Шесть взглядов на Стива Райха

Сегодня исполняется 80 лет американскому композитору Стиву Райху. 6 октября на концерте SOUND UP шесть российских композиторов и пианистов в честь юбиляра исполнят на шести роялях его произведение «Six Pianos». В предыдущий раз в Москве исполнение этой пьесы состоялось на фестивале «Альтернатива» в конце 1990-х. Участники проекта Павел Карманов, Петр Айду, Алексей Курбатов, Антон Буканов, Кирилл Рихтер и Никола Мельников рассказали об открытиях Стива Райха, об особенностях пьесы «Six Pianos» и о своих отношениях с музыкой одного из изобретателей минимализма.

О знакомстве с музыкой Стива Райха

Павел Карманов: Стив Райх для меня — ключевая фигура. Моя однокурсница из консерватории Александра Филоненко, ученица Владимира Тарнопольского, как-то раз принесла кассету, где ей Тарнопольский записал музыку, которую ни в коем случае нельзя писать. Я послушал с ней вместе и влюбился в Райха, чья запись тоже была на той кассете. После этого активно стал интересоваться американской музыкой, а потом и европейским пластом минимализма.

Алексей Курбатов: В минимализм меня привел интерес к музыке Павла Карманова, Карманов при этом не стандартный минималист, он использует минимализм как средство, а не как цель.

Петр Айду: Главные сочинения у Райха для меня — это «Piano Phase» и «Музыка для восемнадцати музыкантов». Это два сочинения, которые изменили мои представления о том, какой способ воздействия на человека может иметь звук. Сознательное ограничение языка ведет к новой выразительности.

Кирилл Рихтер: Приятель-композитор прислал мне «Tehillim» Райха — это переработанные псалмы, мне понравилось. Позже я обнаружил у себя в плеере «Piano Phase» и «Different Train». Не скажу, что Райх мне близок, но очень интересен.

Никола Мельников: Впервые с Райхом я познакомился в 5-м классе на уроке истории музыкальной культуры. Нам показали «Музыку для восемнадцати музыкантов», но это было все очень кратко, потому что и сами педагоги больше внимания уделяли романтической и классической музыке. И только на первом курсе, когда мы изучали особые формы в музыке Мессиана, удалось разобрать детально и Райха. Чтобы понять Райха, нужно быть подготовленным.

Steve Reich — «It's Gonna Rain»

О вкладе в современную музыку и о минимализме

Алексей Курбатов: Стив Райх — разносторонний композитор, открытый экспериментам и музыке разных культур, один из первых музыкантов в ХХ веке, зафиксировавших новый сложный язык. Его эксперименты с электроникой оказали влияние на дальнейшую электронную музыку. Например, в 60-е он придумал соединять кусочки записанной на магнитофонную пленку музыки так же, как это делали потом диджеи и электронные музыканты в 1980-е, только у Райха это была не самоцель, а элемент создания нового языка, происшедшего из нового инструментария. С тех пор аудиопленку стали использовать как музыкальный инструмент.

Никола Мельников: Стив Райх — один из ярчайших минималистов. По сути это близко тому, что сейчас происходит в музыкальной культуре XXI века: повторяющиеся структуры в музыке используются в современных жанрах техно и хаус. Минимализм построен на более простых гармониях, на насыщенном материале, раздвинутом в плане формы.

Павел Карманов: Минимализм зародился усилиями многих музыкантов одновременно примерно с 50-х по 60-е годы и аккумулировался на почве отторжения жесткого авангарда, который насаждался в Европе, в Дармштадте, при спонсорской поддержке США. Но тем не менее появились люди, которые поставили себя против мейнстримного авангарда, потом обратились к восточным практикам и восточным знаниям, чтобы увидеть и понять музыку с другой стороны. Стив Райх — один из них.

Минимализм — компромиссный жанр между академической музыкой, роком, джазом и фольклором, таким образом, это заинтересовало сразу многих. Секрет Стива Райха в том, что он сочетает элитарность с доступностью, и я думаю, что он специально об этом думал.

Американский минимализм — это максимум выразительности при минимуме средств.

Петр Айду: Американский минимализм интересен с точки зрения географии культуры, потому что он не попадает ни в академическое русло, ни в поп-музыку. Он находится где-то между, в другом пространстве. И в этом его особенность.

С точки зрения философии искусства американский минимализм — это максимум выразительности при минимуме средств. Это совершенно другое осмысление того, что вообще можно делать со звуком, хотя на сегодняшний день это уже не новость.

