Анекдоты. Кто платит за культуру?

Анекдот 1

Барон де Сен-Жюльен был бароном и поэтому не платил налогов. Наоборот, их платили ему: он был главным сборщиком налогов Французской ассамблеи духовенства. Барон де Сен-Жюльен пользовался преимуществами своего положения и как феодал, имеющий дела с духовенством, и как человек, причастный к финансовым делам буржуазии. Такую двойную выгоду предоставляло абсолютное государство аристократам, которых нанимало на службу.

Барон славился свободными нравами, и близость к духовенству ему ничуть не мешала. Даже наоборот. Вот один пример: картина художника Жана-Оноре Фрагонара «Счастливые возможности качелей». Вначале барон пытался заказать эту картину другому художнику, Габриэлю-Франсуа Дуайену. Он обратился к нему с таким предложением: «Я желал бы, чтобы вы изобразили мадам (указывая на свою любовницу) на качелях, которые раскачивает епископ. А меня вы поместите таким образом, чтобы мне были видны ноги этого прелестного создания; и чем более вы захотите внести веселости в это произведение, тем будет лучше». Чудная метафора социальной роли духовенства в абсолютистском услаждении барона! Дуайен отказался от заказа, посоветовав вместо себя Фрагонара, который и исполнил требуемую работу, хотя и сделал фигуру «епископа» нераспознаваемой.

Барон де Сен-Жюльен умер вовремя — накануне французской буржуазной революции, в 1788-м. Революция, начавшаяся в 1789-м, убила французское абсолютное государство. Всем еще не умершим баронам, а также художнику Фрагонару, как и другим художникам аристократов, революция принесла множество тревог. Аристократия и духовенство потеряли свои сословные привилегии, а Фрагонар — свои заказы. «Художником революции» буржуазия провозгласила классициста Жака-Луи Давида — эстетического оппонента мастера рококо Фрагонара. Исполнитель «Счастливых возможностей качелей» умер в бедности, оставленный славой.

Анекдот 2

За лучшей жизнью Варвара перебралась из деревни в Кострому, сняла угол в одном из домов на окраине города и устроилась работать на льняную мануфактуру. С тех пор час за часом, год за годом, приходя на фабрику, она повторяла одни и те же движения. Одновременный стук сотен станков беспрерывно сплетался в сложнейшее ритмическое полотно. Льняная пыль стояла в воздухе, оседала на одежде, на волосах, во рту. Фабрика не простаивала ни днем, ни ночью: работали в три смены. Варвара начинала работу в шесть утра и работала до полудня. Потом полтора часа на обед и снова работа — до шести вечера.

Льняные ткани продавали на ярмарках, а также швейным мануфактурам и мастерским. На вырученные от продаж деньги один из членов семьи владельцев фабрики, Павел, стал покупать полюбившиеся ему картины художников. Первой он купил «Стычку с финляндскими контрабандистами» Василия Худякова. Вскоре Павел решил, что его долг перед русским народом — сделать свое собрание публичным. Он говорил об этом так: «Имею ли я право быть тороватым? Деньги, какие я трачу, — не мои. Это деньги рабочих фабрики Третьяковых. Галерею создал не я, а они. Я — только доверенный их. И наживаю я деньги для того, чтобы нажитое от общества вернуть народу. В виде полезных учреждений». С тех пор год за годом Павел закупал новые и новые картины. Ковчег для сокровищ нации, здание галереи, построили, разумеется, в формах русского терема. На открытии галереи гул сотен голосов сплетался в сложнейшее звуковое полотно. В честь владельца-фабриканта и мецената Павла галерею стали называть Третьяковской.

Варвара в этой галерее, разумеется, не была.

Анекдот 3

Недавно в медиа наделало шума высказывание кинорежиссера Андрея Звягинцева, который обратил внимание, что российские чиновники считают деньги, раздаваемые из бюджета на культуру, своей собственностью, раз представляют себе спонсирование произведений искусства чем-то наподобие частного заказа. Цитата:

«Ключевая черта, свидетельствующая о безнравственности нашей власти, в том и состоит, что она совершенно убеждена: деньги, которыми они распоряжаются, принадлежат им. Они забыли, с какой-то удивительной легкостью изъяли из своего сознания простую и очевидную мысль, что это не их деньги, а наши. Общие. Деньги, на которые они “заказывают” свои агитки, взяты у народа. А в народе живет такое огромное богатство мнений и желаний, что их никогда никакой власти не угадать. Как-то раз мне довелось дискутировать с господином Мединским вокруг той же темы, и меня удивило, с какой искренней убежденностью он верит в то, что это они дают нам деньги. То простое обстоятельство, что эти деньги такие же мои, как и его, ему просто не приходит в голову».

