Незваный ГОСТ

Лауреат Премии Сергея Курехина Стас «Hmot» Шарифуллин мониторит новую электронную (и не только) музыку.

Сегодня официально стартует лейбл ГОСТ ЗВУК — еще одна площадка, призванная поддержать отечественных музыкантов и продолжить постепенно формирующиеся традиции местного электронного андеграунда: виниловые пластинки, которые издаются ограниченным тиражом, недоступная в «цифре» музыка и все то, что идет с этим рука об руку.

Вместе с основателем лейбла Ильдаром Зайнетдиновым, известным под псевдонимом Lowbob, Стас Шарифуллин разбирался, в чем разница между андеграундом и авангардом, где нашим музыкантам искать национальную идентичность и что общего у танцевальной музыки с симфониями Шостаковича.

Первую пластинку ГОСТа записал Алексей Никитин, он же Nocow, — музыкант из Санкт-Петербурга, в этот раз выпускающийся под своим настоящим именем, чтобы поддержать концепцию лейбла.

— Давай начнем с терминологии. Что вообще есть андеграунд?

— Знаешь, понятие размыто, но его суть как-то считывается. Если это музыка — то для небольшой тусовки, где нет стремления понравиться абсолютно всем и, например, покорить MTV. Что-то вроде: «Нам хорошо в своем мире, и если нам с вами по пути — добро пожаловать на борт!» При этом никто сознательно не огораживается, все происходит естественно; ты создаешь свой собственный мир просто потому, что тебе нравится создавать миры. А потом приглашаешь заглянуть в него тех, кому это может быть интересно. Если в конечном счете этим миром заинтересуется абстрактное MTV — почему бы и нет.

— А что плохого в том, чтобы нравиться всем?

— Просто в таком контексте к этому никто сознательно не стремится. Есть какая-то черта, за которой начинается массовая культура и за которой совсем грустно. Часто подвальные музыканты ее пересекают и уходят в дикий мейнстрим, но часто бывает и наоборот — когда артист пишет музыку просто потому, что не может ее не писать; гнет свою линию. Я думаю, последний альбом Omar S как раз про это. Наверное, звучит немного странно, но я за то, чтобы андеграунд оставался андеграундом, со своей аудиторией. Таким мини-клубом по интересам, который в глобальном масштабе вполне может превратиться в большую семью.

Андеграунд не претендует на решение сверхзадач, ему просто комфортно на райончике со своими пацанами.

— То есть это про элитарность?

— Ну да, только это скорее такая маргинальная элитарность. Ты должен пройти путь, как и все мы, и никто его за тебя не пройдет. Не потому, что все вредные, а потому, что это так работает — ты должен сам пропустить через себя всю историю.

— В чем, по-твоему, разница между андеграундом и авангардом?

— Андеграунд в моей личной системе координат — это про естественный таргетинг нишевого сегмента, а авангард — про свежую мысль или интересную комбинацию чужих идей в новый продукт. То есть в первом случае намеренно выбирается ниша — свое окружение. А для второго, я бы сказал, конечная аудитория не так принципиальна, это скорее выстрел в воздух. Андеграунд не претендует на решение сверхзадач, ему просто комфортно на райончике со своими пацанами; его главная цель — оставаться честным с самим собой. Ну а авангарду приходится иметь дело с узкой аудиторией по умолчанию — действительно мыслящих людей, открытых новому, очень мало.

— То есть сегодня, получается, массовая культура победила? Музыка уже не способна изменить мир?

— Я считаю, что музыка не имеет решающего значения в жизни общества. Это может быть обидно и неприятно для кого-то, но это нужно признать. Музыка не ответит на вопросы бытия и не удовлетворит базовых потребностей, но она может как-то украсить твою жизнь, передать эмоции, которые нельзя передать никакими другими средствами, и так далее. В этом контексте она, конечно, меняет мир. И здесь я не вижу никакого поражения или застоя, наоборот, сплошной прогресс.

— В чем этот прогресс выражается?

