Человек за бортом

В сентябре фирма «Мелодия» выпускает на цифровых платформах (iTunes, Google Play и др.) компиляцию «Владимир Высоцкий. Избранное», в которую войдут все записи, сделанные Высоцким на Всесоюзной студии грамзаписи с джазовым ансамблем «Мелодия». Денис Бояринов рассказывает, чем уникальны эти записи.

Владимир Высоцкий, песни которого мгновенно расходились по СССР в перезаписях на магнитных лентах, долгие годы мечтал выпустить на родине виниловую пластинку. Судьба распорядилась так, что сперва у барда, любимого советским народом с конца 60-х, вышли долгоиграющие альбомы во Франции и Канаде, и только потом, в третью очередь, в СССР — на «Мелодии». Причем между записью дисков и их появлением на свет прошло несколько лет ожидания, которое было для Высоцкого, жаждавшего своего официального признания как автора и композитора, очень мучительным. Совместного альбома с возлюбленной и женой Мариной Влади Высоцкий так и не услышал.

Впервые Владимир Высоцкий появился в стенах англиканского собора на улице Станкевича (сейчас — Вознесенский переулок), который занимала Всесоюзная студия грамзаписи фирмы «Мелодия», в 1974-м. Его, уже овеянного народной любовью актера и барда, пригласили стать автором песен к инсценировке детской сказки «Алиса в Стране чудес», которую предпринял его педагог, режиссер Олег Герасимов. В Советском Союзе был разгар застоя — малейшее движение воздуха в общественной жизни казалось шквальным ветром. Появление в студии «Мелодии» громогласного певца, исполняющего песни, в которых усматривали иронический подтекст и сатирическую иносказательность, выглядело как провокация. Редакторы «Мелодии» с большим трудом протащили Владимира Высоцкого в «Алису». Более того, ему самому пришлось спеть свои песни для детской инсценировки — они, написанные под одного-единственного исполнителя, просто не ложились на ровные голоса профессиональных певцов. «Мы — антиподы, мы здесь живем. У нас тут анти-анти-антиординаты», — рвал аорту Владимир Высоцкий под сводами собора-студии, и сотрудники «Мелодии» многозначительно переглядывались, считывая в детских песенках намеки на абсурдность жизни в брежневском Союзе. Именно из-за песен Высоцкого «Алиса в Стране чудес», записывавшаяся три года, чуть не была положена на полку худсоветом, но все же чудом вышла и помогла официально непризнанному актеру-певцу преодолеть еще несколько барьеров в советской системе.

Ансамбль «Мелодия», 1978 г.

Во время работы над «Алисой» Высоцкому разрешили запись двух полнометражных авторских пластинок — собственной и совместной с Мариной Влади. Говорят, что благословение было получено благодаря тому, что Влади, актриса, любимая и во Франции, и в России, была членом Французской компартии и волею случая попала на групповое фото французских коммунистов с Леонидом Брежневым. Для появления на «Мелодии» редакторы отобрали самые «безобидные» песни неудобного барда — о войне и о любви, романтические и юмористические песни-новеллы. «Мы поем под оркестр, все очень красиво и без тени провокаций» — так вспоминала работу над пластинками Марина Влади в своей книге «Владимир, или Прерванный полет». Оркестром, которому выпало перевести адреналиновые рифмы и аккорды Высоцкого на язык эстрадных аранжировок, стала «Мелодия» — штатный ансамбль фирмы грамзаписи, собранный в 1973-м из передовых московских джазменов. В «Мелодии» играли виртуозные музыканты, прошедшие школу биг-бендов Олега Лундстрема и Вадима Людвиковского, — ансамблем руководили саксофонист Георгий Гаранян и трубач Владимир Чижик. Инструментальный состав «Мелодии» в точности совпадал с модной тогда американской джаз-роковой группой Blood, Sweat & Tears. Музыканты «Мелодии» тяготели к современному джазу и актуальным стилистикам, что проявлялось на собственных пластинках ансамбля, однако их повседневная работа была рутинной — аккомпанировать советским эстрадным певцам и певицам, по плану записывавшимся на фирме «Мелодия». Шестеро из девяти участников ансамбля были не только музыкантами, но и композиторами: участники «Мелодии» сами писали себе аранжировки для исполняемого материала, безупречно задействуя сильные стороны своего коллектива.

