Ceephax: «Кассеты — это классно!»

Московский парк «Музеон» этим летом обещает стать одной из главных открытых концертных площадок Москвы. В ближайшие выходные, 12 и 13 июля, здесь пройдет двухдневный фестиваль эмбиента и неоклассики Fields, где выступят немецкий пианист-экспериментатор Hauschka, исландская виолончелистка Хильдур Гуднадоттир, а также участник дуэта Pan Sonic Мика Вайнио. А в последние выходные июня состоялось еще одно электронное мероприятие — «Паркотроника», хедлайнером которой стал Энди Дженкинсон, более известный под именем Ceephax, — ключевая фигура британского acid revival движения, а заодно и младший брат Squarepusher'а.

Если в электронике существует какая-то «новая искренность», то олицетворяет ее именно Дженкинсон-младший. Энди — антипод современного техно-диджея с каменным лицом и идеальной прической. Лохматый и нескладный англичанин не стесняется повалять дурака на сцене, а его набор инструментов для гастролей — не сияющий макбук и модные контроллеры, а гора потрепанных «роландов». Ни ноутбука, ни даже смартфона у него с собой нет вовсе, а для коммуникации с домашними Энди использует «общественный» компьютер в гостинице. Но главное, Дженкинсон не окружает себя штатом из менеджеров, пресс-агентов и дизайнеров и абсолютно все делает сам — записывает музыку, рисует обложки, снимает клипы и даже рассылает пластинки в магазины.

Такой подход никак не мешает Энди добиваться успеха. У него нет отбоя от издателей (Planet Mu, Rephlex, Lo Recordings — далеко не полный перечень лейблов, где выходят его пластинки), его имя регулярно мелькает среди участников разнокалиберных фестивалей. Но самое, пожалуй, важное — у Дженкинсона-младшего по всему миру есть преданное сообщество поклонников, которое окружает его ореолом, чем-то похожим на тот, что был вокруг Grateful Dead. Мол, это обязательно нужно видеть живьем, а многочисленные записи — только бледная тень концертов.

За пару часов до выступления на «Паркотронике» мы встретились с Энди и поговорили о британском рейве, о чувстве юмора, о виниле и кассетах — ну и, конечно, об отношениях со старшим братом.

— Вы начали записывать музыку в середине девяностых, правильно?

— Да, в 1997-м, если быть точным.

— И это сразу был acid? Почему вы вообще выбрали этот жанр, тогда же не было всего этого acid revival движения, а эйсид-хаус к тому моменту уже закончился?

— Просто у меня с самого начала был такой набор синтезаторов. Это сейчас Roland TB-303 и TR-909 стоят целое состояние, а тогда это было самое дешевое, что можно было купить. Компьютеры и всякое цифровое железо тогда были за гранью того, что я мог себе позволить, я мог купить только простые драм-машины и тому подобное. А ничего другого на этом железе было просто не сыграть, так что выбор жанра был продиктован оборудованием.

— О'кей, но чем же тогда объяснить весь этот всплеск интереса к эйсиду сейчас? Ведь многие из тех, кто сейчас увлечен этим жанром, начинали совсем с другой музыки, тот же Global Goon, да и Ричард Джеймс? Вообще откуда взялась эта привычка возрождать старые жанры, о которой, например, Саймон Рейнольдс много пишет?

— Никаких идей, честно говоря! Мне кажется, это просто хорошая музыка, поэтому люди по-прежнему хотят ей заниматься. Никаких других причин мне в голову не приходит, ну и я сам как начал играть acid, так и играю его всю жизнь. Не то чтобы я был таким уж ретроградом, мне было интересно записывать музыку посовременнее, но я слишком привязан к этим синтезаторам. На них так классно сочинять, крутить все руками, что я просто не искал ничего другого. Возможно, и другие находят в этом удовольствие. Вообще, мне кажется, эта тема несколько раздута, очень многие записывают современную музыку, но просто всегда находятся люди типа меня, которым она не нравится.

