Pussy Riot Day. Появление легенды

«Еще чуть-чуть — и из Pussy Riot сделают Нельсона Манделу», — пишут комментаторы в Фейсбуке. Иронично, даже цинично, но очень близко к истине. Три русские девушки — Nadya, Katya и Masha, в данную минуту сидящие на скамье подсудимых в Хамовническом суде, вызвали беспрецедентный вал поддержки со стороны западных культурных деятелей с мировыми именами — особенно со стороны иностранных музыкантов. Муж Нади Толоконниковой ПЕТР ВЕРЗИЛОВ и продюсер, лауреат награды World Music Expo 2012 АЛЕКСАНДР ЧЕПАРУХИН, имевшие непосредственное отношение к возникновению этого вала, подробно рассказали COLTA.RU, как это происходило.

Петр Верзилов

На Западе про Pussy Riot выходит колоссальное количество материалов. Например, газета Guardian пишет про девчонок просто-таки в режиме блога. Каждые два или три дня выходит новая огромная статья. Да и другие газеты не отстают — в Washington Post была статья с замечательным заголовком «What american women can learn from Pussy Riot». Для них эта история однозначно ассоциируется с духом свободы, все-таки проявляющимся в темной путинской России. Еще это сюжет о культурной репрессии на диком Востоке, как с Ай Вэйвэем в Китае. Творческие люди естественным образом ищут способы за это вписаться. В какой-то мере они ностальгируют по протестным временам, которые у них были в 60-х и 70-х, — сейчас в Штатах политпротесты с такой же мощью и трагизмом невозможны. Сочетание ностальгии, ощущения культурной близости и искреннего желания помочь и рождает огромный вал поддержки со стороны западной прессы и музыкантов самого разного уровня.

Конечно, я лично написал много писем с обращениями к культурным деятелям в начале марта, когда девчонок только арестовали. Потом все пошло само собой — стали выходить новостные статьи, народ стал активно интересоваться. В Штатах организовалось активистское ядро, которое состоит в основном из американцев. Они стали на месте вести кампанию «Free Pussy Riot». Мы состоим с ними в переписке, но координируем их по минимуму — все большие инициативы они выдвигают сами.

Поддержка среди музыкантов началась с апреля, когда персонажи из вашингтонской пост-riot-grrrl-тусовки стали устраивать перформансы и концерты за Pussy Riot. В Америке уже прошло штук пять таких концертов — в Нью-Йорке и Вашингтоне. На одном из них в бруклинском клубе Knitting Factory диджеил Адам Горовиц из Beastie Boys — отчасти по родственным связям. Он женат на Кэтлин Ханне, лидере Bikini Kill и солистке Le Tigre, участницы которых следят за этой историей с самого начала.

Обращение Кэтлин Ханны из Le Tigre:

Александр Чепарухин

Еще за месяц до приезда Faith No More в Россию мне написал их менеджер и сообщил, что группа хочет пригласить к себе на разогрев Эдуарда Хиля или Pussy Riot. Я им ответил, что Хиль умер, а Pussy Riot в тюрьме. Они удивились в ответ: как в тюрьме? Почему в тюрьме? Меня это даже поразило — знают, кто такие Pussy Riot, а не знают, почему в тюрьме? Это же в Гугле можно узнать за пару секунд. Я им еще раздраженно ответил: мол, гуглите сами.

Поэтому, когда Faith No More к нам приехали, я знал, что тема Pussy Riot возникнет. И вот тут есть один деликатный момент: я считаю, что в своем доме — в своем фейсбуке, в интервью, на собственном концерте или фестивале — я волен говорить, что считаю нужным, и могу призывать музыкантов выступать в поддержку тех, кого считаю нужным. Но если тебя приглашают в чужой дом, нужно уважать позицию хозяина дома, как бы ты к ней ни относился. Фестиваль «Сотворение мира» в Перми и клуб Stadium, где должны были выступать FNM, — не мой личный фестиваль и личный клуб. Я понимал, что мы идем в дом к Александру Чистякову (владелец Stadium. — Ред.), который взял на себя все расходы по пребыванию Faith No More в Москве, и если бы группа выкинула неприятный ему фортель, это было бы неправильно с моей стороны. Потому что я отвечаю за артиста. Откровенно говоря, некоторое волнение перед московским выступлением Faith No More у меня было.

