«Трудно играть свою роль, когда настоящие жители района кричат: “Вы — массовка, вам заплатили!”»

Я выросла без отца — он ушел от нас, когда мне еще не было года. Отношения с мамой всегда были сложными: она запрещала мне дружить с кем мне хотелось, могла позвонить родителям подружки и сказать: «Вы портите мне ребенка». Меня она тоже критиковала. Тем более что в школе я училась плохо. Как-то раз за неправильный ответ учительница отчитала меня при всем классе. Это было унизительно, и с тех пор я вообще боялась поднимать руку и выходить к доске. С 14 лет я начала зарабатывать сама, чтобы не зависеть от мамы. Но с работой у меня постоянно не клеилось. Как-то раз астролог сказал мне, что у меня «гороскоп неработающего человека». В детстве я хотела стать психологом, но мама отправила меня в медучилище, и я получила профессию медсестры. Потом от биржи труда меня отправили учиться на массажиста-косметолога. В итоге я сменила много разных работ. Как-то раз даже разливала пиво в магазине, но там я продержалась всего восемь дней. Еще я как-то устроилась работать администратором в фитнес-клубе, проработала примерно полтора месяца. Но начались какие-то интриги и подставы среди коллег. Я думаю, это все от зависти.

Несколько лет назад мне все это ужасно надоело. Я оказалась в глубоком кризисе и не знала, как мне из него выбраться. Вдруг навалилась ужасная усталость, и я не могла сдвинуться с мертвой точки. Я больше не ходила на танцы и в караоке. Звонила друзьям и просила просто приехать со мной погулять, но они не соглашались. Я занималась постоянным саморазрушением и как будто летела в бездну. Это такое состояние, когда даже собственный ребенок не радует. И с мамой я вечно ссорилась: она говорила мне, что я все делаю неправильно, даже ребенка не сумела родить сама, так что пришлось делать кесарево. И тогда я подумала: что мне терять? И написала в «Давай поженимся» — просто чтобы сделать что-то новое, чтобы жизнь перестала стоять на месте. Так я начала участвовать в массовке и телепроектах.

В первый раз я участвовала в «Давай поженимся» в роли одной из трех невест, среди которых жених должен выбрать подходящую. Нужно было рассказать о себе и подготовить какой-то сюрприз. Все прошло очень неудачно. Накануне я поссорилась с подружкой, которая должна была прийти на шоу со мной, всю ночь выясняла с ней отношения. В итоге пришла одна. Невесты перед тем, как выйти знакомиться с женихом, сидят в отдельных комнатках со своими друзьями, смотрят, что происходит в студии, и обсуждают. Я сидела в этой комнатке совсем одна и разговаривала вслух с экраном. А что еще было делать? Редакторы программы еще и попросили меня надеть свадебное платье. Мне это показалось как-то дико, но я все равно послушалась. А потом Гузеева сказала, что я — пустой и инфантильный человек. После бессонной ночи, вся на нервах, я не выдержала и расплакалась.

Меня пригласили на передачу еще раз — теперь уже я должна была выбирать себе жениха. Я выбрала человека по имени Николай, и после съемок мы поехали в караоке. Но он оказался совсем не таким, каким выглядел в передаче, — вел себя странно, начал ко мне приставать. Так что больше мы никогда не виделись.

Потом три года я участвовала в телепроекте «Это я» — мы должны были ходить с камерой и снимать свою повседневную жизнь. У меня был образ женщины, которая постоянно ругается на ребенка и никак не может устроиться на работу — выйдет на новое место, поработает один день и перестанет.

Но в этом проекте я как будто потеряла себя. Все начиналось с того, что мы записывали свою реальную жизнь как она есть. А потом проект шоу утвердили на Первом, и постепенно съемки стали частично постановочными. Теперь уже режиссеры часто говорили нам, что делать. Да, в видео, которые я снимала для «Это я», действительно были сцены, где мы с дочкой ругаемся. Но потом мы с ней всегда мирились, просили друг у друга прощения и обсуждали, из-за чего произошла ссора. Этого ни разу не показали. Видимо, авторам нужно было создать образ злой мамаши. Я ожидала, что к концу проекта моя героиня изменится к лучшему, но этого не случилось — мне кажется, она, наоборот, только испортилась. Сейчас я бы не стала пересматривать эту передачу — мне противно на себя смотреть. Это как будто я и одновременно не я.

Примерно в то же время, когда проходили съемки проекта «Это я», я начала ходить на публичные слушания за деньги. Мне нужно было изображать жительницу какого-нибудь района и отстаивать определенную точку зрения. Такие мероприятия устраивают власти округа, чтобы обсуждать проекты застройки. Меня стали приглашать на эти слушания, когда я зарегистрировалась на сайте для работы в массовке.

