Мерлин, Гэндальф, Дамблдор?

Однажды Дэвид Аллен приехал в Англию, снял комнату в городе Лидден и через две недели уже играл в джазовом трио с шестнадцатилетним сыном своего арендодателя (сына звали Роберт Уайатт).

Однажды Дэвид Аллен читал стихи под дверью парижского клуба, а Терри Райли аккомпанировал ему с помощью мотоциклетного мотора — внутрь клуба их не пускали, пока за них не поручился Чет Бейкер.

Однажды Дэвид Аллен со своей группой Gong дал концерт в монастыре Монсеррат: о том, сколько каталонских тетушек после этого уверовали в существование на небесах летающего чайника, не сообщается.

Однажды Дэвид Аллен подарил плюшевого мишку полицейскому — дело было во время студенческих волнений во Франции в 1968 году.

Однажды во время концерта Gong прошла информация о том, что под сценой заложена бомба; Аллен напрочь отказался эвакуироваться, посчитав, что из всех способов уйти в мир иной этот — далеко не самый худший.

На деле уйти в мир иной ему предстояло иначе. Однажды Дэвид Аллен узнал, что у него рак, и понял, что несколько тяжелых операций с неочевидным исходом — это как раз дурной способ провести последние годы жизни. Он скончался во сне 13 марта 2015 года в возрасте 77 лет.

Если когда-нибудь будет написана полная история Аллена и группы Gong (его собственный двухтомник — «Gong Dreaming» — не в счет: это скорее мемуар, чем объективная летопись событий), то она обязана начинаться со слова «однажды» — как это заведено в сказочном жанре. Аллен и внешне напоминал сказочника, особенно поседев на склоне лет: долговязая фигура, вечная улыбка с «хитринкой», длинные белые патлы, нередко выбивающиеся из-под какой-нибудь диковинной широкополой шляпы, цветастые мантии и прочие странные одеяния, в которых он фронтменствовал на концертах Gong, — Мерлин, Гэндальф, Дамблдор? Музыка — тоже как из сказки: бесконечные истории о пришельцах с планеты Гонг, «горшкоголовых эльфах» (pothead pixies), запивающих электрический камамбер чаем из летающего чайника под светом банановой луны. Главным эльфом, ясное дело, был сам Аллен — и здесь нельзя не вспомнить, что pot в английском — это не только горшок, но и «травка». Разумеется, мифология Gong имела галлюциногенное происхождение, чего никто из музыкантов никогда и не скрывал; более того — Дэвид оставался адвокатом легких наркотиков до самой своей смерти. «Это странное чувство, когда 75-летний человек советует тебе попробовать грибы», — писали юные комментаторы его свежих онлайн-интервью. Редкий случай: вопрос «что курил автор?», с некоторых пор до обидного часто всплывающий при обсуждении любого нешаблонного произведения искусства, в данном случае, по всей видимости, имеет вполне конкретный — причем довольно развернутый — ответ.

Он же в самом деле 77 лет кряду валял дурака!

Тем не менее было бы неверно объяснять выдающуюся алленовскую креативность исключительно пристрастием к психоделикам. Интеллектуал, с юности вхожий в битнические круги (Аллен был лично знаком, в частности, с еще одним Алленом — Гинзбергом), он подверстывал под свои диковинные фантазии внушительную теоретическую базу: так, образ летающего чайника, встречающийся на ключевых пластинках Gong, был заимствован из философии Бертрана Рассела. Рассел использовал его в рассуждениях о заведомой бездоказательности религии. «Многие верующие полагают, — писал он в 1952 году, — что не их дело обосновывать устоявшиеся религиозные догмы: пусть, наоборот, скептики пробуют их опровергнуть. Но это, конечно, большая ошибка. Если я предположу, что между Землей и Марсом вокруг Солнца вращается по своей орбите фарфоровый чайник, никто не сможет опровергнуть это утверждение — особенно если я при этом оговорюсь, что этот чайник слишком мал, чтобы попасть в поле зрения самых мощных телескопов. Но если дальше я скажу, что на этом основании любой, кто ставит под сомнение существование чайника, совершает преступление против здравого смысла, то все справедливо сочтут, что я говорю глупости. А теперь представьте, что чайник упоминается в старинных книгах, а информацию о нем вдалбливают школьникам как священную истину каждое воскресенье!»

Дэвид Аллен точно не сомневался в существовании чайника — более того, оттолкнувшись от расселовского образа, он сконструировал целое вероучение, в котором была своя мифология и космогония: согласно ей, мир произошел из некой Божественной Клетки, от которой отпочковались Семь Звуков, состоящие, в свою очередь, из Семи Октав (отсюда Октавные Доктора, периодически встречающиеся в песнях Gong). Как это повелось с античных времен, где есть боги — должны быть и герои: так возникла фигура Zero the Hero, Героя-Нуля, одного из главных обитателей планеты Гонг. При этом психоделический сказочный мир Аллена, как водится, не восходил к какой-либо одной мифологической традиции — античность переплеталась здесь с христианством в его самых неканонических образцах, с гностицизмом (Божественная Клетка как будто выпускала из себя флуоресцентные лучи-эоны), а также с восточными верованиями. Прозвище главной алленовской соратницы Джилли Смит, отвечавшей в Gong за вокал и «космический шепот», — Шакти Йони — явно имеет индийское происхождение.