Многие комментаторы поняли это так, что Звягинцев говорил о «наших деньгах» как деньгах налогоплательщиков, напоминая о функции социального государства как перераспределителя богатства. Впрочем, из чего складывается российский бюджет? Доля НДС (налога на добавленную стоимость) составляет в нем около трети — и эти налоги и производит своим трудом общество, о котором говорит Звягинцев. При этом налоги на добычу и продажу нефти и газа составляют половину бюджета РФ. Добычей и продажей этих ресурсов занимаются крупные частно-государственные корпорации, акционерами и владельцами которых является очень ограниченный круг лиц, приближенных к главным государственным чиновникам. Итак, в изрядной мере культуру спонсируют эти владельцы недр — с которыми связан и министр культуры Мединский.

Имел ли в виду Звягинцев, говоря о «наших деньгах», что недра должны принадлежать народу?

Анекдот 4

Он еле сводил концы с концами. Ему срочно было нужно жилье, и риэлторская фирма предложила ему комнату в Гарлеме. Грязная квартира в многоэтажном кирпичном доме. Но каждый месяц он с трудом наскребал на аренду.

Квартиры. Дома. Недвижимость. Много квартир. Чем больше у тебя недвижимости в том или ином районе, тем больше ты можешь влиять на стоимость аренды по району. В Истсайде и Гарлеме много недвижимости было у Хэрри Шапольски. Но Шапольски был скромен и не слишком афишировал это. Поэтому у него было много разных риэлторских фирм, где работали его родственники и друзья. Эти фирмы и заключали сделки с квартиросъемщиками.

Шапольски был богат и успешен. NN очень дружил с Шапольски, а также очень любил современное искусство. Недавно NN понравился один остроумный художник — автор работы «Плексигласовый куб»: прозрачный куб из оргстекла, внутрь которого налито немного воды. Вода испаряется под лучами музейных светильников, конденсируется на стенках, капает с потолка… NN с кем-то шутил об этой работе: «Вовсе и не чистое это чистое искусство!» NN из своей любви к искусству стал членом попечительского совета Музея Гуггенхайма. NN так дружил с Шапольски, что был его деловым партнером. Впрочем, кажется, наоборот, их дружба началась с бизнеса.

И вот музей предложил художнику, придумавшему куб, провести персональную выставку. NN горячо поддержал это решение. Художник долго делал работу специально для выставки. Когда выяснилось, что это за работа, NN очень огорчился. Оказалось, художник сфотографировал дома, принадлежащие разным риэлторским фирмам его друга и бизнес-партнера Шапольски. Много многоэтажных кирпичных домов. А под каждой фотографией сделал подписи с информацией о риэлторских сделках. Шапольски был тоже расстроен поступком художника. Это было грубо и даже возмутительно. Как сказал об этом кому-то NN: «Это уже совсем не искусство!»

Выставку отменили. Но вышло только хуже — друзья художника, другие художники, обиделись за него, наделали шуму и устроили некрасивый скандал.

После этого случая художник, устроивший разоблачение Гуггенхайма, стал очень знаменит. Шапольски тоже не остался в убытке — дела у него шли в гору.

Анекдот 5

Чтобы существовать на краудфандинг, нужно, чтобы тебя хотели — хотели в том числе в денежном эквиваленте. Чем больше людей хочет то, что ты делаешь, — точнее, чем больше платежеспособных людей хочет то, что ты делаешь, — тем лучше. Работая редактором на сайте «Кольта. Всё о культуре и духе времени», стихийно постигаешь азы медиапопулярности и СММ. Упоминание знаменитости в заголовке, будь то Путин или Павленский, сразу увеличивает число просмотров. Одно время рекорды популярности бил текст под названием «И после Путина — Путин».

За краудфандинг платит общество — но общество, спаянное с рынком. Современность озабочена количественным измерением человеческих отношений, привязанностей и интересов — экономика лайков и посещаемости претендует на то, чтобы выразить в числах экономику либидо. Что, конечно, мнимость: сила желания не суммируется и не вычитается. И сильное желание дать денег на поддержку проекта не связано напрямую с его популярностью в соцсетях. Как, впрочем, желание дать денег не совпадает с возможностью дать эти деньги.

Мы погрязли в числах, но необходимо различать три экономики. Экономику желания. Экономику популярности. И экономику денег. Которые то и дело притворяются друг другом.

Анекдот 6

Когда папа римский заказал ему проект своей гробницы (это было в 1505-м), он еще недостаточно знал жизнь и поэтому позволил своей фантазии разыграться. Заказчик серьезный, можно развернуться, он стал воображать самые великолепные картины. 10! 20! Нет, 40 или 50 фигур, на трех ярусах, в грандиозном архитектурном обрамлении колонн и арок! Он так рвался работать, что представил эскизы через две недели. Да, размах немалый, проект займет много времени, но папа еще ого-го, лет на пять его хватит. Главное, чтобы вовремя подвозили мрамор и платили ему и подмастерьям. Он лично едет в каменоломни Каррары, затем мчится назад — ему срочно нужна санкция на покупку ста тонн отборного мрамора!

