Следи за тем, что видишь

В этом году COLTA.RU решила пойти на эксперимент и пригласила к временному кураторству над разделом «Фотопроекты» молодых и талантливых представителей ведущих российских фотоинституций. Мы разделили календарный год между шестью кураторами и попросили их отобрать для публикации наиболее интересные образцы современной российской фотографии.

Приглашенные кураторы

• Катерина Зуева, Центр фотографии им. братьев Люмьер

• Надежда Шереметова, «ФотоДепартамент»

• Сергей Потеряев, «Дом Метенкова»

• Дарья Туминас, фриланс-куратор, Амстердам

• Анастасия Богомолова, блог This is a photobook

• Светлана Тэйлор, Британская высшая школа дизайна

Второй резидент: Надежда Шереметова. Куратор, исследователь фотографии, фотокритик, директор фонда «ФотоДепартамент» — организации, занимающейся развитием современной фотографии в России. Главный редактор онлайн-журнала о современной фотографии «Ф.».

Выступала куратором групповых и персональных выставок российских фотографов, которые проводились в составе фестивалей Backlight 2011 (Тампере, Финляндия), «Мода и стиль в фотографии 2015» (Москва), «Фотопарад 2015» (Углич), в Центре фотографии им. братьев Люмьер (Москва), музее фотографии «Дом Метенкова» (Екатеринбург), Красноярском художественном музее и на других площадках.

Диалог куратора Надежды Шереметовой с автором проекта «Следи за тем, что видишь» Юрием Гудковым

— Юра, назови, пожалуйста, до 10 тегов, с которыми ты работаешь.

— Я работаю с человеком, я работаю с нервом, работаю со взглядом, с повторением, автоматизмом, с пятном, формой, с желанием, со светом.

— Ты сказал «с нервом». Что это значит?

— Хороший вопрос. Если пространно говорить, то это некоторые точки, в которых я обнаруживаю свое беспокойство. То, что будоражит нерв смотрящего. В этом тэге меня интересует не столько форма, сколько я в отношении формы, я ищущий или я, встречающий что-то. Скорее не как объект выглядит, а какие у меня с ним возникают отношения, когда мы находимся рядом. Или что приводит к тому, что, допустим, я его фотографирую. Меня интересуют предпосылки.

— И ты сразу в момент фотографирования можешь их прочертить? Или потом с ними встречаешься, когда уже видишь свою фотографию?

— Конечно, нет. Я думаю, что я с ними встречаюсь, даже не когда вижу одну фотографию, а когда работаю с каким-то объемом материала. То есть я не могу сказать, что в проекте «Следи за тем, что видишь» в момент съемки у меня была какая-то осознанность, что вот та ситуация, где я нахожусь рядом с мужчиной или с объектами, говорит о взгляде и я буду сейчас снимать все, что касается моего взгляда. Просто происходила встреча с объектом случайно, и происходила съемка, а потом уже при работе с материалом я этот феномен облачал в слова и пытался его разобрать.

— Но тогда, получается, нет никакой логики следования за теми объектами, которые ты снимал?

— Отчасти ее и не должно быть — есть просто специфический объект, раскрывающий весь процесс и отсылающий к нему.

— Это сейчас ты можешь оглянуться и понять, что объект тебе помог открыть систему, в которой ты находился интуитивно?

— Конечно. Но первоначальным был интерес к форме, интерес сделать фотографию. Он тоже есть.

— Однако твои фотографии не отличаются эстетикой. Или, скажем так, какова твоя эстетика?

— Мне сейчас хочется говорить, что моя эстетика — эстетика простой картинки. Это изображение, с одной стороны, которое отсылает к эстетическим свойствам объекта, оно не лишено их. И, наверное, любая фотография не может быть рассмотрена вне аспекта эстетики какой-либо. С другой стороны, при встрече с объектом съемки я не стараюсь его в рамках какой-либо эстетики раскрывать, подчеркивать его свойства. Скорее, задокументировать встречу, задокументировать его явление.

— Простое изображение. Что для тебя изображение? Из чего оно состоит? Что это за место встречи? Что такое «делать простое изображение»?

— Это очень хороший вопрос. Я думал для себя, что такое фотография, — и я не знаю, что такое фотография, потому что каждый раз этот феномен можно раскрывать, раскрывать и раскрывать и тем он и хорош, что нераскрываем.

Если рассматривать с технической стороны, то для меня получение изображения — это действие, которое не исключено из повседневного процесса, то есть я говорю о том, что большую часть изображений в проекте я снимал на телефон. И если я буду снимать их не на телефон, то этот процесс уже предполагает некую другую настройку. Съемка на телефон — действие мимолетное и не предполагает какой-то отвлеченности. Съемка на фотоаппарат предполагает более длительную остановку, всматривание и более сильное выпадение из процесса, например, ходьбы. Это в первом приближении. Но дальше мне кажется, что ответить на вопрос о том, что такое изображение, мне тяжело, так как я всегда буду называть его некоторые характеристики, но до самой сути или до какой-то его окончательной сущности я все равно дойти не могу, потому что, называя любую из его сущностей и ипостасей, я всегда буду ошибаться, этого всегда будет недостаточно.

— А не называя, ты никогда не будешь задумываться об этом вопросе?

— В этом-то и состоит практика — в постоянном определении.

— В наслаивании.

— Да. Изображение — это некий результат определенных действий.

— Точка схода?

— Да! Когда лучи сходятся. При этом я сопротивляюсь самой возможности схватывания. Меня интересует ситуация, в которую я попадаю, когда беру в руки фотоаппарат или телефон. Не что происходит в момент фотографирования, но каковы условия, рождающие фотографию, и что изображение может сказать об этих предпосылках.