— Сейчас вы часто играете вместе со старыми рейв-героями типа Марка Арчера из Altern8. Насколько вы чувствуете связь с рейв-сценой Англии начала 90-х?

— Еще как! Правда, я был слишком молод, чтобы ходить на рейвы, но в таком виде «рейверский опыт» тоже работает — я слушал все это дома, на кассетах, записанных с радио. Я был фанатом Марка Арчера лет с двенадцати, задолго до того, как познакомился с ним лично. Это была первая электронная музыка, которой я увлекся, это был год, наверное, 1991-й. А пластинка Altern8 «Infiltr8 202» была одной из первых, что я купил. Так что, когда я начал сочинять сам, все это уже было в моей голове, поэтому, конечно, я чувствую связь, я многим обязан этой культуре.

Выбор жанра был продиктован оборудованием.

— Я несколько лет подряд ездил на фестиваль BLOC Weekend, и там ваши выступления всегда были одними из лучших, все эти шутейные шоу типа acid karaoke, где вы исполняли поп-хиты, или acid bingo, где под хардкор играли с публикой в лото. Вы вообще практикуете это на гастролях?

— О, это отдельная история. Организаторы BLOC Weekend — мои приятели, и они очень хотели сделать для фестиваля что-нибудь особенное. Ну а я — очевидная кандидатура для такого действа, потому что я люблю повеселиться и повалять дурака и не боюсь пробовать что-то новое. В общем, все это было совсем не всерьез. С тех пор я ничего такого не делал, потому что устраивать такие штуки куда сложнее, чем просто играть концерты. Никогда не знаешь, что произойдет в следующий момент. Во время acid bingo все вокруг были под алкоголем или под наркотиками, был полный хаос. А если это просто музыка, ты можешь запустить бит и знаешь, что люди будут танцевать, а ты можешь расслабиться.

— Для вас, похоже, важен весь этот юмористический аспект в музыке?

— Я просто пытаюсь быть честным. И у меня такое чувство юмора, что я действительно очень многие вещи нахожу смешными — не то чтобы я это делал специально, оно само собой так выходит. Но я точно не вижу никакого смысла притворяться таким вот серьезным техно-артистом. Их вокруг очень много, я совсем не такой, и это, наверное, неплохо. В конце концов, музыка должна приносить удовольствие, все остальное неважно.

— А как дела у ребят, которые организовывали BLOC, они пришли в себя после фиаско с фестивалем в позапрошлом году? (В 2012-м BLOC остановила лондонская полиция после того, как количество зрителей заметно превысило вместимость площадки.)

— Да, это был очень тяжелый момент для них, катастрофа. К счастью, все налаживается, они сейчас делают в Лондоне ежемесячные мероприятия, надеюсь, и фестиваль восстановят со временем, в Butlins у них всегда было здорово.

Не вижу смысла притворяться серьезным техно-артистом.

— Вернемся к вашей музыке. Для такого продуктивного музыканта вы как-то очень мало ремиксов делаете…

— Мне время от времени заказывают ремиксы, но, как правило, мне просто не нравится музыка, которую предлагают ремикшировать. Я пытался делать над собой усилие, но в конце концов выходит как-то неестественно, и мне просто не хочется это издавать. Так что лучше это время на собственные треки потратить.

— Но при этом у вас есть ремикс на Патрика Вульфа — довольно неожиданный выбор, это музыкант вроде бы совсем не из вашей тусовки. Вы дружите с ним?

— Мы хорошие друзья с его сестрой. Она показывала Патрику кое-что из моих записей, ему очень понравилось, и он предложил мне сделать для него ремикс. Все вышло как-то случайно, но я получил большое удовольствие от работы с вокалом, это было совсем не похоже на то, что я делаю обычно.