Самый трудный вопрос: верил ли всерьез Дэвид Аллен в весь этот сумбур вместо мистики? Трудный — потому что риторический: в алленовском мире сама постановка вопроса попросту не имеет смысла. Его главная заслуга — как раз в стирании границ между серьезным и смешным, важным и неважным: не случайно дискография Gong стартует с припадка истерического смеха (в песне «Mystic Sister / Magick Brother», открывающей первый же альбом ансамбля). С одной стороны, прочие музыканты Gong к середине 1970-х, по слухам, высказывали недовольство тем, что Аллен придает слишком большое значение своим сказочкам в ущерб собственно музыке, — это в конечном счете повлекло за собой расставание Дэвида и Джилли Смит с группой. С другой стороны, когда на выступлении по случаю 25-летия Gong конферансье поблагодарил Аллена за то, что тот «четверть века радовал нас своим гениальным дуракавалянием», тот ничуть не обиделся — комментарий ведущего благополучно вошел в CD-версию концерта. И то верно: на что тут обижаться? Он же в самом деле 77 лет кряду валял дурака! А попутно придумал дивный новый мир, в который без визы и таможенного досмотра мог попасть любой — достаточно было настроиться на частоту Гномьего радио. Почти по Тимоти Лири: turn on, tune in, drop out…

Друг и соратник писателей-битников, Аллен привык жить on the road, не прикипая к «родным осинам».

Это самое радио — Radio Gnome — один из мощнейших образов в «гонговской» вселенной: радиоволна, транслирующая мысли окружающих (Виктор Пелевин в своей недавней «Любви к трем цукербринам» невольно использовал сходный мотив). Сам Дэвид Аллен, очевидно, был всю жизнь на нее настроен — иначе как объяснишь, что к нему всю дорогу тянулись самые разные люди, включая, между прочим, выдающихся музыкантов своей эпохи? Это и 16-летний Уайатт, с которым они затеют первую великую группу в алленовском резюме — Soft Machine. Это и бесчисленное множество инструменталистов, прошедших школу Gong, — великолепный гитарист Стив Хилледж, духовик Дидье Малерб, электронщик Тим Блейк и другие. Это и знаменитый выходец из ноу-вейв-тусовки, басист, композитор и продюсер Билл Ласвелл, с которым Аллен сколотит недолговечный проект New York Gong в начале 1980-х. Это, наконец, японский психоделический гуру Кавабата Макото, который придумает свою культовую группу Acid Mothers Temple под явным влиянием Gong — а затем осуществит давнюю мечту и сойдется с Алленом в копродукции Acid Mothers Gong. Интуитивно обнаружить талантливых музыкантов Дэвид умудрился даже на Майорке, куда уехал подальше от мирской суеты во второй половине 1970-х (и где записал альбом с говорящим названием «Now is the Happiest Time of Your Life»). В 1978-м он одолжил свой четырехдорожечный магнитофон местной группе Can Am Des Puig, которая записала с его помощью психофолковый шедевр «The Book of Am»: сейчас это одна из самых ценных, труднодоступных и дорогостоящих пластинок своего времени.

Майорка была для Аллена уже далеко не первым местом обитания: он родился в Мельбурне, в 20 с небольшим переехал в приморскую Англию, затем оказался в Кентербери и мимоходом сыграл роль в становлении местной музыкальной сцены (так называемого Canterbury sound). В годы студенческих выступлений приехал в Париж — и по недосмотру просрочил британскую визу, но ничуть не расстроился и на долгие годы осел на континенте, где и создал Gong. К смене местожительства (а также жизненного уклада, ведь одно почти всегда влечет за собой другое) музыкант относился философски: в 1980-е он на время оказался невостребован, вернулся в родную Австралию и преспокойно устроился там водителем такси. Оно и понятно: друг и соратник писателей-битников — более того, человек, формально связавший битническое поколение с наследовавшим ему поколением хиппи, — Аллен привык жить on the road, не прикипая к «родным осинам». Показательная деталь: на иконической фотографии молодого Дэвида родом из начала 1960-х он изображен с трубкой и тросточкой на фоне «Веллингтон-хауса», дома семьи Уайатт, — но не на приусадебном участке, а снаружи, за оградой. Показательная деталь номер два: будучи основателем как минимум двух великих групп (Gong и Soft Machine), он при первом же намеке на «творческие разногласия» ушел из обеих самостоятельно, вместо того чтобы по праву старшего изгнать несогласных. Наконец, самая показательная деталь (номер три) — обе эти группы вскоре после ухода Аллена превратились в профессиональные, качественные джаз-роковые ансамбли без малейшей «изюминки». С Gong это случилось практически моментально, с Soft Machine — через несколько лет.

