Авиньон проверяют на прочность

Во французском Авиньоне закончился очередной фестивальный июль, всемирное театральное собрание, репутация и притягательность которого уже давно почти не зависят от успеха программы Festival d'Avignon — главного театрального форума Франции. С подробностями — Роман Должанский.

Нынешнего директора Авиньонского фестиваля — к слову, проводившегося в этом году в 72-й раз — нельзя обвинить в кураторской нерешительности: программу, которую на сей раз предложил режиссер и писатель Оливье Пи, можно назвать испытанием фестиваля на прочность. В принципе, это интересный эксперимент: взять и включить в афишу фестиваля, по традиции считающегося одним из самых престижных театральных форумов Европы, изрядное количество спектаклей, которые по своему масштабу и своим художественным достоинствам никак не соответствуют статусу Авиньона. Ведь от одного названия детища Жана Вилара тысячи театральных людей во всем мире испытывают непередаваемо сладостное чувство причастности к театральному олимпу.

В сущности, Пи традициям Авиньонского фестиваля не изменяет. Взять хотя бы открытость миру — поначалу бывший исключительно французским театральным форумом, Festival d'Avignon давным-давно стал международным, а при предыдущих директорах Бернаре Февре д'Арсье и Венсане Бодрийе (при всей разности их личных вкусов) соединение французского и зарубежного театров в афише всегда было плодотворным, сбалансированным и полноценным. В этом году в программе Авиньона тоже были спектакли признанных лидеров сегодняшнего европейского театра — и Саши Вальц (Берлин), и Иво ван Хове (Амстердам), и Оскараса Коршуноваса (Литва), и Мило Рау (Швейцария). Но соседство с ними некоторых весьма скромных по своим творческим достоинствам спектаклей из горячих точек ближневосточного региона убеждало в случайности, даже хаотичности отбора.

Это интересный эксперимент: взять и включить в афишу фестиваля изрядное количество спектаклей, которые по своему масштабу и своим художественным достоинствам никак не соответствуют статусу Авиньона.

Или взять одну из сквозных тем программы: спору нет, Авиньон, как и вся французская культура, всегда был озабочен гуманистическими принципами, всегда был убежден в том, что театр обязан не парить в облаках чистого искусства, а придирчиво разбираться в самых щекотливых социальных коллизиях — и быть впереди обывательских предрассудков. И в том, что Оливье Пи решил затронуть проблему сексуальной идентичности человека в сегодняшнем мире, права людей на гендерное самоопределение, нет ничего удивительного. Пожалуй, скорее, есть чувство зависти: а ну как директор крупнейшего театрального фестиваля России выйдет и объявит, что фестиваль в значительной его части посвящен «трансам» — транссексуалам, трансвеститам и другим париям социума, — долго ли он после этого будет не только как ни в чем не бывало получать госфинансирование, но и вообще оставаться на рынке труда? Так что не нам роптать. Вопрос лишь в том, как много искусства может уместиться в обсуждение столь деликатной темы, хватит ли у нее ресурсов для разнообразия подходов, для противоречивых решений, парадоксальных идей…

Силы, впрочем, привлечены нешуточные: так, ежедневно в полдень известный режиссер Давид Бобе показывал новый эпизод своего публицистического театрального «сериала» «Дамы, господа и все остальные…», посвященного указанной теме и основанного на документальном материале. Режиссер Дидье Руиз, специалист по свидетельскому театру, показал спектакль «Транс», в котором вывел прямо на сцену несколько человек, сменивших пол. Актерства никакого в спектакле нет — его участники далеки от мира искусства, да и любые проявления театральности сведены к минимуму: «Транс» — это свидетельства, разговоры от первого лица, «нарезанные» и склеенные в нехитрую сценическую композицию. Бывшие мужчины, ставшие женщинами (и наоборот), делятся своими рассказами о том, как решились на операцию, как объяснялись с родственниками и друзьями, как чувствуют себя сегодня… Дидье Руизу удалось сохранить у них естественность интонаций и желание поделиться сокровенным, даже интимным — при этом режиссер не стремится героизировать персонажей и не давит на жалость. Так что стоячая зрительская овация в конце обозначала не восторг от встречи с прекрасным, а гражданскую солидарность с людьми, не стыдящимися рассказать то, что еще недавно считалось «неприличным».

«Romances Inciertos, another Orlando» Нино Лэнэ© Festival d'Avignon

Впрочем, нашлось в теме «трансов» место и почти чистому искусству. Танцор, историк и певец Франсуа Шеньо в спектакле под названием «Romances Inciertos, another Orlando», поставленном режиссером и композитором Нино Лэнэ, предстал в образе трех испанских женщин — средневековой девушки, принявшей облик мужчины-воина и отправившейся на поле боя, героя Федерико Гарсиа Лорки Сан-Мигеля, сладострастного архангела, и, наконец, андалусийской цыганки, колдуньи и соблазнительницы. Показ трех, так сказать, «мерцающих идентичностей» сложился в трехчастный спектакль, в каждом из эпизодов которого Шеньо поет и танцует под живой аккомпанемент музыкальных инструментов. В странном «оперобалете» все смешано — и пол, и хронология, и жанры, и ничему нельзя дать точные определения — вплоть до того, что музыканты играют мелодии не на тех инструментах, для которых они были написаны. Сам Шеньо демонстрирует еще и цирковые способности — поющая и при этом танцующая на ходулях «ангелица» Гарсиа Лорки заставляет публику задержать дыхание. Искуснейший, гибкий и миниатюрный трансвестит, Франсуа Шеньо вплоть до последних минут спектакля заставляет сомневаться, что перед нами действительно мужчина — хотя бы в анатомическом смысле слова. Собственно, он таким и остается в благодарном зрительском послевкусии — почти видением, каким-то хрупким, экстравагантным, загадочным андрогином, превращенным самим собой в отдельное произведение искусства.

