«На фотографию я смотрю как в окно»

Наталья Сидлина на фоне фотографии работы Эрика Булатова «Все не так страшно»© Надя Плунгян

— Из выставки получается, что графика, которой редко придается большое значение, способна перевернуть представление о художнике. Ведь, несмотря на большое количество публикаций и книг, картины Булатова показывались более-менее одни и те же.

— Да, я вас прекрасно понимаю. Знакомство с этими графическими работами стало для нас, кураторов, таким же открытием, каким оно будет для публики: мы опередили ее буквально на несколько месяцев. Дело в том, что Эрик большую часть своего времени проводит рисуя. Рисунков тысячи, и их пока еще никто не считал. Работа над их полным каталогом займет годы. Что касается живописных работ, то они исчисляются десятками — в полный каталог вошла всего 251 работа, если не ошибаюсь.

Конечно, выставка позволяет понять, как Эрик пришел к тем проблемам, которые сделали его одним из крупнейших международных художников нашего времени. Как он смог найти интернациональный язык, где слова работают как формы, изображения — как текст, а текст — как пространство, и как пришел к основополагающим понятиям своего творчества — пространство и свет.

Эрик Булатов. Стиральная машина. 1980-е. Деталь© Надя Плунгян

— Но, наверное, были и какие-то ожидания до знакомства с новым материалом.

— Вы знаете, работа с этими рисунками была, скорее, таким аристотелевским удовольствием, больше узнаванием, чем открытием чего-то нового. Эрик — очень последовательный художник и все-таки хорошо изученный. Например, в ранних вещах из поездок 1950-х годов на Север или в составе экспедиции в Индию с удивлением обнаруживаешь, как знакомо он работает с пространством, как он замечает постеры и плакаты, рассекающие и расслаивающие пространство, и в его восприятии слова, фразы, текст усложняют пространственное видение. В 1950-е годы ему двадцать лет, он еще даже не окончил Суриковское училище. Эти рисунки — то основание, те ростки, из которых потом вырастут деревья его работ, таких, как «Иду», «Хотелось засветло, но не успелось», «Слава КПСС».

Вид экспозиции© Надя Плунгян

— Расскажите немного об экспозиции. Она поделена на четкие сегменты…

— Эрик последовательно работает над двумя главными проблемами — проблемой пространства, то есть над отображением пространственных взаимоотношений в двумерном пространстве листа или картины, и над вопросом света, который ему помогает эти пространственные проблемы решать.

Мы показываем именно эти две темы: сначала — на примере ранних рисунков из поездок, затем обращаемся к его поискам формы в работе с модернистскими течениями — кубизмом и абстракционизмом — и к его книжной графике. Ведь книжная графика как раз и привела его к пониманию текста не только как понятия или слова, но и как формулы изображения. Дальше идут работы уже нового, XXI, века, когда он меняет местами изображение и текст: теперь текст работает как изобразительный материал или почти иероглифическое изображение. Наконец — работы последних буквально двух лет, когда вдруг он нашел выход с поверхности листа или картины в трехмерном пространстве.

Эрик Булатов. Молоко. Фрагмент© Надя Плунгян

— Особенно интересно было увидеть эскизы скульптур.

— Ими мы как раз заканчиваем. Они были созданы на юге Франции в творческой резиденции фонда a/political, который помог Эрику осуществить два скульптурных проекта: «Вперед» — его я показала в Tate Modern в прошлом году — и «Все не так страшно». В подготовительных рисунках мы видим, как он сначала нашел одно слово, затем комбинацию и работал с ней до тех пор, пока не нашел идеальное решение, но перевел его не в картину, а в трехмерную инсталляцию. Вы видите, на фото этот объект стоит в индустриальном пространстве. Это бывший литейный завод, который был открыт к Первой мировой войне и поставлял амуницию во время Второй мировой войны. Эрик и команда фонда a/political очень плотно работали с населением этого небольшого городка. Так же получилось и во время показа «Вперед» в Tate, когда она просто взорвала Инстаграм. В ней устраивали пикник, на нее забирались, с ней фотографировались. Для Эрика эта интерактивность — ключевой момент, для него работа — это всегда возможность общения со зрителем.

Наталья Сидлина и Эрик Булатов© Надя Плунгян

— А как вы видите связь между рисунком и фотографией?

— Да, Эрик много снимает. Сейчас он использует цифровую фотографию — у него самая качественная профессиональная камера, которую только можно найти. Но это такой комплексный подход, когда художник использует в общем-то все, что есть под рукой.

Фотография, будучи плоскостной формой искусства, работает в основном на светотени и композиционных решениях, тогда как рисунок помогает найти главный пространственный ход, который потом поможет создать инсталляцию или живописную работу. Кстати, на фотографии основана одна из последних работ, которой нет на выставке, — он создал ее в день рождения Наташи. Вдруг его заинтересовало пространственное единство поверхности стола, зеркальных стен, как ложится на стол белая накрахмаленная скатерть; как все это отражается в бокале, где движутся пузырьки воздуха. Динамичность этого пространственного феномена его заинтересовала, он сделал снимок, а потом уже в рисунках попытался вернуться к этому первому ощущению.

Эрик Булатов. Свобода есть. Графика 1955—2018 годов из частных собраний и собрания автора. Кураторы Илья Шипиловских, Наталья Сидлина, Сергей Попов. До 20 января.

Понравился материал? Помоги сайту!