Весь день перед концертом я провел с Майком Паттоном. Я даже хотел их познакомить с Чистяковым, чтобы у них наладилось взаимодействие, а возможно, они друг с другом что-то обсудили, но не получилось. Сначала мы поехали на концерт Джона Маклафлина и Remember Shakti — Паттон с ним знакомился, трясясь от волнения. Потом мы смотрели финал чемпионата Европы в каком-то кабаке. Паттон страшно болел за итальянцев и был очень расстроен их проигрышем. Понимая, что без Pussy Riot не обойдется, я сам завел с Паттоном о них разговор: рассказал ему о безоговорочной симпатии к этим девушкам и еще показал видеозапись, которую сделал на «ОккупайАбай», где Петя Верзилов обращается к международной общественности с просьбой поддерживать Pussy Riot и протестное движение. Я этот ролик прежде показывал Питеру Гэбриелу, Лу Эдмондсу из PIL и другим знакомым музыкантам. Я попытался направить Паттона, чтобы акция FNM в поддержку Pussy Riot выглядела органично и была правильно воспринята зрителями. Я ему посоветовал не критиковать православную церковь или российскую власть, поскольку они — американцы и это может вызвать непонимание. А вот уместный, на мой взгляд, пафос был бы в том, чтобы защищать творческих людей, которые безвинно сидят в тюрьме, и хотеть их вызволения. Паттон со мной согласился и сказал, что подумает, как поступить. Но ничего о том, что они затевают, не сообщил.

Обращение Петра Верзилова:

Петр Верзилов

С Faith No More давно и близко общается Чача Иванов из «Наива». Когда группа приехала в Москву, Чача позвал меня и еще нескольких людей, близких Pussy Riot, на встречу с Биллом Гульдом (басист FNM. — Ред.) и командой. Паттона в эту ночь не было — он смотрел футбол с Чепарухиным. Гульд сказал, что FNM хотят поддержать Pussy Riot — обсуждали это всей группой. Мы стали вместе придумывать, как это лучше сделать. Возник сценарий: во время биса на сцену выходят девчонки в балаклавах, читают отрывок из песни «Путин зассал», показывают транспарант с объявлением, на сцену выходят Faith No More в масках и исполняют финальную «We Care a Lot». Идея выйти в балаклавах принадлежала самим музыкантам. На следующее утро об этом сценарии рассказали Паттону. Он согласился, и все были в полном восторге.

Когда во время саундчека анонимные участницы Pussy Riot оказались в бэкстейдже и были даже уже проведены работы по выстраиванию мизансцены, информация о том, что готовится какая-то акция, дошла до владельцев. Как выяснилось, владелец клуба (Александр Чистяков. — Ред.) снимает это помещение у какой-то американки, которая не захотела, чтобы американская группа делала политические заявления на ее территории. Началась суета. Бэкстейдж заполнился большим количеством людей получекистского вида, которые начали что-то высматривать, выспрашивать и тревожно переговариваться по телефонам. Владельцев представляла какая-то женщина — как я понял, сестра Чистякова. Она сперва деликатно обращалась к Паттону, Гульду и представителям технической команды — мол, мы знаем, что вы готовите что-то вместе с Pussy Riot, и хотим вам сказать: если вы это сделаете — нас всех арестуют, клуб разгонят, будет страшная беда. Слыша такие речи, участники Faith No More шли консультироваться к нам. Мы им объясняли, что это чистейший блеф — никто владельцев клуба в Сибирь не сошлет, и подготовка к концерту продолжалась. Видя, что деликатные призывы не имеют действия, представители клуба стали напирать на музыкантов сильнее. Чувствуя давление с их стороны, Паттон и команда стали напрягаться. В конце концов представители владельцев дошли до аргумента: если со сцены прозвучат политические призывы, мы будем вынуждены прервать концерт. Тут Faith No More совсем были озадачены. До концерта оставалось полтора часа, а внутри самой команды начались ожесточенные дискуссии — проводить акцию или нет. Клавишник FNM Родди Боттум стал колебаться. Атмосфера была взвинчена до предела. Выглядело это так: минут десять FNM совещаются в своем кругу, потом зовут нас — и мы рассказываем о политической ситуации в России и преступлениях режима, потом музыканты говорят: так, нам надо еще подумать — и опять уходят совещаться. Они никак не могли принять решение. Дошли чуть ли не до криков друг на друга. Паттон потом говорил мне, что эта ситуация опять поставила группу на грань раскола. Минут за 20 до выхода на сцену (Чача уже заканчивал разогрев) произошла финальная встреча с группой и с нами. Повисло длительное молчание — минуты на полторы, и тут Паттон закричал: «Я так больше не могу». Затем он выдал пафосный монолог в духе «хватит ссать», адресовав его другим участникам команды. Мол, зачем мы приехали в эту страну — чтобы терзаться глупыми сомнениями? Потом они еще минут пять дебатировали и все-таки решили действовать по ранее придуманному сценарию. За пять минут до выхода на сцену.

