«Мы закрепили камеру в коробке и отправили в посольство Эквадора для Ассанжа»

В усадьбе князей Голицыных открылась мультимедийная выставка «Дом впечатлений. Прогулка с трубадуром. Импровизация. Звук». Новый проект ГМИИ им. Пушкина объединил 12 российских и зарубежных художников, среди которых — швейцарская арт-группа !Mediengruppe Bitnik, в прошлом году уже приезжавшая в Россию на III Уральскую индустриальную биеннале современного искусства в Екатеринбурге. В Москве дуэт представил свой знаменитый проект «Вызывает опера. Арии для всех» (2007). COLTA.RU поговорила с его авторами, художниками Кармен Вайскопф и Домагоем Смольо.

— Идея принести оперу буквально в каждый дом — это какая-то детская мечта или случайная находка?

Кармен Вайскопф: Случайной ее точно не назовешь. Мы действительно очень давно любим оперу, считаем ее одним из самых грандиозных видов искусства, почти не изменившимся за сотни лет своего существования. Это универсальный язык, который понятен если не всем, то многим. Его не нужно объяснять — для нас это принципиально важно. При этом опера — довольно дорогое удовольствие во всем мире, и многие люди, которые мечтали бы попасть в театр и вживую услышать, допустим, Пуччини, просто не могут себе это позволить.

Домагой Смольо: Мы подумали: почему бы не дать им возможность услышать оперу в реальном времени? Для этого в оперном зале Цюрихского оперного театра мы тайно установили компактные микрофоны, которые при помощи специальной программы (звонила машина, а не мы сами) транслировали выступление на случайно выбранные стационарные телефонные номера. Каждый, кто отвечал на звонок, слышал голос оператора, который говорил, что сейчас начнется прямая трансляция спектакля и ее можно бесплатно послушать по телефону.

— Как люди реагировали на такое предложение?

Вайскопф: Люди реагировали по-разному: кто-то радовался, благодарил и даже подпевал, кто-то думал, что это розыгрыш, и начинал ругаться, грозил позвонить в полицию, кто-то честно признавался, что ненавидит оперу, и бросал трубку. Но в основном людям было приятно перенестись в концертный зал, и они дослушивали до конца.

Смольо: Один раз машина дозвонилась до моей мамы — она была в восторге! При этом она ничего не знала о нашем эксперименте, для нее это был сюрприз.

— Сколько людей стало участниками вашего перформанса?

Смольо: Около пяти тысяч человек. Акция продолжалась три месяца: каждую неделю во время той или иной постановки микрофоны транслировали ее в прямом эфире. Так что аудитория Цюрихской оперы за это время выросла в несколько раз.

— Помимо воли ее дирекции. Вы ведь вели свои трансляции нелегально?

Смольо: Да, точно. В какой-то момент в администрацию театра стали звонить журналисты, чтобы уточнить, какую оперу будут транслировать в ближайшие дни. Они думали, что это спланированная пиар-акция, при помощи которой дирекция хочет привлечь новых зрителей. Хотя в итоге так и вышло.

— Для вас в этой истории что важнее: ее социальный смысл, то есть попытка демократизировать элитарное искусство, или человеческий — увидеть непосредственную реакцию людей, которым вместо рекламы предлагают послушать оперу?

Смольо: Скорее, последнее. Нам просто хотелось дать людям возможность ненадолго забыть о проблемах и очутиться в концертном зале.

Вайскопф: Хотя, если говорить в более общем ключе, то да, социальный аспект для нас важен. Мы стараемся говорить о том, что нас окружает здесь и сейчас: проблемы бытовых отходов, мигрантский кризис в Европе, насилие, глупость политиков. Мы стараемся осмыслять современность во всех ее проявлениях и использовать для этого дигитальный язык.

Смольо: Я бы сказал, что наша задача — показать абсурд происходящего. Мы занимаемся — не всегда, но часто — именно фиксацией абсурда жизни.

— Ваш самый знаменитый проект «Random Darknet Shopper» тоже про это — про абсурд? Поначалу он таким не казался.

Вайскопф: В меньшей степени. «Random Darknet Shopper» — это история созданного нами бота, который совершал случайные покупки на «черном» биткоин-рынке Agora. Каждую неделю бот получал сумму в биткоинах, равную 100 долларам, и тратил ее на покупку тех или иных нелегальных товаров, в том числе наркотических средств, экстази, разных запрещенных таблеток. Но не только. Ассортимент был довольно широким, свыше 15 тысяч предметов. После все приобретенные ботом товары оказались экспонатами выставки в швейцарском Санкт-Галлене.

— Вы ожидали, что в какой-то момент привлечете внимание полиции? Очевидно же, что это была провокация.

Смольо: Не думали, потому что не видели в этом ничего противозаконного — мы не пропагандировали наркотики или нелегальное оружие. Никаких обвинений против нас в итоге не выдвинули, хотя все товары, они же музейные экспонаты, были изъяты на три месяца полицией. Потом нам их вернули. Мы хотели поднять на самом деле серьезный вопрос — как и по каким законам существует так называемая темная сторона интернета, какие опасности в себе таит и что мы можем с этим сделать.

— А что художники могут здесь сделать?

Смольо: Только не называйте нас художниками!

— Почему?

Вайскопф: То, что мы делаем, не имеет отношения к традиционному искусству — скульптуре, живописи, даже перформансу в его привычной форме. Это что-то на стыке интернет-технологий, арт-активизма и чего-то еще. Мы не работаем в галереях, туда попадают лишь некоторые наши видеоинсталляции, например, «Вызывает опера». Наша выставочная площадка — интернет, а зрители — обычные пользователи сети. В проекте «Посылка для Ассанжа» мы просто установили камеру в коробку, которую отправили в посольство Эквадора для Джулиана Ассанжа. На протяжении тридцати с лишним часов камера фиксирует перемещения посылки — где здесь художник?

Смольо: Да, но при этом нам важна и эстетическая составляющая того, что мы делаем. Разве нет, Кармен? По-моему, эта история с оперой — просто очень красивая штука. Только представьте: вы сидите дома, вдруг звонок, вы снимаете трубку, а там — Чайковский. Даже здесь, в музейном зале Пушкинского, это выглядит довольно круто.

— То есть спорить, искусство это или нет, смысла мало.

Вайскопф: Не думаю. Все же это требует нового термина — скорее, интернет-активизм или концептуальное искусство.

— Ну, концептуальное искусство — термин не новый.

Смольо: Мы его обновим. Будьте уверены.

Понравился материал? Помоги сайту!