«Мы все астронавты на борту маленького корабля “Земля”»

На «Винзаводе» открылась выставка «Одно место рядом с другим», которая проводится в рамках IV Московской международной биеннале молодого искусства (тема этого года — «Время мечтать»). Кураторы выставки Анастасия Шавлохова и Лукас Топфер предложили художникам из России, Украины, Швейцарии и Германии подумать о связи предметов и места, в котором они оказываются, и по-новому осмыслить пространство выставочного зала «Большое винохранилище».

Швейцарский участник, художник Жульан Шаррьер, представил на выставке проект «Standstills».

— Ваш проект «Standstills» показывает эволюцию времени и технологий начиная с каменного века. Создается впечатление, что науки и технологии сейчас в моде у швейцарских художников. Вы вписываетесь в тренд или это ваш персональный интерес?

— Да, в самом деле, отдельные художники интересуются этой темой, но она пока не стала в Швейцарии настолько же популярной, как в Германии и Северной Европе. На выставке «Одно место рядом с другим» будет показана работа «Momentum» группы художников Das Numen — это как раз пример гибридного искусства, которое у нас только начинает развиваться. Да и я сам себя, строго говоря, не определяю как художника, работающего с science art. Я не использую технологии в своей работе и не превращаю их в предмет моего исследования. Мне интереснее философия, которая стоит за развитием науки и технологий, влияние технологий на то, как строятся взаимоотношения между людьми. Когда я родился, ни у кого из нас еще не было айфонов, планшетов, цифрового телевидения, а сегодня мы не можем представить без всего этого свою жизнь. И это создает новую реальность, в том числе для художников.

В детстве в нашем доме был бункер на случай атомной войны.

— Получается, вы работаете со временем.

— В каком-то смысле да. Например, в инсталляции «We are all astronauts aboard a little spaceship called earth» я размышляю в том числе о том, что оставит после себя наша планета и каждый из нас, ее «космонавтов». Я работаю с археологией современности. В детстве в нашем доме был бункер, который родители воспринимали как спасение на случай атомной войны, я же воспринимал его как элемент игры. Прошло время, и представления моих родителей и мое собственное об этом бункере изменились. Точно так же в нашем сознании меняется все, что нас окружает. Моя задача — зафиксировать эти изменения.

— Что самое интересное для вас в этой археологии?

— Виртуализация реальности, ее фантастическая скорость. Интересно, что реальность, которая продолжается в дигитализированном мире, почти всегда связана с очень конкретными, земными вещами. Китайцы как засевали свои поля рисом, так и будут засевать, интернет-технологии на это никак не повлияют. Но они могут повлиять на наше восприятие этого труда. Именно это мне интересно как художнику.

— Вас эта виртуализация скорее пугает или завораживает?

— Меня пугает даже не столько виртуализация реальности, сколько возможность потерять контроль над технологиями. Еще хуже, если этот контроль получат отдельные люди или корпорации, которые будут отслеживать каждый ваш шаг, превратятся в «Большого Брата». Хотя отчасти это уже произошло.

Китайцы как засевали свои поля рисом, так и будут засевать, интернет на это не повлияет. Но он повлияет на восприятие этого труда.

— Что сейчас больше всего волнует современных швейцарских художников и в какой степени вы себя с ними ассоциируете?

— Я держусь особняком и больше подхожу на роль спутника швейцарского искусства, потому что последние четыре года учился в Германии, в берлинском Институте пространственных экспериментов (Institut für Raumexperimente), и несколько выпал из швейцарского контекста. В Швейцарии всегда была сильна школа минималистского искусства, и молодые художники сегодня заняты скорее реинтерпретацией этих традиций. Они уделяют много внимания композиции, форме, цвету, а концептуального искусства не так много, как, допустим, в России.

— Социальные, политические элементы для них тоже не важны?

— Почти не важны, за редкими исключениями. Например, художник Томас Хиршхорн, в свое время входивший в группу Grapus, много лет работает именно с политическими сюжетами. Но вообще в Швейцарии эстетика важнее политики, и так было всегда. У каждой страны свои традиции. Например, в Германии, которая мне в этом смысле ближе, искусство исторически куда более социально, политизировано. Достаточно вспомнить Йозефа Бойса.

— А для вас самого что важнее — эстетика или социальность?

— Поскольку я работаю с современностью, для меня имеет значение все, что происходит сегодня, включая, конечно, политические, социальные, культурные процессы. При этом я не отрицаю и искусства ради искусства.

Понравился материал? Помоги сайту!