Иван Смирнов, «Краснознаменная дивизия имени моей бабушки»
Я как-то думал: «Если вдруг придет конец света и архангелы дунут в трубы — что это будет за звук, какая нота? Или аккорд — минорный или мажорный? Может, вообще какой-нибудь безумный строй, неизвестная уху частота?» Идея этой песни так и родилась.
Для нас это на данный момент своеобразный opus magnum — длиннющий хронометраж, три отдельные части, попытка собрать воедино разваливающиеся, казалось бы, музыкальные куски и при этом остаться максимально понятными и нескучными.
Ну и музыкант как проповедник, концерт как какое-то африканское богослужение с танцами и криками — такое нам тоже страшно интересно.
Слышал где-то отличную историю: в храме Воскресения Христова в ночь сошествия Благодатного огня эфиопские христиане устроили безумные танцы с барабанами и хоровыми кричалками. Их выставили за двери, чтобы они не мешали службе, но дождаться огня никак не выходило, пока их не позвали обратно. Эфиопы ударили в барабаны, и огонь сошел. Правда это или нет, но такие истории страшно вдохновляют. Если конец света и наступит, то лучшее, что в этот момент ты можешь делать, — это танцевать.
В какой-то степени наша песня — это и Earth, Wind & Fire по-русски, и «Once in a Lifetime» Дэвида Бирна c имитацией проповеди, да и, что уж скрывать, Arcade Fire в их нынешнем воплощении.
Именно поэтому и показать «Трубный бит» нам хотелось непременно в концертном виде — мне кажется, это максимально честная форма по отношению к слушателю. Так что мы просто сняли живое исполнение этой песни и свели запись с пульта.
Видео на «Трубный бит» вместе со студентами академии Wordshop сняла и смонтировала Полина Варфоломеева весной в клубе Fassbinder.
Три дневника почти за три военных года. Все три автора несколько раз пересекали за это время границу РФ, погружаясь и снова выныривая в принципиально разных внутренних и внешних пространствах
Мария Карпенко поговорила с экономическим журналистом Денисом Касянчуком, человеком, для которого возвращение в Россию из эмиграции больше не обсуждается
Социолог Анна Лемиаль поговорила с поэтом Павлом Арсеньевым о поломках в коммуникации между «уехавшими» и «оставшимися», о кризисе речи и о том, зачем людям нужно слово «релокация»
Как возник конфликт между «уехавшими» и «оставшимися», на какой основе он стоит и как работают «бурлящие ритуалы» соцсетей. Разговор Дмитрия Безуглова с социологом, приглашенным исследователем Манчестерского университета Алексеем Титковым
Проект Кольты «В разлуке» проводит эксперимент и предлагает публично поговорить друг с другом «уехавшим» и «оставшимся». Первый диалог — кинокритика Антона Долина и сценариста, руководителя «Театра.doc» Александра Родионова