Акция в поддержку Pussy Riot на московском концерте Faith No More:

Александр Чепарухин

После концерта Паттон мне сказал, что группа заранее все спланировала, а мне не хотели рассказывать, чтобы как можно меньше людей было в курсе. Для меня вопрос с этой акцией до сих пор этически неоднозначен. С одной стороны, мне не нравится пошлая идея о том, что кто платит, тот и заказывает музыку. С другой стороны, когда ты рискуешь большими деньгами, организуя выступление, а тебе артист говорит: пошел ты — я делаю что хочу, пусть даже и из благородных побуждений, — это как-то не совсем правильно. Это правильно, только если артист понимает, что, выступив, реально поможет кому-то и мир чуточку изменится. Тогда это важнее, чем правила хорошего тона. Кстати, бОльшая часть посетителей концерта восприняла акцию негативно — факами и свистами. Как ни возмущайся — есть данность: люди либо думают не так, как ты, либо просто пришли на рок-концерт побеситься.

Петр Верзилов

Следующим в поддержку Pussy Riot выступил Энтони Кидис на концерте Red Hot Chili Peppers в Петербурге. Я узнал об этом из эсэмэски, присланной фотографом группы, и был удивлен — с нами до этого они не связывались. Как мне уже потом рассказали, группа еще до приезда в Россию была в курсе дела Pussy Riot и решила, что надо поддержать. Так Кидис вышел на стадион «Петровский» в зеленой майке, на которой маркером было написано «Pussy Riot». То же самое он сделал в Москве — причем майка была уже синей. Дальше во время концерта он несколько раз переодевался и даже раздевался, но первые три песни, на которые допускаются фотографы, он отработал с надписью «Pussy Riot» на груди — прекрасно понимая медиаситуацию.

После концерта мы встретились с Кидисом и Фли. У нас был долгий ужин часа на четыре, во время которого мы разговаривали о политической ситуации в России и в мире. Я был искренне удивлен, что Кидис в ней разбирается и вникает, — мне казалось, что он такой персонаж вроде Мика Джаггера, оторванный от реальности миллионер-рокер из Калифорнии, а оказывается, он читает пресловутый Guardian и хорошо разбирается в нюансах дела Pussy Riot. Это лишний раз подчеркивает, что поддержка иностранцев — не поверхностный эпатаж и не попытка попасть в новостные агентства. Кидис меня удивил тем, что видел четыре ролика Pussy Riot. А их всего пять! Еще он сказал, что группа, конечно, молодая, но их музыка ему нравится. Ему нравится именно такой панк, исполненный по-русски. Он подчеркнул, что говорит это не потому, что девчонки в тюрьме, а просто потому, что ему хотелось это сказать. Похожие вещи мне говорил Алекс Капранос, когда мы встречались после выступления Franz Ferdinand на Пикнике «Афиши». Он тоже много говорил именно о музыке Pussy Riot — проводил музыкальные параллели и т.д. Свое письмо к Наде Капранос начал так: «Dear Nadya, I am a big fan of your band».

