Дженни Уилсон: «Все должны быть феминистами»

На прошлой неделе Дженни Уилсон неожиданно для себя стала трехкратным лауреатом премии Grammis, старейшей музыкальной премии Швеции и Скандинавии. Жюри удостоило независимую певицу и продюсера, которая призывает людей требовать от себя и от окружающего их мира невозможного — лучшего будущего и социальной справедливости, награды за лучшее видео и лучший альбом, а также назвало продюсером года. Такое признание в Швеции — стране, где невероятно сильна школа музыкального продюсирования, представители которой делают образцы лучшей мировой поп-музыки, — стоит особенно дорого.

2 марта Дженни Уилсон впервые выступит в Москве на шоукейс-фестивале Russia:Music:Change вместе с тремя русскими инди-группами — Chikiss, «Наадя» и Сheekbones.

— Вы ожидали, что выиграете на Grammis, побив топового диджея и продюсера Avicii?

— Нет. Я была удивлена — даже шокирована. Но, мне кажется, я понимаю, чем руководствовалось жюри Grammis, когда решило присудить мне награды. Я работаю в очень оригинальной манере, и я — женщина-артист, которая борется за выражение своих идей и делает это самостоятельно. В поп-индустрии столько женщин-певиц, за которыми стоят мужчины-продюсеры. Их проекты — это обман. Я же все делаю сама. Поэтому из трех призов, которые я получила, самый важный для меня — «Продюсер года».

Jenny Wilson — «The Future»

— Ваши пластинки хорошо продаются в Швеции? Вы можете сравнить свои коммерческие успехи с Avicii?

— Avicii суперуспешен. Он сейчас более успешен, чем когда-то ABBA. А я — самостоятельный продюсер, который не идет на компромиссы. Мне никогда с ним не сравниться в продажах. У меня совершенно другой подход: я — художник, который строит свою вселенную. За это, я думаю, и дали Grammis. У моей музыки есть другие качества — не такие, как у коммерциализированного продукта Avicii.

— Мне кажется, что такой взгляд жюри возможен только в Швеции, где социальная справедливость — священная корова для общества и государства. Невозможно себе представить, чтобы американскую Grammy или британскую Brit Awards выиграл музыкант, который не продается тиражами в десятки тысяч и не находится под крылом у мейджора. Правильно ли я понимаю, что лейбл Gold Medal Recordings, который выпускает ваши альбомы, — ваш собственный? Когда вы успеваете?

— Мне не приходится сидеть в офисе сутками и делать всю работу по лейблу. Часть ее я делегирую Sony Music — мой лейбл с ним на лицензионном договоре. Это обычная практика. Но я принимаю все решения сама и плачу за них тоже сама. Я хочу быть честной по отношению к своему продукту, поэтому не могу отдать управление им кому-либо. Это для меня очень важно.

Jenny Wilson — «Autobiography»

— Вы долго шли к этим наградам — расскажите, с чего начиналась ваша музыкальная карьера.

— Моя первая группа называлась First Floor Power. Мы основали ее в 1997-м — за пять или шесть лет совместной работы мы записали пару альбомов и много выступали в Швеции и Дании, но оставались инди-группой с уважаемым именем, однако без большого успеха. Мы были культовые, но не знаменитые. В First Floor Power я прошла школу того, как надо делать музыку и выступать на сцене. В 2005-м я выпустила первую сольную пластинку — мне помогли The Knife. Альбом «Love and Youth» вышел на их лейбле Rabid Records. Альбом очень понравился людям — я получила такой уровень отклика, который не замечала прежде в First Floor Power. Я доехала с гастролями аж до Австралии. Потом у меня родился второй ребенок, поэтому пауза между первым и вторым альбомом, «Hardships!», была велика — четыре года.

«Hardships!» стал концептуальным альбомом о материнстве. Я сочинила песни о повседневных материнских заботах. Потом я переписала «Hardships!» в аранжировках для госпел-хора, и мы с ним много гастролировали — почти два десятка человек на сцене, у нас была мощная энергетика. Я выпустила эти песни на альбоме под названием «Blazing» — это было в 2011-м. И только что я выпустила четвертый альбом «Demand the Impossible!».

First Floor Power — «We Are the People»

— Песни на «Demand the Impossible!» связаны с социальными проблемами. Это тоже было отмечено жюри Grammis?

