Питер Мерфи: «Я — безупречная авангардная театральная рок-икона»

Сегодня, 7 ноября, в «ГлавClub» выступит британский рок-герой Питер Мерфи c концертом, посвященным 40-летию группы Bauhaus, в которой он был фронтменом. Вместе с ним в Россию приехал басист Дэвид Джей — один из участников оригинального состава культовой постпанк-группы, так что у фанатов Bauhaus нынче двойной праздник. Как правило, Bauhaus называют основоположниками готического рока, но Питер Мерфи с этим не согласен — как, впрочем, и со многим остальным.

— Русскому человеку трудно представить себе, на что был похож город Нортгемптон, в котором появились Bauhaus. Вы можете описать его для нас?

— Не думаю, что это имеет значение для истории Bauhaus. Вы можете зайти в Google и посмотреть, на что похож этот город. Единственное, что вам нужно знать: Нортгемптон был почти в точности как Россия — там не происходило ничего интересного. Это был маленький провинциальный город, в котором не было никакой культуры. Поэтому мы создали свою культуру.

— А что за культуру вы создали?

— Вы наверняка знаете ответ. Сейчас все знают, что за культуру создали Bauhaus. Но мы — это мы. Мы и есть искусство. Вы понимаете, о чем я?

— Вроде бы да.

— Нельзя спросить у Леонардо да Винчи, в чем его искусство. Его искусство — это и есть его искусство. Нельзя спросить у картины, что она за картина. Картина и есть картина (смеется). Художник не должен комментировать свои работы. Отклик на искусство — это удел зрителя.

Я был почти как человек Возрождения.

— Хорошо. Но у каждого художника есть учитель или предшественник. И у искусства Леонардо да Винчи были корни. Какие были корни у музыки Bauhaus?

— Нет, когда Микеланджело вошел в студию своего учителя, у него не было корней в искусстве, он просто рисовал дома. Как и я в детстве — я был грамотен и хорошо образован, я писал эссе и рисовал картины, я был хорош в спорте. Я был почти как человек Возрождения.

Так вот, когда Микеланджело оказался в студии своего учителя, тот попросил его нарисовать маленького ангела на картине, над которой работал. Когда учитель увидел этого ангела, он указал на Микеланджело и сказал своим ученикам: «Теперь этот человек — ваш учитель». Понимаете, о чем я? Нет никаких корней. Великие учителя хотят от своих учеников, чтобы они их превзошли. Так что у них нечему учиться, кроме того, чтобы быть самим собой. Ну, технике, конечно, можно научиться.

— А я полагал, что Bauhaus многое взяли от глэм-рока — от Дэвида Боуи и T. Rex.

— Не совсем. Дэвид Боуи не принадлежал к глэм-року. Дэвид Боуи был совершенным, божественным. А глэм-рок был вещью иного рода — Гари Глиттер и прочее плебейское дерьмо. Боуи был как авангардный театр в рок-н-ролле, он изменил все. Боуи был богом.

— История Bauhaus начинается с концерта на Новый год…

— Это был рождественский бал, который устраивали в арт-школе.

— Вы помните, как прошел этот концерт?

— Во всех подробностях — у меня совершенная память. Я помню все. Дэвид Джей тогда еще не играл в группе, а Кевин Хаскинс играл. Я и Дэниел Эш тогда вместе написали половину дебютного альбома Bauhaus. К тому моменту прошло всего две недели, как я начал сочинять песни и петь. Друзья Дэниела пригласили нас выступить на рождественском балу. Вот и все: я вышел на сцену и понял, что это моя судьба.

— Вопрос банальный, но нигде не встречал на него ответа: почему вы решили назваться Bauhaus — кто был знатоком архитектуры в вашей группе?

— Это не имеет значения. Не имеет значения.

— Bauhaus называют «крестными отцами готического рока». Вас устраивает этот статус?

— Нет. Лично я — безупречная авангардная театральная рок-икона.

— А что вы думаете о готическом роке?

— Я о нем не думаю. Я не хочу его комментировать — это отдельная культура, не имеющая отношения к Bauhaus. Есть одна великолепная турецкая группа… Какое же у нее название? Что-то в духе She Was Buried… Боже, я забыл. Дайте мне секунду (что-то бормочет). Нет, забыл название. Какой стыд! Словом, я на нее недавно наткнулся. Они великолепны — они лучше, чем все, что случилось в готическом роке: лучше, чем Sisters of Mercy и т.д. Это все туфта, а они — настоящие. И они появились из ниоткуда, как и все лучшие явления.

Это был чистый свет. Прямое действие. Никакой мысли.

— Я пытался вас вывести на разговор о готической эстетике, потому что наблюдаю, как в России она становится все более популярной. Причем там, где этого не ожидаешь.

— Все, что вам нужно знать о готической эстетике, — что ее настоящие приверженцы руководствуются принципом «видеть прекрасное в отчетливо безобразном». Вот это подлинная готическая культура.

— Разве Bauhaus не разделяли эту идею?

— Нет, никогда. Еще раз повторяю — мы никогда не были готической группой.

— А в чем была идея Bauhaus?

— Не было никакой идеи. Это был чистый свет. Прямое действие. Никакой мысли.

— Давайте вернемся к разговору о Дэвиде Боуи. У вас была возможность с ним встретиться — полагаю, и не раз.

— Нет, я не собирался с ним встречаться, он приехал встретиться со мной.

— При каких обстоятельствах?

— Это личное. Не буду рассказывать.

Боуи сказал мне: ты — это то, кем я мог бы быть, Питер.

— Это было не на съемочной площадке фильма «Голод»?

— Мы встретились посередине Атлантического океана. Он сказал мне: ты — это то, кем я мог бы быть, Питер. Я ответил ему: нет, я — это тот, кто ты есть. И мы оба — совершенства.

— Замечательная история. Сейчас, когда вы празднуете 40-летие Bauhaus…

— Я не праздную! Это ужасно трудная работа (смеется). Перелеты по 23 часа — устаешь, как дерьмо. Потом еще интервью давать, вот типа такого. Но все искупает ощущение, которое возникает, когда выходишь на сцену. Вот эти два часа — подлинный праздник!

У меня еще четыре интервью сегодня — и кто-то из них звонит прямо сейчас. Задавайте последний вопрос.

— Знаете, по забавному стечению обстоятельств, я недавно брал интервью у Брендана Перри из Dead Can Dance, с которым вы когда-то громко поругались.

— А в чем вопрос?

— Почему вы до сих пор исполняете на концертах одну из песен Dead Can Dance?

— Мы сделали ее нашей песней.

— То есть вы так и не помирились с Бренданом Перри?

— Если бы он мне встретился, я бы надрал ему задницу. Он — тупая м**да и замечательный артист, который сказал обо мне нечто возмутительное. Так что я с ним не помирился, я вообще знать его не хочу.

Понравился материал? Помоги сайту!