Танцевальная музыка избегает социальной критики, политических заявлений и вообще любого негатива даже в самых радикальных проявлениях техно или хардкора. Она отождествляет себя с гедонизмом и эскапизмом. Однако даже тут, словно в подтверждение правила, можно найти свое исключение. У этого направления в танцевальной культуре даже названия говорящее — грайм, то есть «грязь» или «копоть». Грайм абсорбировал злость британских городских окраин, где живут неуслышанные слои населения. Его герои и звезды рождаются в самых неблагополучных районах и нередко имеют криминальный опыт. Тем удивительнее узнать, что музыкальный язык грайма, появившегося в начале нулевых, происходит из гэриджа, британской версии хауса, в какой-то момент захлебнувшегося роскошью. В ответ молодые, как правило, темнокожие жители городских окраин, почувствовавшие себя преданными, на коленке начали записывать свои злые песни, потому что на них никто не обращал никакого внимания. Эти песни не стесняются в выражениях, а копы в них — всегда отрицательные герои. Неудивительно, что британская полиция объявила им полномасштабную войну. Придумав в 2008-м «Форму 696», которая требовала от промоутеров предоставлять за две недели до мероприятия полные персональные данные об организаторах и участниках, лондонская полиция получила мощный инструмент слежения и давления. Полицейские могли и попросту «не рекомендовать» владельцам заведений проведение грайм-вечеринок под предлогом «обеспечения мер безопасности». Но любое противодействие рождает более мощное действие: немотивированные отмены грайм-концертов и вечеринок привели к тому, что поклонники субкультуры почувствовали на себе тяжесть дискриминации и стали только злее. Современная музыка протеста — это не рок и не рэп, это грайм — голос рассерженной темнокожей молодежи Британии, которая не видит иного способа обратить на себя внимание, как взять битбокс и начитать ядовитые рифмы о своей повседневной жизни.
Стать знаком
«Без слабых карандашных контуров будущего не бывает»
«Наручники эти нам — как скрепы»
Не только «Перемен!». Как звучат новые российские песни протеста — от Антохи MC и Басты до Хаски и Pussy Riot
23 апреля 20211076Краткая история измены
«Верхняя точка» (1981–1982) Игоря Алейникова: за миг до начала «параллельного кино»
Чернобыль: кинематограф Гейгера
Ива. «Не отрывайся»
Пространства, далекие от реальности: дебютные клип и альбом певицы, сочиняющей эзотерические поп-романсы
23 апреля 2021202Яблоко от яблони
«Как будто стыдно за свои несбывшиеся страхи». Записки на котах
Андрей Бледный: «Я подался во Внутреннюю Монголию»
Основатель рэп-группы «25/17» — об альбоме «Байки из склепа», сайд-проектах, буржуазной революции и воспитании детей
22 апреля 2021324Национальные движения в информационном пространстве империи
Олег Гром рассказывает о молдавском национальном движении и «газетных войнах» в Бессарабии начала XX века
21 апреля 2021199Настасья Хрущева: «Я не хожу с флагом метамодерна»
Композитор, перешедшая на темную сторону минимализма, — о лучшем способе быть в метамодерне, войнах композиторов и «Русских тупиках»
21 апреля 2021227