Антон Буканов: Стив Райх — наиболее серьезный из всех минималистов. Помимо усложнения музыкального языка он сумел наиболее демократичными средствами выразить глобальные и политические проблемы. На Западе Райх всегда считался классиком и иконой. При этом если коллеги Райха по жанру использовали эту музыку для кино и в медиа, то Райх всегда тяготел к чистой музыке. В современном джазе тоже слышно влияние минимализма — в формообразовании, в развитии. Музыку Стива Райха слушают и джазмены, и авангардисты.

Кирилл Рихтер: Любители электроники и любого вида техно, а также компиляций электронной и акустической музыки должны сказать спасибо Стиву Райху, потому что принципы, которые он использовал, репетитивность, повторение фрагментов — это то, что составляет электронную музыку. Он — один из первых минималистов, а из минимализма развились и поп, и рок, и техно. Можно сказать, что музыка Райха — это техно для фортепиано. Сейчас Нильс Фрам и Оулавюр Арнальдс соединяют электронику с роялем, но это давным-давно придумал Стив Райх.

Steve Reich — «Piano Phase»

О произведении «Six Pianos»

Павел Карманов: Это одно из условно ранних сочинений Стива Райха условного второго периода. Начинал он как перкуссионист, а продолжил как экспериментатор с магнитофонными пленками. Включая одновременно одну и ту же запись на двух магнитофонах и замедляя одну из них, он добивался эффекта сдвига фазы, возникали удивительные созвучия, музыка, оставаясь минималистичной, играла новыми красками. В такой технике написаны «Piano Phase» и «Violin Phase», это исследование фазовых сдвигов привело его к изобретению собственного стиля, пионерским опытом в этом был опус «Six Pianos».

Steve Reich — «Six Pianos»

Алексей Курбатов: Изначально пьеса называлась «Фортепианный магазин». Это зрелое сочинение 70-х годов, там используется то, что он нашел в экспериментах с аудиопленкой, — звучание со смещенной фазой, только в качестве магнитофона уже живые инструменты изображают повтор пленки. Количество повторов при этом произвольное, каждый музыкант выбирает, сколько раз ему повторять, а остальные должны по косвенным признакам это понимать и в соответствии с этим корректировать свою игру. Партитура напоминает больше инструкцию, одна партия занимает три страницы. Там указано, кого в конкретный момент нужно слушать, какому роялю подчиняться.

«Six Pianos» — довольно простое сочинение, у Райха много похожих, но гораздо более сложных гармонически и инструментально сочинений.

Пьеса длится минут 18. Состоит из трех частей, в каждой из частей исполнителям нужно понять, где начало новой. Потому что это такая переливающаяся музыка, ее можно слушать с любого места. Это сочинение можно повторить дважды, и никто этого не заметит.

Секрет Стива Райха в том, что он сочетает элитарность с доступностью, и я думаю, что он специально об этом думал.

Антон Буканов: Учитывая тот факт, что маэстро Райх издал еще как минимум два варианта этой пьесы, можно делать вывод, что он считал ее чем-то знаковым. Это чистый минимализм, чистая ладовость.

По содержанию это просто фрагмент из жизни. Стив Райх проводил много времени в музыкальном магазине, слушал, как люди разыгрываются, и решил это записать. Но в чистом виде получалось не очень красиво, и он решил это упорядочить. Это метафора современного индустриального общества, механистичности, корпоративной культуры, человека как винтика системы, а не индивидуальности.

Кирилл Рихтер: Это почти ни на какое из его произведений не похоже, но похоже на работы других минималистов. Это минимализм чистой воды. Он взял один инструмент, умножил это на шесть, написал музыку, в которой партии создают пульс. Она имеет терапевтический эффект.

Стив Райх, кажется, не объяснял, о чем это произведение, но для меня это близко к физическим механизмам: мы живем в мире паттернов, иногда какие-то паттерны выключаются, а другие включаются. Это такое движение частиц. Метафора нашего мироздания.

Я считаю, что и нам, исполнителям, и слушателям очень повезло, потому что предыдущее исполнение «Six Pianos» состоялось в Москве 20 лет назад.

Никола Мельников: Любое произведение Райха — пионер в определенном направлении. Пьеса родилась в процессе импровизации. Собрать шесть роялей в одном месте сложно во все смыслах — в репетиционно-акустическом, в организационном, поэтому пьеса исполняется очень редко.

Это метафора современного индустриального общества, механистичности, корпоративной культуры, человека как винтика системы, а не индивидуальности.