— У вас нет отбоя от издателей, ваши пластинки выпускают, кажется, абсолютно все лейблы, причастные к acid-сцене, — Rephlex, Planet Mu и так далее. Но при этом у вас есть собственный. Зачем вам понадобился Waltzer Records?

— Мне просто нравится издавать музыку самостоятельно. Не нужно ни за кем бегать, требуя денег за выпущенную пластинку, ты можешь издавать ровно то, что хочешь, и так далее. К тому же сейчас, с приходом интернета и цифровых релизов, этот процесс сильно упростился. Загрузил музыку в сеть и продавай — вот и все дела. Но работы все равно много — ходи на почту каждый день, рассылай всем пластинки... Так что издаваться на других лейблах тоже полезно.

— А интернет-релизы не противоречат вашей идеологии? Вы кажетесь последовательным ретроградом, даже компьютерами пользуетесь неохотно…

— Ну, я, конечно, стараюсь каждый альбом выпускать на виниле или в каком-то аналоговом формате — на кассете, например. Но если есть пластинка или кассета, хотя бы 200 или 300 копий, то почему бы и интернет-релиз не сделать? Я сам много слушаю mp3, так что было бы глупо издавать собственную музыку только на виниле.

— О, ну вот и вы говорите о кассетах. Возвращение кассет — это всерьез и надолго?

— Кассеты — это классно! Я издал свой первый кассетный релиз в 2000-м, и это было прямо перед смертью кассет как носителя, никто уже их не выпускал. Потом у меня были кассетные альбомы в 2006-м и 2007-м, и это было экзотикой, а с тех пор кассет становится все больше и больше. Кассета — это, в первую очередь, приятная вещица, мне кажется, поэтому они сейчас и вошли в моду снова. Но мне и звук кассетный очень нравится, он отлично подходит к аналоговой музыке.

— Вы не только музыку сочиняете, но и обложки сами оформляете и даже клипы снимаете. Это такой панковский DIY-подход или вам хочется контролировать весь процесс?

— Мне нравится все делать самому, потому что в результате получается более целостный продукт. Я люблю заниматься разными вещами, если я вижу что-то, что мне симпатично, — клип или красивую обложку, мне тут же хочется самому сделать что-то подобное. Я начинаю пробовать и в конце концов делаю все сам. Мне просто доставляет удовольствие сам процесс. Единственная проблема — это занимает все больше времени. Одного меня на это уже не хватает, надо, что ли, натренировать кого-нибудь работать за меня (смеется). А может быть, я просто контрол-фрик, очень может быть…

— Вы же не первый раз в Москве; как вам здесь играется, как ощущения от здешней публики?

— Это мой третий приезд. В первый раз я играл на фестивале Abracadabra, и это было очень здорово. Во второй раз была «Солянка», и это было странно — трудно сказать, знал ли там кто-нибудь меня вообще, ну и в конце концов я просто напился. Очень жду, как будет сегодня, по крайней мере, погода наладилась, и дождь прошел. Главное, что приехал мой багаж, который вчера не перегрузили. Там были все мои инструменты! Иначе вместо концерта пришлось бы играть с CD, а я ненавижу это делать.

— Вы вообще не играете DJ-сетов?

— Очень-очень редко. На самом деле я обожаю диджеить, но у меня мало музыки, где-то на три разных сета, поэтому я стесняюсь просить за это деньги. «Настоящий» диджей должен иметь больше выбора.

— Напоследок вопрос, без которого, уж извините, не обойтись. Какие у вас отношения с вашим братом Томом, дружеские или скорее конкурентные?

— Нет, конкуренции никакой нет. Сейчас каждый из нас проявляет себя в какой-то своей области. Раньше — да, пожалуй, слишком уж часто меня с Томом сравнивали. Но сейчас каждый из нас нашел свой путь, мы звучим очень по-разному, и я расслабился по этому поводу. Скорее музыка Тома меня вдохновляет, всегда интересно послушать, что он там сделал нового.

Понравился материал? Помоги сайту!