— Да, возможно. На «Demand the Impossible!» я описываю свой взгляд на общество и его проблемы — и я провожу параллели со своим телом. Я ведь долго и трудно болела — дважды у меня диагностировали рак груди, я проходила сложный курс лечения. В какой-то момент я подумала, что на тело можно взглянуть как на модель общества, это ведь комьюнити клеток. Я стала переносить проблемы своего тела на проблемы общества. Проецировать внутренние переживания на внешний мир. Тело стало обществом, а общество — телом. Понимаете, о чем я? С одной стороны, мой альбом говорит об универсальных проблемах, с другой стороны — это очень личная, интимная запись человека, который прошел через труднейший период в жизни. Я хотела показать людям, что с помощью музыки, даже такой доходчивой, как бы попсовой, как моя, можно говорить о серьезных вещах.

— Мне альбом «Demand the Impossible!» напомнил последнюю запись The Knife «Shaking the Habitual», в которой сочетаются эффектный звук и политические лозунги.

— The Knife куда более политические — слишком политические. К тому же они не обращаются к собственному опыту — они рассуждают на острые темы. Даже не рассуждают — манифестируют, как политические деятели с трибуны. Они экспериментируют с идеями — отстраненно. У меня другой взгляд, очень персональный: я гляжу изнутри, из своего тела, из своей пережитой боли.

— И на обложке «Hardships!», и на обложке «Demand the Impossible!» вы изображены с винтовкой за плечами. Женщина с оружием — это какой-то важный для вас символ?

— Я против огнестрельного оружия и против насилия, скажу сразу. Но нельзя отрицать, что оружие — очень мощный символ, символ власти, символ агрессивности. Я использовала его в разных значениях. На обложке «Hardships!» за моими плечами игрушечное ковбойское ружье — деревянная винтовка, сделанная в 60-х. Она означает повседневную борьбу женщины, только что ставшей матерью, и одновременно — защиту, которую мать дает своему ребенку. На «Demand the Impossible!» винтовка символизирует человека, которого достало происходящее и он выходит на улицу разбираться с проблемами. Сожми кулаки — покажи, что ты чувствуешь! Вот что говорит эта картинка. Но если их сравнивать — то винтовка с «Hardships!» для меня важнее.

Jenny Wilson & Tensta Gospel Choir — «Anchor Made of Gold»

— Для вас очень важны идеи феминизма — вы не только пишете песни на темы проблем женщин, но и сочиняете музыку к выставкам, посвященным радикальным феминисткам, которые отрицали, в частности, институт семьи. При этом ваша собственная семья довольно традиционна, у вас двое детей, муж...

— Мужа нет. Мы разошлись пару лет назад. А детей действительно двое... Для меня феминизм — это очень просто. У всех должны быть равные права и возможности — у мужчин и женщин, черных и белых, голубых и зеленых. Мы все должны быть равны. Это так просто. И не надо усложнять. Почему за одинаковую работу людям с благополучным происхождением больше платят? Это несправедливо. Я выступаю против разделения людей по половому признаку. Например, мне говорят: как здорово, что в твоей группе играют женщины — ты привлекаешь внимание к проблемам женщин и бла-бла. Чушь! Они играют в моей группе не потому, что они женщины, а потому, что они те персоны, с которыми я хочу играть. Я выступаю за право каждого быть тем, кем он хочет. Мне повезло — я росла с чувством абсолютной уверенности в своих силах. Я никогда не сомневалась, что смогу достичь желаемого. Но в мире живет столько женщин, у которых нет шанса заняться тем, чем они хотят. И у меня в голове не умещается — как это вообще возможно? На мой взгляд, все должны быть феминистами.

Jenny Wilson — «Pyramids (Rose Out of Our Pain)»

— Сколько лет вашим детям?

— 12 и 7.

— С кем вы их оставляете во время гастрольных поездок?

— С отцом. Я же не Мадонна — у меня нет финансовой возможности возить их с собой. К тому же им надо учиться. Но я не так много гастролирую — уезжаю максимум на две недели. Большую часть времени я дома и могу быть со своими детьми. У меня хорошая работа.

Поэтому я рада, что у меня нет оглушительной международной карьеры и продолжительных мировых туров. Я бы не смогла пожертвовать детьми ради карьеры. Они для меня определенно стоят на первом месте.

— Что дети думают о вашей музыке?

— Раньше они не обращали на нее внимания. Но теперь, после того как меня наградили Grammis, их в школе стали спрашивать обо мне учителя и вывешивать статьи обо мне на доску объявлений в классе. И вот тут они задумались — хм, а наша мама делает что-то интересное (смеется). Мой 12-летний сын Генри любит ту же музыку, что и я, — ему нравятся рэп и танцевальная музыка. Мы танцуем вместе...

Думаю, теперь они считают, что их мама крута (смеется).

Шоукейс-фестиваль Russia:Music:Change:

27 февраля — Стокгольм, Södra teatern / Kägelbanan
1 марта — Петербург, DaDa
2 марта — Москва, «Мастерская»

Понравился материал? Помоги сайту!