Петр Айду: У Стива Райха есть разные сочинения, которые говорят одно и то же, но разными словами. «Музыка для кусочков дерева», «Piano Phase», «Violin Phase», «Музыка для восемнадцати музыкантов» — они все об одном и том же. «Six Pianos» открывает грани того же самого. Тут много всего с точки зрения эстетики. Это попытка внедрения африканизмов в европейскую музыку. Много смыслов, с одной стороны, противоречащих европейской культуре, а с другой стороны, адресованных именно ей.

Если слушать неподготовленным, может возникнуть впечатление, что это некое шарлатанство, потому что в ходе пьесы мало что происходит. И кажется, что сыграть это может кто угодно. На самом деле это не так. В этом есть и эстетика, и месседж.

О нынешнем исполнении «Six Pianos»

Алексей Курбатов: Исполнять пьесу интересно, у меня прекрасные коллеги. Ранее я играл неоднократно в ансамблях для трех роялей, четыре — это уже предел. Существуют концерты Баха для четырех роялей. Но это редкость. А шесть роялей придают эффект умножения звучности и объем. Довольно большое значение имеет то, откуда доносится звук, он там ходит немного по кругу.

Кирилл Рихтер: У меня от исполнения «Six Pianos» ощущение, что мы запускаем механизм, при том что музыка лишена торжественности. Это ритуал, медитация, погружение в мир звуков. Сергей Курехин на вопрос о том, почему он музыкой занимается, как-то ответил: «Нравится мне жить в мире звуков». Ты физически ощущаешь, как звук тебя поглощает. Ты весь погружаешься в пространство звука. Кажется, что, если поставить эти шесть роялей в круг, можно вызвать кого-то.

Музыка минималистична и кажется простой, но там большое количество условностей, усложняющих исполнение. Нужно быть немного роботом, отключить творческую индивидуальность и включиться в единый организм.

Кажется, что, если поставить эти шесть роялей в круг, можно вызвать кого-то.

Никола Мельников: Сначала мы запланировали семь-восемь репетиций, но за три репетиции сыгрались. Особенность исполнения состоит в том, что одна партия вообще играется без пауз, все время одно и то же, другая, наоборот, постоянно меняется, но мы все находимся в одном полифоническом и гармоническом ладу. При этом каждый композитор может кусок своей партии сыграть нужное ему количество раз, ориентируясь на другого пианиста. Чрезвычайно свободная форма. Получается, что каждое исполнение всегда звучит по-новому, оно не может повториться. Можно закрыть глаза и уйти в транс.

Антон Буканов: Прежде всего, это единение, растворение в общем целом. Это своего рода диалог, который со временем приобретает что-то медитативное. Но физически это тяжесть в руках, потому что за 20 минут нет ни одной паузы. Поначалу было нелегко скоординироваться, мы включали метроном, но потом постепенно привыкли и сработались.

Петр Айду: В пьесе, несомненно, присутствует элемент медитативности. Ощущение двойственное: раздражающее и успокаивающее. То есть сама идея постоянно повторяющегося чего-то и раздражает, и успокаивает сразу.

В исполнении пьеса невероятно проста, и в этом ее очарование.

Колебания воздуха создают звуковое пространство. И совершенно не обязательно знать, что там происходит, это как явление природы, которое можно принимать или не принимать. Оно не претендует на то, чтобы вести за собой слушателя, как в опере.

Павел Карманов: Я впервые исполняю музыку Стива Райха. Когда я получил ноты, я подумал, что партитура очень простая, но когда начал готовиться к репетиции, понял, что совсем не просто играть долго и ровно одно и то же и при этом так, чтобы было слышно развитие. Вообще я уверен в том, что идеальные исполнители музыки Стива Райха — музыканты ансамбля самого Стива Райха. 10 лет назад я слушал их в Карнеги-холле, и даже у них в какой-то момент захромал ритм. Тогда сам Райх встал, отошел к стене, повернулся спиной и стоял там до тех пор, пока не выровнялся ритм; тогда он вернулся за рояль, и музыка продолжилась. Эта музыка полуимпровизационная. Самое опасное — это «кваканье» роялей при несовпадении партий. Но тем не менее это особый навык, полезный для координации мозга с пальцами и развивающий мышечную координацию. Мы сумели поймать нужное настроение и войти в медитацию, которой требует это произведение. И тогда стало ясно, что это не столько сложно, сколько приятно.

Записала Нина Арутюнян

Понравился материал? Помоги сайту!