Обычно это происходит так: твою анкету находят на сайте, звонят и спрашивают: «Здравствуйте, вы не хотели бы сходить на публичные слушания такого-то числа?» Тех, кто согласился, приглашают на репетицию. Туда приходят заказчики — застройщики или депутаты. Каждый участник получает листочек с ролью, а потом все в определенном порядке высказываются или задают вопросы. Роли у всех разные: кто-то за, кто-то против застройки. Ведь, если все будут говорить одно и то же, получится ненатурально. Во время репетиции некоторых отсеивают: тех, кто слишком робкий или путается в словах. Со мной такого ни разу не происходило, мне нравится быть на съемочной площадке, находиться в кадре. Это была неплохая подработка — сходишь один раз и получаешь одну-две тысячи рублей. К тому же это было довольно интересно, нужно было эмоционально отыгрывать свою роль. Я устраивала такие сцены!

Слушания часто проходят в очень агрессивной обстановке. Особенно мне запомнились обсуждения проекта Генплана: было очень много людей, всюду полиция, видеокамеры. Мне не с кем было оставить маленькую дочь, я привела ее с собой и боялась, что кто-нибудь случайно ее толкнет или затопчет. Было немного страшно: трудно играть свою роль, когда настоящие жители района кричат: «Вы — массовка, вам заплатили!» И все смотрят на тебя, и полицейские совсем рядом. Кажется, что тебя вот-вот раскусят. Но, когда я вживалась в роль, все получалось само собой, и проблем никогда не было. Я рассказывала, что живу в этом районе в таком-то доме, мои родственники тоже там живут, Генплан — это очень хорошо и он сделает нашу жизнь удобнее.

Я знаю людей, которые постоянно ходят на такие слушания и зарабатывают этим на жизнь. Часто постоянными участниками становятся люди, сами интересующиеся политикой и застройкой. Они лучше всего подходят для этой задачи: если что-то пойдет не по плану или им зададут неожиданный вопрос, они не растеряются. Кто-то из них искренне ратует, например, за Генплан и ходит его защищать, а заодно и получает деньги. Но среди постоянных участников есть и те, кого не ожидаешь встретить на таком мероприятии. Например, я знаю одного мужчину, который полностью посвятил себя церкви, ходит туда каждый день, постоянно что-то всем объясняет про религию. А в остальное время подрабатывает вот таким образом. У организаторов есть список самых надежных постоянных участников, и им звонят в первую очередь. Поэтому, если долго ходить на слушания, многих начинаешь узнавать в лицо, здороваться, с некоторыми знакомишься и потом во время слушаний переписываешься в мессенджере.

Обычно на слушания приходит примерно 20 человек массовки. Остальные — активные граждане, которые действительно живут в этом районе и пришли бесплатно. Их обычно бывает больше, 30—40 человек. В основном это пожилые люди. Я долго наблюдала за ними, и мне стало казаться, что они одиноки и подавлены, им не с кем пообщаться, а эмоции хочется выплеснуть. Поэтому они приходят вот на такие собрания, чтобы поругаться, выяснить с кем-нибудь отношения.

На тот момент я не задумывалась о смысле происходящего. Меня совершенно не волновал Генплан. Но действия «настоящих» жителей района часто казались довольно бессмысленными. Есть какой-нибудь старинный заброшенный кинотеатр, и вместо него, например, хотят построить магазин. Какой смысл защищать здание, которое никому не нужно? Я понимаю, для кого-то это воспоминания. Но ведь практической пользы в этом нет.

Да и какой смысл идти против системы? Помню, когда я училась в школе, я вечно доказывала свою правоту, хотя понимала, что ничего не смогу изменить. У нас в стране не очень любят тех, кто выступает за справедливость и против большинства. Зачем тратить свои силы, если нельзя ничего доказать?

Я участвовала в слушаниях примерно два года — приглашали раз в несколько недель, но иногда бывали и долгие перерывы. Теперь я уже этим не занимаюсь — расхотелось. Мне не нравится, что государство как будто бы сталкивает нас с другими людьми, заставляет ругаться друг с другом.

Сейчас я увлеклась медитациями — хожу на семинары экстрасенса Вит Мано. Вся моя жизнь теперь состоит из этого. Может быть, мне удастся открыть свое дело, связанное с массажем и медитациями. У меня есть постоянные клиенты, которым я делаю китайский массаж, работаю с биологически активными точками. Теперь, когда я открыла для себя эти практики, моя жизнь действительно изменилась.

Правда, недавно я участвовала в новом проекте на СТС, и там с нами общался знаменитый психолог Лабковский. Он сказал, что мне срочно нужно пойти к врачу и начать пить антидепрессанты. Я начала рассказывать ему про медитацию, но он о таком и слышать не хочет. Человек, который говорит такие вещи, сразу падает в моих глазах. Антидепрессанты только засоряют организм, а врачи и всякие психологические тесты работают с тем, что происходит в голове. Но на энергетическом уровне все работает совсем по-другому. Я верю, что главное — это душа и работа с эмоциями. Поэтому любым антибиотикам и антидепрессантам я предпочитаю любовь и медитации.

Понравился материал? Помоги сайту!