Но папа неделю не дает аудиенции. Похоже, испугался его напора. Разработка проекта затягивается, папа подключил к архитектурному решению Браманте, наверняка чтобы ставил палки в колеса, ему он, похоже, доверяет больше. Мрамор доставляют с перебоями, проект заставляют переделывать и сокращать, платят с неохотой. Теперь папе взбрело в голову расписать пустой свод в одной ватиканской капелле, это, видите ли, срочнее — гробницу придется отложить! Дело затягивается. Проходит пять лет, а потом и все восемь. Тут папа возьми и умри — не дотянул до семидесяти, а казалось, что крепкий старик, ездил воевать, там и простудился. А кто будет платить за окончание работ? Новый папа не заинтересован, он прошлому не родня, а наследники не горят желанием раскошеливаться за амбиции усопшего. Но половина скульптур уже готова, деньги назад не возьмешь, свернуть проект неудобно, слишком много вложено. Опять режут по живому, ужимают как могут, на искусство им плевать. Переделывал проект в 1516-м, 1525—1526-м, 1532-м, 1542-м. Про покойного папу все уже и думать забыли. Если бы знал в 1505-м, что история растянется до 1545-го, нашел бы отговорку.

Анекдот 7

Герр Людвиг владел шоколадной фабрикой в Ахене. Он начал покупать концептуализм только потому, что хотел иметь в своей коллекции поп-арта другие примеры современного искусства. Герр Штроер был из Дармштадта. Он работал в компании Wella. Однажды в 1967-м он купил целую выставку Йозефа Бойса. Доктор Шпек был терапевтом из Кельна. Он тоже начал с Бойса в 1960-х. Доктор Хебриг был химиком из Мюнхена. Он покупал Наумана, Бюрена и Хюлера. Герр Хок был банкиром из Крефельда. Он собирал ЛеВитта и Вайнера. Доктор Маттис был психиатром из Дерле, это под Гентом. Он купил себе Карла Андре, ЛеВитта и Жана Диббетса. Доктор Питерс был из Брюгге. У него были Стелла, Моррис и Джадд. Герр Геминне был из Гента. Герр Перлстайн продавал бриллианты в Антверпене и часто летал по делам в Нью-Йорк. Там он стал собирать американский концептуализм. Герр Фишман тоже торговал бриллиантами и тоже в Антверпене. Супруги Герман и Генриетте ван Элен из Амстердама: он был первым мужчиной-фотомоделью в Голландии, она — логопедом. Герр Мартин Виссер из Амстердама проектировал мебель. Мистер Питер Палумбо из Лондона был крупным девелопером. А мистер Тед Пауэр работал в компании Murphy Radios в городе Кембридж ^[*].

---

^[*] Данные приводятся по книге: Sophie Richard. Unconcealed. The International Network of Conceptual Artists, 1967—1977. Dealers, Exhibitions and Public Collections.

Анекдот 8

За то, что я сейчас нахожусь с вами здесь, я хочу выразить благодарность: папе и маме за их неиссякаемую поддержку и за то, что годами платили за моих репетиторов, потому что больше всего на свете боялись, что я не получу высшего образования. Советскому государству за то, что уже после своего конца оно позволило мне получить это высшее образование бесплатно. Путинской России за то, что не дала работать за зарплату и заниматься наукой, но позволила получить бесценный жизненный опыт. Спасибо фонду V-A-C («Виктория — искусство быть современным») за то, что платил деньги, но не дал прославиться, моему университету в Соединенных Штатах Америки, который теперь платит мне аспирантскую стипендию, — и всем его корпоративным спонсорам, которые, по слухам, инвестируют в частные тюрьмы и имеют темные дела в Катаре, но зато создали академический рай на берегу, и лично семье Варнок, о которой я ничего не знаю и боюсь узнавать, за их щедрую помощь факультету истории искусства; спасибо порталу COLTA.RU, который существует благодаря краудфандингу, то есть благодаря вам, друзья, и платит за заметки ровно столько, чтобы можно было считать, что ты почти волонтер; спасибо «Гаражу» и Абрамовичу, спасибо Бреусу и Потанину, Михельсону и Прохорову, Coca-Cola и Tiffany & Co, Vacheron Constantin, Carrera y Carrera, Longines и Patek Philippe, «Лексусу» и «Абсолюту», а также многим другим, кого не перечислишь, за праздник искусства и культуры, который они нам дарят; спасибо спонсору «Разногласий», который предоставляет нам возможность для размещения этой благодарности, а также одному олигарху, на помощь чьего фонда я сейчас рассчитываю и поэтому упоминать о нем не буду. Спасибо капитализму, но социализму спасибо все же больше, потому что он воображаемый и потому что от каждого по способностям, каждому по труду, а за это можно дополнительно не благодарить, большое спасибо.

Понравился материал? Помоги сайту!