творческой площадки к жилым дворам города со своими бытовыми мирами. Публичность вторгается в частную жизнь, что нередко сопровождается ее протестами. На протяжении недели мы наблюдали, как сложно колеблется отношение жителей к происходящему, как растут, несмотря ни на какое ритуальное напряжение, общая толерантность и чувство причастности чему-то важному, что громыхает, кричит и сверкает в близком соседстве. Пока шли репетиции, сквозь их открытое пространство регулярно проносились на велосипедах соседские дети. Они хотели настоять на себе и одновременно выражали любопытство к невиданным вещам, которые разворачивались у них на глазах. Они жадно следили за отработкой реплик и телесными перемещениями, привыкали к звуку бензопилы, которую ввели в действие как верную помощницу одного из персонажей, слушали стихи, которые не услышишь в школе. Хотелось отправить их в лабораторию детского театра, да где уж догнать их, когда они — на своих великах и в закоулках родного города…

Дети вообще подразумевались. На фестивале разворачивалась не только взрослая, но и детская театральная история. Но не там же, во «Двóрце», а в стенах школы, в которую вкладывает все тот же Исмаил. Разделение это было оправданным, но оно и проложило невольный водораздел между «взрослым» и «детским» спектаклями. Отвечавшая за его постановку актриса Театра наций Елена Горина, в последнее время занимающаяся детскими спектаклями (например, «Достоевский сторителлинг»), отмечала, что их проект оказался на обочине фестивального мейнстрима, хотя у него были и отличный потенциал, и впечатляющие результаты.

Елена Горина, детская лаборатория «Тарусских историй»: «Про что это сочетание — “Театр и дети”? Это про фантазию, свободу, шалость и баловство — это про ребенка, который может творить и не ограничен никакими формальностями. Где еще такое возможно? Выходит, что мы вроде ничему не учим, а на выходе получается, что дети научились очень многому. Как это отразится на городе, сложно сказать, но точно никто не остался равнодушным. Судя по обратной связи, которую я получила от родителей, они очень хотят продолжения и свою студию тоже хотят!»

Дальше — карнавал

Когда Даше Белоусовой уже приснился сон, где все хохочут, залитые солнцем в тарусском «Двóрце», когда состоялось в кругу организаторов обсуждение итогов и прозвучали слова критики и досады, когда, наконец, вновь стали возвращаться обогащенные полученным опытом идеи променада, (де)монстрации, городского шествия — тогда ясно оформилась тема дальнейшего движения. Фестиваль показал свою мощь, способную не просто собрать, но преобразить людей, открывающих для себя город во всей его полноте. Как пояснял тарусский дачник, музыкант, дирижер и композитор Иван Великанов, также помогавший делать «взрослый» спектакль, городские контексты пересекаются неохотно — особенно в том, что касается возрастных категорий. «Если пересекаются, то в битве» — таковы его слова. Фестиваль, продолжал он, оказался необычен своей универсальностью, способностью объединить и зажечь людей. Пусть и с некоторым недостатком рекламы, на которую, в отличие от творческого безумия, всегда нужны обыкновенные деньги.

В финале «взрослого» спектакля произошла важнейшая импровизация, на которой так настаивал и которую так призывал Игорь Макаров. Самые молодые участницы Божена и Вероника по сюжету начинали вести хоровод, «цепляя» друг к другу зрителей, которые откликались на приглашение. Это была чисто телесная история, чье развитие было сложно прогнозировать, так как управлялась она не продуманной концепцией, а как придется. Вот и пришлось всем уйти за девушками от сцены прочь, выйти на главную площадь с ее автобусной остановкой и прокатом педальных машинок и устроить танцы там, где это было органично, просторно и правильно. Спектакль шел к завершению, на глазах задавая направление следующему фестивалю, которому еще предстоит пройти по улицам Тарусы карнавальной экскурсией, костюмированной прогулкой, колонной с транспарантами «Вся власть искусству».

И «взрослый», и «детский» спектакли в сопровождении акций студентов-дизайнеров вместе принесли кумулятивный эффект. Даже если люди чего-то не знали заранее, они шли на шум и свет, и после хоровода на площади портативное пространство между дворами больше напоминало крупное светское событие. Ведь это когда заходят, даже если не вполне понимают суть происходящего. Хоровод, вышедший в город, запустил поток творческого нон-стопа — кто-то все время что-то делал, варился кофе в киоске по соседству, микрофон кочевал от одного спикера к другому, проектор показывал все более живые картины на стене, которую было видно далеко во все стороны света. На Тарусу спускался необыкновенный вечер, который мы все еще не раз вспомним долгой зимой.

P.S.

Анастасия Нефедова: «Побывав в Тарусе через две недели после окончания фестиваля, могу сказать, что город, как волшебное море, засиял, забурлил. Люди, побывавшие и не побывавшие у нас, обсуждают, вспоминают, благодарят, зовут и ждут следующего раза. Город оживает через объединение разношерстных сообществ, людей разных поколений, художественных и социальных взглядов. Мы создаем территорию, очищенную от стереотипов, где возникают свободные художественные высказывания, которые не ограничены темой, форматом, рамками бюджетов и временем, где отменяется иерархия гуру от искусства, где любой студент и мастер, житель Тарусы и не житель Тарусы, ребенок и зрелый человек творят и действуют на равных. Фестиваль способствует стиранию оппозиции между жителями и дачниками Тарусы, между разными взглядами на ее будущее и на представление о том, что значит развивать город. Я бы мечтала о создании новой традиции для города, когда все жители в течение года так или иначе готовятся к какому-то совместному проживанию события — например, уличному параду, шествию, карнавалу, который бы вырастал из потоков местного городского настроения, будучи не навязанным, но здесь обнаруженным действием, глубинной потребностью места и его жителей, для которых энергия совместного созидания является высоким и счастливым смыслом».

Понравился материал? Помоги сайту!