Александр Чепарухин

Русские музыканты не высказываются в поддержку Pussy Riot по двум причинам. Первая: элементарная трусость. Вторая: трусость, замаскированная под эстетические или этические разногласия с Pussy Riot. Некоторых якобы оскорбляет то, что этих девушек вообще называют панками и рокерами. Мол, какие же они музыканты — петь не умеют, музыку не пишут и вместо текстов у них какие-то кричалки. Вот это все от лукавого. Я сейчас вторгаюсь на запретную территорию личных мотиваций, но, на мой взгляд, это попытка оправдать свой внутренний страх. Кстати, я где-то видел высказывание Шевчука о том, что и по музыке у Pussy Riot все неплохо — мол, риффы интересные.

Петр Верзилов

Стинг выступил в поддержку Pussy Riot, потому что у него давняя связь с Amnesty International — он с конца 1980-х участвует в их кампаниях. В лондонской штаб-квартире Amnesty International так подгадали, чтобы он сделал заявление о Pussy Riot к своему приезду в Москву. Мы были немного разочарованы, что он не вышел выступать в майке с надписью, как Кидис. Хотя для Стинга это было бы слишком. При этом в его заявлении, разосланном Amnesty International, жестко прозвучало, что «российская власть, разумеется, снимет все обвинения и выпустит девушек». Чуть ли не в приказном порядке. Это было трогательно.

Мадонна, несомненно, заявит о своей позиции по делу Pussy Riot, когда здесь появится. С нами она пока не связывалась, но Мадонна — это вообще целая корпорация. Кстати, мы долго с Кидисом разговаривали о том, что история c Pussy Riot — абсолютно ее история. Сколько негатива было в американском обществе в адрес Мадонны в 1984-м, когда она стала публичной фигурой? Там ведь тоже были люди, чьи тысячелетние ценности были попраны ее песнями.

Александр Чепарухин

Ситуация, при которой западные музыканты защищают Pussy Riot активнее, чем наши, — достаточно идиотская, но совсем не новая. Я давно веду с авторитетными иностранными представителями культурного сообщества разговоры о поддержке протестного движения. Первое, что они спрашивают: «А где Борис Гребеньщикофф?» Потому что он среди русских музыкантов на Западе — самая известная фигура. В 1988 году клипы к альбому «Radio Silence» крутились по каналам раз в полчаса. Для них до сих пор Гребенщиков — главный человек в русской музыке, гуру, от песен которого чуть ли не пал Советский Союз, а он до сих пор слова не сказал. Ни про что. Иностранцев это изумляет: мол, вы сами не разобрались, что у вас происходит. Почему МЫ должны вас поддерживать?

Но в случае Pussy Riot даже молчание нашего культурного истеблишмента уже не останавливает западников от высказываний. Потому что для них эта ситуация кристально понятная: наших коллег по неформальной культурной деятельности посадили в тюрьму за акцию протеста. Этот сюжет вызывает очевидную и солидарную реакцию.

Петр Верзилов

Если представить себе ситуацию, в которой резонанс хоть на что-то влияет, разумеется, резонанс такого масштаба является положительным. Поскольку в поддержку выступают персонажи уровня, который для наших властей что-то значит, — особенно Стинг. Они все-таки понимают, что о деле Pussy Riot говорят все. Что оно стало общезначимой вещью в мировом масштабе. Например, по делу Ходорковского такой реакции не было.

Я думаю, Путин понимает, что серьезный тюремный срок, который, вероятно, будет оглашен через три недели, окончательно отождествит образ России с Pussy Riot. Чего ему, наверное, не очень хочется. В современном мире, если государство на кого-то обрушивается всей мощью, его жертва автоматически вырастает до равновеликого масштаба. Они должны понимать, что серьезный срок для Pussy Riot выведет ситуацию на неведомые медийные уровни. Мадонна и Стинг — это еще не предел.

Понравился материал? Помоги сайту!