Ребята, ничего у нас так не получится. У вас нет моего нерва.

«У Высоцкого работа происходила через личный контакт», — вспоминает студийную работу с бардом пианист «Мелодии» Борис Фрумкин, сейчас руководящий Оркестром джазовой музыки имени Олега Лундстрема. Например, Высоцкий часто приглашал Фрумкина, который стал аранжировщиком совместного альбома с Мариной Влади, к ним домой — с женой, просто в гости, а Марина привозила ему из Франции виниловые диски, тогда ценившиеся в Союзе почти на вес золота. С саксофонистом «Мелодии» Алексеем Зубовым, аранжировавшим собственный альбом Высоцкого, обаятельный актер крепко сдружился. Говорят, именно он посоветовал Зубову поскорее эмигрировать из Советского Союза, что тот однажды и сделал.

По настоянию Высоцкого, его альбом писали не по тогдашнему стандарту последовательных наложений, а в манере 1930-х — 1950-х, когда певцы пели на сессии звукозаписи вместе с оркестром. Услышав фонограммы, заранее подготовленные ансамблем, Высоцкий сказал: «Ребята, ничего у нас так не получится. У вас нет моего нерва. Надо писать вместе — чтобы вы слышали меня, а я слышал вас». Певцу сделали в зале студии заглушенную выгородку, за которой он пел, и музыканты «Мелодии» аккомпанировали ему, напитываясь энергетикой его голоса в наушниках. «Это было труднее обычной записи. Потому что мы привыкли слушать друг друга, чтобы играть четко и аккуратно, — вспоминает Борис Фрумкин. — В таком варианте внимание распыляется на яркого солиста. Но в этом был смысл, потому что мы были более энергичны в своем исполнении».

© «Мелодия»

Записи Высоцкого с ансамблем «Мелодия» уникальны атмосферой посиделки хороших друзей, у которых есть поводы и остро пошутить, и взрывно посмеяться, и, нахмурившись, помолчать о чем-то важном. Поначалу кажется, что перед нами разыгрывается спектакль одного актера: большую часть пространства записи занимает Тот Самый Голос, а ансамбль «Мелодия» лишь аккуратно расставляет для него минимальные декорации ритма и мелодии. Однако, вслушиваясь, понимаешь, что на самом деле перед нами идет очень тонкая командная игра. В юмористических песнях аккомпанемент ансамбля полон игривости и музыкальных шуток — особенно выделяется фортепиано Бориса Фрумкина, который, по собственным словам, «для Высоцкого веселился изо всех сил». Вслушайтесь, как он ветром гуляет по клавишам в «Москве-Одессе». В экзистенциальных «песнях беспокойства» (это определение самого Высоцкого), где актер, певец и сочинитель дотла сгорает в эмоциональном накале, ансамбль не привлекает к себе лишнего внимания, лишь четко держит ускоренный темп, в котором Высоцкий и пел, и играл, и жил. В «Конях привередливых», одной из главных песен в наследии и судьбе Высоцкого, этот накал достигает максимума, и оттого кажется, что голос певца, закончившего последний припев, пропадает с записи внезапно, словно самоуничтожается на наших глазах, а резвая ритм-секция «Мелодии» еще какое-то время чинно скачет без седока.

© «Мелодия»

Вообще-то песням Высоцкого не подходит никакой другой аккомпанемент, кроме своенравной гитары певца, обнажающей их суть и нерв. Попытки добавить к ним любой другой звуковой элемент кажутся надуманным украшательством, сокрытием смысла. При прослушивании записей Владимира Высоцкого с ансамблем «Мелодия» этот диссонанс особенно заметен, потому что трагизм, который присущ всем песням Высоцкого, даже самым шутейным, здесь замаскирован жизнелюбивым звучанием эстрадного оркестра. На самом деле кажущийся «веселеньким» оркестровый фон с фанфаронистой медью, жовиальным фортепиано и стыдливыми струнными делает отчаянное послание поэта, истошно кричащего «Нет, ребята, все не так», убийственно-безнадежным. По всем волнам отправлен призыв «Спасите наши души!» — но, судя по всему, тонущим ждать спасения неоткуда. «Впередсмотрящий смотрит лишь вперед, не видит он, что человек за бортом».

Понравился материал? Помоги сайту!