Ник Рок-н-Ролл: «Все научились играть, но у них нет ключей от современности»

У Ника Рок-н-Ролла горячая пора — мы встречаемся с легендой вскоре после его традиционного дня рождения в «Б2», релиза на виниле альбома с проектом AzZzA «Чернильные песни для белых камней», выхода документального фильма «Неподдельный рок» и перед отъездом в Сибирь — на концерты в честь 20-летия группы «Трите души». Мы сидим на закрытой веранде осеннего кафе со стреноженными цепями стульями — говорим про масс-медиумов и фестивали-мутанты, Pussy Riot и покойниц, мерещащихся Николаю Францевичу в окнах дома напротив.

Ник — не только символ сибирского панка, стоящий в одном ряду с Егором Летовым, Янкой Дягилевой и Романом Неумоевым («Инструкция по выживанию»). Ник — большой артист, пышущий странным оптимизмом человека, хлебнувшего с самого дна. В планах Рок-н-Ролла — возрождение центра «Белый кот» и знаменитого тюменского фестиваля женского вокала «Сирин», на котором когда-то становились откровением для московской прессы группы «Дочь Монро и Кеннеди», «Рада и Терновник», «Чичерина», «Ночные снайперы», «Дети Picasso» и «Лайда», певицы Наталья Медведева, Инна Желанная, Ольга Арефьева, Юлия Теуникова и Юлия Тузова.

— Доводилось не раз слышать, что андеграунд умер. Что ты об этом думаешь?

— А я тоже хочу задать вопрос — а был ли у нас в стране андеграунд?? Что у нас называется андеграундом?

— Э-э-э…

— Минуточку, минуточку!! Был ли Ленинградский рок-клуб в 80-е андеграундом? Нет! Просто появились артисты, которые формировали свою зрительскую массу и стремились быть профессионалами. В 90-е годы появились другие артисты, в деятельности которых принимали участие самиздатовские журналы, в частности, «КонтрКультУр'а». Что касается того самого «андеграунда», о котором мы часто говорим, подразумеваем мы Юлю Теуникову или Свету Чапурину, то я считаю, что сейчас все шлюзы открыты и пришло время состояться этим артистам!

— Но в нулевых вообще не было почти никого…

— На мой взгляд, произошло следующее — рок стал официальным, но не было культуртрегеров. Журнал «КонтрКультУр'а» сделал хоть один фестиваль?

Я поэт средней руки. Скорее — автор, мелодекламативный текстовик.

— Его больше интересовали причины событий, а не сами события — философия, а не история. Но что же такое, по-твоему, андеграунд?

— Это, допустим, Velvet Underground — то, что не является массовой культурой. Причем VU и Патти Смит очень сильно помогала эпоха, 60—70-е годы в Штатах — это не XXI век в России. В нашем же случае все зависит от позиционирования артистов.

— То есть ты считаешь, что с ними просто недоработали, а публика не виновата?

— Да, это недоработка устроителей концертов, издателей. Сужу по своей практике — я бываю на различных региональных радиостанциях, там не знают лучших исполнителей.

«Неподдельный рок». Серия 1-я

— Есть ли новые мысли по ситуации, в которой ты когда-то резко высказался, — про Летова и Янку?

— Я скажу вот что на это счет. Егор Летов был очень авторитарным человеком. Любой человек, который берет в руки гитару, а также любой человек, который достигает такого масс-медийного статуса, становится не то чтобы медиумом, но масс-медиумом.

— Масс-медиумом?

— Масс-медиумом, да! Такие люди так или иначе подспудно хотят власти, а рок как явление продолжает очень сильно влиять на массы людей; что бы там ни говорили, что «рок умер», я так не считаю. Так вот, Летов Игорь, царство ему небесное, подразумевал, что его мнение относительно каких-то вещей непререкаемо. Он никого рядом собой вообще не видел. Он меня назвал «настоящий панк», когда я там развеселился, рассмеялся. «А что это такое, — спросил я, — панк?» «Как, — был ответ, — ты можешь себе вены резать!» А вены я себе на сцене не резал!

— Про это есть известная легенда.

— Ну, я махнул себе как-то по пузу, конечно, но если бы я резал себе всегда вены и пузо, у меня были бы не концерты, вернее, не перформансы, а сплошная «скорая помощь»!

— Вернемся к Янке.

— Она, как девушка, восприняла все буквально. В Тюмени, кажется, я ей сказал: «Слушай, Яна, не сегодня завтра тебе предложат записать песни». Именно так оно потом и вышло. А она сказала: «Что ты! Этого не произойдет никогда, я не продаюсь!» Вот эта неформальная талантливая публика буквально восприняла эти слова — «живи быстро, живи честно». А что такое честно? Что такое «умри молодым»? И что мы на сегодняшний день имеем?

Янка, как девушка, восприняла все буквально.

Зная Егора Летова как человека, я не умаляю его талант, я говорю, что были две социально-музыкальные формации, которые сформировали две полярно противоположные генерации, — это «Аквариум» и «Гражданская оборона». Егор сформировал генерацию революционно настроенных людей, для которых самым страшным словом было «продаться»! А что такое продаться? Это когда тебя Артемий Троицкий похвалил, что само по себе неплохо — если музыкальный критик тебя заметил. Я, вернее, мой творческий герой — Коля Рок-н-Ролл — над этим всегда смеялся. Но до тех пор, пока не умерла Яна. В ее смерти виноват авторитаризм того коллектива, в котором она воспитывалась. Но мы с Егором тогда извинились друг перед другом. Я сказал ему, что, может быть, даже и погорячился…

— С кем ты сейчас работаешь?