Сказанное вовсе не означает, что в программе Festival d'Avignon были вдруг забыты классическая драматургия или традиционное актерское искусство. Чаще других в афише встречались имена мифологических героев — да, «Антигону» Софокла сам Оливье Пи поставил с заключенными местной тюрьмы, но «Ифигения» Расина в постановке Хлои Дабер и «Фиест» Сенеки, сделанный Тома Жолли, были реализованы в рамках традиционной театральной парадигмы. Едва ли не самому яркому представителю поколения тридцатилетних во французском театре Жолли была отдана главная сцена фестиваля — Почетный двор Папского дворца. Ее правильнее назвать «почетной ловушкой», потому что мало кому из постановщиков удается «взять» внушительную кубатуру курдонёра, не погрузив зрителя в лечебный сон на свежем вечернем воздухе. Жолли оказался одним из немногих, кто сумел покорить площадку, — в диковинной для современного репертуара трагедии Сенеки он отдал дань насыщенной зрелищности, но при этом чутко распорядился ритмами и композицией, умело «обрамил» природное тяготение актеров к декламации — и сам подал им пример, изумительно сыграв в своей постановке Атрея так, что без всяких видеоэкранов сумел сфокусировать внимание на крупных планах.

«Фиест» Тома Жолли© Festival d'Avignon

Как и многие другие французские спектакли, «Фиест» именно в Авиньоне начал турне по городам страны. В этом еще одно важное значение форума для театральной жизни Франции: Festival d'Avignon — это еще и смотр премьер спектаклей, созданных совместными усилиями многих театров и отправляющихся на заранее утвержденные на предстоящий сезон гастроли по главным французским сценам. Так что после одних спектаклей видишь вытянутые от огорчения лица продюсеров — явный провал, но «катать» постановку все равно придется, — однако после других лица вполне довольные. В этой ежегодной авиньонской лотерее на сей раз самый большой выигрыш выпал на долю «поставивших» на двадцатилетнего Жюльена Гослена, сочинившего девятичасовую эпопею сразу по трем романам современного американского писателя Дона Делилло — «Мао II», «Имена» и «Игроки». Не сложенные самим автором в трилогию, они объединены на сцене в трансформируемом пространстве — сначала действие происходит внутри большого павильона и оттуда транслируется на экраны для зрителей, потом видео уступает место живому плану, павильон постепенно разбирается, камеры играют все менее важную роль. Гослен тем не менее сохраняет в своих актерах естественность «кинематографического» существования и заставляет размышлять не только о терроризме и проблемах самосознания (именно о них пишет в романах Делилло), но и о сугубо театральных материях — о соотношении слова и изображения, о способах неторопливого, но вместе с тем насыщенного сценического нарратива, о коммуникации со зрителем в рамках сложносочиненного сюжета.

Страсти вокруг внутреннего французского рынка не перебивают интереса к спектаклям зарубежным, то есть «купленным» уже как готовый товар. В этой группе, если не считать уже упомянутых свидетельств политкорректного интереса к мусульманским странам, лидировали «Kreatur» знаменитого немецкого хореографа Саши Вальц, «Тартюф» в постановке не менее знаменитого у нас литовца Оскараса Коршуноваса (Национальный театр Литвы), «О том, что проходит мимо» амстердамской Toneelgroep в постановке Иво ван Хове по роману Луиса Куперуса и «Повторение. История(-ии) театра» швейцарского режиссера Мило Рау. Мастерски сделанная работа ван Хове в октябре приедет в Петербург на фестиваль «Балтийский дом», так что все желающие сами смогут составить мнение о ней. А спектакль Рау, на мой взгляд, столь хорош и сам этот режиссер столь важен для современного театра вообще, что грех уминать их обоих в один абзац фестивального обзора — они заслуживают отдельного обстоятельного разговора.

© Роман Должанский

Но в обзоре, в свою очередь, невозможно не ответить на сакраментальный вопрос, который экспертам, навещающим Festival d'Avignon, задают ежегодно, начиная с 1997 года, когда в Авиньоне случился «русский сезон», — как на французском форуме в этом году была представлена Россия. Отвечаю: в основной программе показали спектакль марсельского Collectif ildi ! eldi по пьесе Ивана Вырыпаева «UFO» — показали и показали, рассказать о нем мне вам нечего. А о чем нельзя не рассказать — о стендах, которые были установлены у входов на все главные фестивальные площадки и во двор фестивального центра, где расположены кассы и проходят пресс-конференции. На стендах напечатали воззвание ведущих французских деятелей театра к российским властям с требованием прекратить преследование Кирилла Серебренникова и освободить обвиняемых по так называемому театральному делу. В России, уверен, сейчас есть немало спектаклей, которые могли бы стать художественными событиями в контексте программы Авиньонского фестиваля. Но пока мы поставляем на европейский фестивальный рынок вот такую национальную «продукцию». Комментарии, думаю, излишни — все давно уже сказано.

Понравился материал? Помоги сайту!