— Техническая революция плюс доступность информации дают возможность каждому показать миру то, на что он способен и что собой представляет. Благодаря этому мы получаем огромное количество новых музыкантов и композиторов, мыслей и идей. Я действительно считаю, что в целом дела у музыки сейчас как нельзя хороши. Постоянно происходит кипение, и тому множество примеров: эволюция дабстепа, взрывы бит-бэйс-сцены, тот же джук. На наших глазах рождаются и эволюционируют целые жанры. Время ускорилось.

— Давай вернемся немного назад. Вот ты говоришь, что музыка не имеет решающего значения в жизни общества. Я сразу вспоминаю массу контрпримеров — например, «Ленинградскую» симфонию Шостаковича, которая стала чем-то вроде идеологического оружия во время блокады.

— Да, это очень важная функция, но она скорее утилитарная; вдохновить и отвлечь. Считай, для этого же люди приходят в клуб — переключиться, отдохнуть, оказаться в другом мире. Посмотри на Украину — какая там музыка, какие вечеринки?! Все отменили, потому что существуют проблемы гораздо важнее. Хотя вот дружественный нам лейбл Wicked Bass в пятницу бомбанул мероприятие — как думаешь, может, это уже показатель какой-то стабильности? 

— По поводу Украины. Вот недавно вышел сборник танцевальной музыки «Mir». Зачем он тогда вообще нужен, если не способен ничего изменить?

— «Mir» — это демонстрация дружбы и сопричастности: «Мы, музыканты России, любим наших украинских коллег и дружим с ними; мы хотим мира на Земле, хотим писать свой музон, играть его и вместе тусоваться». Это сборник вне политики, он про любовь между двумя народами, которые по сути вообще один. Такой сборник не сможет остановить или, наоборот, развязать войну, это скорее выражение чувств.

В истории нашей страны много как красивого, так и уродливого.

— Кстати, о «русскости». Вот эстетика твоего лейбла — она российская или скорее советская?

— Определенно российская. В истории нашей страны много как красивого, так и уродливого. Само понятие ГОСТа в его изначальном значении — это правила и бюрократия, какая-то диктатура. Но, с другой стороны, это гарантия качества. В общем, хотелось бы найти вот этот баланс между красотой и пошлостью, а получится ли — там посмотрим. Мне кажется, что сегодня у нас размыта национальная идентичность, и в музыке это особенно заметно. Будто бы нам не за что зацепиться, хотя на самом деле этого «чего-то» — горы, просто надо все поднять и сделать «легитимным».

— Визуальная часть — кириллица в оформлении пластинки и прочее — здесь тоже играет важную роль?

— Конечно. Ну и лично для меня визуальная часть вообще очень важна. То, что красиво выглядит, обычно хорошо звучит. Например, Мэдлиб не стесняется рассказывать о том, что частенько выбирает пластинки по обложке. И в этом плане мне очень повезло работать со своими парнями с Vav Street — мы вместе уже много лет и быстро понимаем, как то или иное музыкальное высказывание должно быть подано визуально. Например, начать нам хотелось с максимально простого образа — тупого, как молоток; чтобы не было ничего, кроме музыки и понимания того, где именно она была произведена. Отсюда и кириллица. Кстати, на нее мне открыли глаза еще в начале 2000-х, наша граффити-команда «Зачем!». В то время, когда все вокруг активно копировали Европу и США, они показали, как красиво и осознанно может выглядеть работа с кириллическим алфавитом. Наш следующий релиз будет в какой-то степени более «русским», но опять же лубок — не самоцель.

— Тогда в чем цель ГОСТа как лейбла?

— Продемонстрировать локальный срез актуальной композиторской мысли (смеется). Показать, что у нас есть свои таланты, видение, история и культура и что это отражается в музыке. Серьезно, я считаю, что у нас очень много крутых ребят, и в мире нашу сцену все больше узнают и начинают уважать. И это только начало.

Пластинку «ГОСТ001» с музыкой Алексея Никитина можно приобрести на Juno.

Следующий релиз ГОСТа выйдет в мае этого года; на этот раз лейбл будет представлять проект АЭМ «Ритм-Каскад». Аббревиатура в названии расшифровывается как «ансамбль электронной музыки»; впрочем, это инициатива одного человека — петербуржца Евгения Фадеева, также работающего под псевдонимами Flaty и Dada Ques. 

Слушать ГОСТ002: АЭМ «Ритм-Каскад»

Понравился материал? Помоги сайту!