— Тогда еще одна точка схода — это ты сам, который демонстрируется.

— Да, камера на себя отражена, и это как документация действия, документация перформанса. Можно отталкиваться от того, что есть фотограф и есть объект, который он снимает, и мне кажется, что в изображении оптика может вполне свободно смещаться с объекта на направленность на него. Фотография может это фиксировать и проявлять некий интерес. И фотография для меня получается больше про направление взгляда, чем про объект.

— Я думала про объекты, которые ты снимаешь, и, мне кажется, они все обладают, включая фигуру мужчины (и даже на ней это наиболее четко выходит), одновременно константой и переменной. Закат, небо, деревья, солнце, фигура. Какие еще объекты обладают подобной одновременностью? И вообще ты думал о них в таком разрезе?

— Константа и переменная — это хорошее сравнение.

— Эти объекты, которые ты постоянно встречаешь, которые обыденны, но никогда не повторяют себя. Они всегда перед глазами существуют в постоянной трансформации.

— Да, конечно, всегда есть маленький сдвиг. Это цикл, но данный в протяженности.

— Он никогда не схватываем.

— Он всегда вроде бы один и тот же, но всегда разный. И спасибо фотографии за то, что она помогает это заметить! При этом в мужчине случается обратный эффект из-за статичности его позы. Он предстает перед нами как объект зачарованный, который остановился, а все вокруг него начинает крутиться.

— И это объект-открытие.

— Вообще это, кажется, глупая практика — сидишь на работе и щелкаешь мужика. Ну классно же! Вообще от тебя ничего не требуется! Это, конечно, ирония, но при первом приближении это так. То же самое с простыми объектами — они мне правда нравятся! Но происходит выпадение за счет повторения и зацикленности. Декоративные свойства объекта приобретают другую функцию — они говорят о некоем намеке на изменения во времени, которые ни к чему не приводят. Так, вид из окна и деревья — это такие приемники света, которые стоят и проявляют повторяемость во времени. И выхода из нее нет. И это дает «новое в отсутствие нового» (Кьеркегор). За счет повторения и нацеленности на те же объекты или схожие. И это процесс, который не требует дополнительного напряжения для придания ему какого-либо смысла, то есть мне не нужно было из своего ежедневного состояния выпадать, но в результате я осознал сам акт смотрения.

— Как тебе кажется, почему выставку или книжку многие воспринимают как высказывание о повседневности? Как бы ты переопределил повседневность, расширил ее границы?

— Мне кажется, определяют в первую очередь за счет объектов изображенных, они действительно простые, и они повторяются. И отчасти я на этом поле и работаю — не отрицаю, что это не повседневность. Но это скорее вопрос об определении себя в отношении повторения, потому что повторения не избежать.

— Но как мы можем понять повседневность по-другому? Ведь мы понимаем ее как ежедневное действие, которого каждый пытается избежать, но не может. Здесь включается какая-то позиция вынужденного, замкнутого, не выходящего за определенные границы. Как будто каждый из нас сам рисует себе какую-то замкнутую зону. Но ты интуитивно даешь выход любому зрителю на позицию наслаждения этим — через выставку ты управляешь этим процессом, задаешь эту перспективу. И зрители начинают замечать повседневное.

— Они начинают его ловить.

— И видеть точки удовольствия, расширяющегося поля, которое выталкивает в наслаждение простыми вещами. В чем продуктивность обреченности на повторение?

— Потому что чистое повторение невозможно! Чтобы выйти из повседневности — для этого нужно событие. И функция фотографии, некой фиксации — в сопоставлении, которое рождает сомнение и незаметную разницу явлений и событий. И эта фиксация является документацией существования, жизни как некой активности, некой практики.

— Получается, что ты поймал ее и заключил в визуальное поле?

— Мне хочется на это надеяться. Это попытка схватить свою жизнь через фиксацию своего наблюдения. То есть не жизнь как таковую или ее атрибуты, объекты. А попытка увидеть зацикленность, которой мы сопротивляться не можем. Мы всегда ищем попытки сопротивления, а меня скорее интересует, что будет, если поддаться, следовать процессу.

— И мне кажется, что ты наблюдаешь за жизнью методами самой жизни.

— Выпадение в жизнь происходит!

— За счет объектов, на которые непонятно, зачем смотреть.

— Потому что эти объекты говорят больше о процессе. Чем хороши простая картинка и простой объект? Тем, что картинка отводит внимание на зазор между объектом и смотрящим, она говорит скорее о том, кто снимает.

— Так и Вольфганг Тиллманс считает, что фотография больше говорит не о том, что находится перед камерой, а о том, что за камерой.

— И тут я с ним согласен.

— Какой вопрос ты сам бы себе задал?

— Смогу ли я адекватно сам себя отслеживать в постоянном переопределении понятий и собственной практики, чтобы не впасть в иллюзию? Но если задать вопрос относительно проекта, то я думал, что кто-то обязательно спросит: почему я должен на это смотреть? Смотреть или нет — это личное решение, а я предлагаю только некоторую площадку, где мой опыт может быть опосредованно вами воспринят и вы получите свой. Но если абстрагироваться от демонстрации, тогда вопрос приравнивается к тому, почему это важно. Я бы ответил зрителю: потому что это про тебя. Это ответ-жест. И это возвращает нас снова к процессу, к выпадению в жизнь.

Выставка Юрия Гудкова проходит в галерее «ФотоДепартамент» (Петербург)

Подробнее о выставке

Сайт автора

Понравился материал? Помоги сайту!