— Сейчас я работаю с AzZzA. Гитарист Азат Мухаметов, когда ушел из группы «Чичерина», сыграл один сет с группой «Трите души». Я ему говорю: может, мы что-нибудь вместе сделаем? В 2010 году он мне уже позвонил и сказал — давай попробуем. Началось с вещи «Рыбы глаголят» — у меня был текст, и я не мог его никуда пристроить. А он музыку написал, к которой не было текста, и все это выросло в нашу первую вещь. Потом был гребенщиковский «Рок-н-ролл мертв», а затем уже альбом.

— Группы, с которыми ты выступал, — «Второй эшелон», «Коба», «Лолита», The Vivisectors — играли очень разную музыку.

— До сегодняшнего дня я не вмешивался в музыкальную концепцию. Музыканты задавали планку, а я импровизировал, высказывался. Это сейчас я активно вмешиваюсь — и на репетициях с «Трите души» перед предстоящими юбилейными концертами — на 20 лет мы вновь собрались. До этого я стеснялся.

Ник Рок-н-Ролл и «Трите души» — «Печальный уличный блюз»

— Как ты себя определяешь — как поэта?

— Я поэт средней руки. Скорее — автор, мелодекламативный текстовик.

— Ты вновь собираешься проводить фестиваль женского вокала «Сирин», который ты делал вместе с Сергеем Гурьевым?

— Мы пришли к консенсусу с Вадимом Швецом — учредителем центра «Белый кот» и «Сирина». Все получилось, когда мы делали в Тюмени конкурс молодых исполнителей.

— Столичные журналисты когда-то приезжали к тебе в Тюмень и там узнавали отличных московских и ленинградских музыкантов. Кого, например?

— Назову Чичерину и «Ночных снайперов», хотя это было просто первое выступление перед тюменской публикой. Иногда говорят, что я открыл Чичерину; это, конечно, не так. Это были первые ее концерты на профессиональной площадке, где ее представили тюменскому зрителю и многим московским журналистам. За концерт Натальи Медведевой мне до сих пор говорят «спасибо»…

— Какова концепция будущего фестиваля?

— Это будет по-прежнему фестиваль женского рок-вокала, в этот раз будет международный конкурс, причем я говорю не только об Украине, Грузии, о бывших союзных республиках, но также о бывших странах Варшавского договора. И на сегодняшний день кого я очень хочу видеть на «Сирине» и кто там ни разу не был — это Анжела Манукян и группа «Волга».

Украина всегда была кузницей инди-музыки.

— Когда фестиваль был в прошлый раз?

— Был фестиваль в 2005 году, но это был «Сирин»-мутант, он проходил на ипподроме, и хедлайнером была Земфира. Настоящий «Сирин» был в 2003-м — для него возродились в первоначальном составе «Ночные снайперы». Я позвонил Диане Арбениной, и они приехали за небольшой гонорар — из уважения к фестивалю.

— То, что вокал именно женский, не вызывает гендерных конфликтов?

— Нет, конечно. Тогда этого не было и сейчас не будет. Победит талант, а не всякие новомодные словечки — «гендерный», «фемен» или, не дай бог, «пусси райот».

— В таком случае что ты, как специалист по женскому року, думаешь про Pussy Riot?

— Это типично российская форма перформанса. Я посмотрел, что сделали Femen, — вот это качество! Девушки не надевали на голову какие-то колготки. Это искусство, они петь умеют, беспощадно красивые девчата, я им просто аплодирую! Украина всегда была кузницей инди-музыки, а какая там была рок-музыка, помнишь?

— На фестиваль кого-нибудь позовешь с Украины?

— Конечно, позову! Есть там Катя Судоргина, она и раньше занималась фестивалями и группами, я ей сразу напишу в Facebook, мы с ней в хороших отношениях, и ничто их не омрачит.

— Вспоминаю твои опыты с театром, шоу с участием певицы Али Леонтьевой, которая одно время пела в «Мельнице», — это было очень мощно. Не хочешь сейчас сделать что-то такое — с уклоном в театр?

— Да, был проект «Культурный бункер», и мы ему помогали. Но я настолько сейчас увлечен работами с рок-музыкантами, что это было бы фальшиво, я этим сейчас не живу. Мне интереснее писать альбомы, заниматься организаторской работой.

— Как ты оцениваешь нынешнюю ситуацию в рок-жанре?

— Я сказал Азату: сейчас все научились играть, но у них нет ключей от современности, а у тебя есть! Появилось много рок-выродков, ситуация, царившая на радио, принесла свои гнилые плоды. Это война между живыми и мертвыми!

— Кто интересен тебе из молодых музыкантов? Ждать ли открытий?

— Бесспорно! Сейчас много интересных музыкантов. Eсть в Тюмени группа Samhain, еще очень молодая группа Keep Noise. Но я по старинке (смеется) обязательно обращусь к московской и питерской музыкальной журналистике.

— А эта журналистика разве есть?

— Она пока просто еще не знает, что она есть!

Понравился материал? Помоги сайту!