Все дело в том, что для хороших музыкантов, собранных в этих проектах, музыка была набором нот и звуков, а для Дэвида Аллена она — как и сама жизнь — была путешествием: через стили, направления, образы, настроения и смыслы. Gong играли джаз-рок, спейс-рок, хард-рок, прог-рок, фолк-рок, а в наше время, на альбоме «2032», — еще и транс с хип-хопом до кучи, пусть и в гомеопатических дозах. Подобно своему Герою-Нулю, добравшемуся до планеты Гонг на летающем чайнике, Аллен высадился на музыкальной карте мира в начале 1960-х, более полувека назад, — и с тех пор только и делал, что переживал одно увлекательное приключение за другим. В этом контексте и его смерть кажется всего лишь очередным приключением. Тем более что сам Аллен спел однажды, в далеком 1971-м: «you can kill my body, baby, — but you can't kill me».

Пять пластинок Дэвида Аллена, которые неплохо бы послушать

1. Soft Machine

«Jet Propelled Photographs» (1967-й, впервые вышел в 1972-м под названием «Faces and Places Vol. 7»)

Из группы Soft Machine Дэвид Аллен ушел до того, как она успела выпустить хоть один альбом, — но тем не менее сыграл в ее истории важную роль. Во-первых, он заручился официальным согласием своего приятеля, писателя-битника Уильяма Берроуза, на то, чтобы назвать ансамбль в честь его романа «Мягкая машина». А во-вторых, выработал вместе с Робертом Уайаттом, Хью Хоппером и Кевином Эйерсом тот саунд, который будет отличать группу на раннем этапе — а вслед за ней и других представителей так называемой кентерберийской сцены. Выпущенный постфактум сборник «алленовского» периода Soft Machine «Jet Propelled Photographs» — это замечательный набор лаконичных, одновременно грустных и смешных, очень британских по духу песен, свободно существующих в пространстве сразу нескольких музыкальных жанров — от джаза до фолка и психоделического рока.

2. Gong

«Flying Teapot» (1971)

Первый альбом из классической трилогии Gong про Героя-Нуля, Октавных Докторов и других жителей планеты Гонг — можно сказать, «Лев, колдунья и платяной шкаф» Дэвида Аллена. От последующих пластинок о тех же героях в том же пейзаже — это «Angel's Egg» и «You» — отличается наиболее точно выдержанным балансом между, условно, «дуракавалянием» и, опять-таки условно, «серьезной музыкой»: примерно половина альбома — «космические» инструменталы, другая — упоительный гон Аллена и Джилли Смит. На «You» будет некоторый крен в первое, на «Angel's Egg» — во второе; здесь же найдена самая удачная пропорция.

3. Dashiell Hedayat

«Obsolete» (1971)

Малоизвестный артефакт начала 1970-х: Gong в полном составе аккомпанируют французскому поэту-битнику Даниэлю Терону (объединившему в своем псевдониме имя американского детективщика Дэшила Хэммета и фамилию иранского писателя Садега Хедаята). Результат — блистательный свободомыслящий психо-рок без царя в голове, которому чрезвычайно идут страстные монологи на французском; запись, стилистически отсылающая не только к творчеству Аллена и Gong, но и, например, к пластинкам, выходившим в те же годы на легендарном парижском авангардном лейбле Futura Red.

4. New York Gong

«About Time» (1980)

Внезапное — и, к сожалению, единственное в своем роде — сотрудничество Дэвида Аллена с нью-йоркскими панк-авангардистами: группой Material под управлением Билла Ласвелла. Куда больше напоминает Gong, чем расслабленные полуакустические сольники, выходившие у Аллена во второй половине 1970-х во время его жизни на Майорке, — но не обыкновенный Gong, а как будто «прокачанный» в соответствии с изменившимися запросами эпохи. «About Time» — привычный алленовский поэтический фристайл, поданный, однако, преимущественно в жестком постпанк-ключе, с жужжащими гитарами и прямолинейными ритмическими рисунками; уникальная и очень яркая запись в дискографии маэстро.

5. Gong

«I See You» (2014)

Последняя, как выяснилось, пластинка Gong и Дэвида Аллена — и совершенно неожиданно почти выдающаяся, звучащая как пропущенная глава классической трилогии о летающих чайниках и Гномьем радио. В самом деле, несложно было бы представить эти песни сочиненными и изданными году в 1975-м, сразу после «You», — Аллен и на восьмом десятке не утерял ни присущего многим его работам эксцентричного подхода к мелодиям, ни тяги к развернутым инструментальным «джемам». Вроде бы вернувшийся в проект в 2000-х гитарист классического состава Стив Хилледж здесь вновь отсутствует, но вышедший на замену Кавус Тораби, известный по группам Guapo и Cardiacs, справляется со своими обязанностями на отлично.

Понравился материал? Помоги сайту!