Федор Чистяков: «Надо не серьезное записывать, а шалости»

К 30-летию самой безудержной русской рок-группы «Ноль» Федор Чистяков заготовил несколько сюрпризов: только что выпустил абсурдно-реалистический альбом «Без дураков», заканчивает фильм-концерт «Выше ноля» и собирается удивить поклонников ремейками редких песен «Ноля» на готовящейся к юбилею пластинке. Денис Бояринов поговорил с главным рокером-баянистом страны о его новых и старых песнях — понятых и не совсем.

— Как публика принимает песни из «Без дураков» на концертах?

— Этот альбом появился внезапно. Его песни написаны в разной стилистике. Он больше напоминает спектакль. Концертного воплощения новые песни пока еще не получили. Так обычно бывает: должно пройти время, песни должны усесться, а публика к ним привыкнуть, чтобы они заняли свое место в репертуаре.

— А что вы имеете в виду под «появился внезапно»? Как это произошло?

— Я познакомился с одним автором, который выступает под псевдонимом Диана Грей. Он предложил мне несколько своих песен, и они мне понравились.

— Текстов?

— Это были именно песни. Были и тексты, и музыка. Впоследствии мной было многое переработано, но не все.

— Диана Грей — это женщина?

— (смеется) Это великая тайна.

— Мне показалось, что ключевой персонаж этого альбома, который появляется в нескольких песнях и на обложке, — это капитан Кинг-Конг. Откуда он взялся?

— Этот альбом совершенно справедливо сравнивают с «Уездным городом N» Майка Науменко, потому что в нем тоже невероятное количество разных персонажей, которые пересекаются в разных песнях. И Кинг-Конг туда же. Однако Кинг-Конг вышел на первый план не то чтобы случайно, но постепенно. Сначала я хотел, чтобы обложка альбома была белая и на ней было написано «Без дураков». Эта идея была признана непродуктивной. Потом, работая над песней, я понял, что на обложке альбома должен быть Кинг-Конг, который плывет на зрителя на подлодке среди суровых северных волн. Мы попросили питерского художника Максима Ляпунова нарисовать эту картину, и он сделал. Так Кинг-Конг и выплыл.

Вроде абсурд полнейший.

— Многие рецензенты пытаются прочитать в песнях этого альбома зашифрованное послание о нашей нынешней реальности. Его там следует искать?

— Поскольку это не совсем мои песни, у меня есть стороннее ощущение от них, как у слушателя. Знаете, бывают такие специальные картинки, где на первый взгляд изображения не видно, так, какой-то узорчик нанесен, но если смотреть на них долго, то оно появляется. Эти песни похожи на такие картинки. Вроде абсурд полнейший, но между строк возникают образы, и они цепляют. Значит, послание есть.

— Вы анонсировали на своем сайте выход альбома «Ноль +30», посвященного 30-летию альбома «Музыка драчевых напильников». Почему вы решили вернуться к этой записи?

— Жизнь подтолкнула. В начале года мне попалась на глаза новость, что Федор Чистяков и группа «Ноль» записали новый альбом. Я очень заинтересовался этим сообщением. Выяснилось, что в сети опубликовали очередной сборник, который был назван «30 лет “Ноля”». Стало понятно, что люди решили, что группе «Ноль» 30 лет и уже никуда не денешься. Сборник удалось убрать из интернета, но стало ясно, что юбилейная пластинка нужна. Тогда я решил сделать пластинку крепких ремейков на песни «Ноля». Благо эти песни есть в нашем репертуаре — они будут звучать отлично.

— Вы их будете записывать так, как исполняете сейчас на концертах?

— Какие-то песни будут звучать так же, как на концертах. Но сюрпризы тоже будут — например, одна песня «Ноля», которая так и не была записана. Альбом будет необычным.

— Раз уж мы стали говорить о «Музыке драчевых напильников»: как вы познакомились с Андреем Тропилло, который помог вам записать этот альбом?

— Все было прозаично. Я учился в одном классе с Алексеем «Николасом» Николаевым, впоследствии ставшим барабанщиком группы «Ноль». С нами учился Анатолий Платонов. Мы втроем организовали школьную группу, пытались что-то играть и однажды решили записать панковский альбом. Попросту оттянуться дома, записав дурацких песен на дурацкие стихи. Группа наша называлась Scrap — то есть «отбросы», «объедки», хотя мы думали, что это значит «металлолом». Самое смешное, что этот домашний альбом Scrap тоже вошел в дискографию «Ноля» и его можно послушать в Apple Music, хотя он записан в абсолютно дремучих условиях.

Записав дома альбом группы Scrap, мы случайно узнали, что рядом с нами находится Дом пионеров, где есть кружок звукозаписи. Мы пришли туда записаться, воспользовавшись тем, что мы пионеры и имеем право. Там мы познакомились с Андреем Тропилло, о котором мы до этого ничего не знали. Благодаря Тропилло мы узнали, что есть русский рок, познакомились с «Аквариумом» и «Алисой» и даже краем глаза видели великих и ужасных, которые в ночное время приходили на эту студию что-то делать. Мы тоже там писали свои песни. В основном это были серьезные песни о смысле жизни и баллады о любви. Тропилло к ним отнесся без особого энтузиазма. Но когда мы показали ему шалости группы Scrap, то Тропилло чуть не упал со стула — очень смеялся. Тут стало понятно, что надо не серьезное записывать, а шалости.

— «Музыка драчевых напильников» сейчас слушается как образцовая русская панк-запись, которых в 1986 году было немного. Вы тогда знали что-нибудь про панк?

— Я был меломаном. У меня был катушечный магнитофон; чтобы достать новую запись, надо было найти человека с хорошей записью и прийти к нему со своим магнитофоном, который весил килограммов 10. Я ездил через весь город, чтобы что-то записать. Музыкальных журналов тогда не было, да и вообще в Советском Союзе практически никакой информации об этой музыке не было — для большинства людей ее не существовало. Была передача по радио, которая называлась «Ваш магнитофон», — там можно было услышать фрагменты песен Beatles или Pink Floyd. А уж видеокассеты, журналы, плакаты с музыкантами — это все было слишком круто. Поэтому я не очень понимал, как мои любимые музыканты выглядят, и о том, что такое панк-рок, я знал очень приблизительно. То, что мы делали, и не было панк-роком, как мне кажется. Мы были простыми ребятами из рабочих районов. В каких-то свитерах. Мы не походили на крутых панков в кожаных куртках и цепях.

— В этом году Ленинградский рок-клуб праздновал 35-летие. Каким был первый концерт, устроенный рок-клубом, на который вы попали?

— Первый не помню. Зато очень ярко помню четвертый фестиваль Ленинградского рок-клуба. Он проходил в ДК «Невский» на проспекте Обуховской Обороны. Я попал на выступление группы «Патриархальная выставка». Очень своеобразная была группа. Тогда они выступали с программой «Идиотека Эпидемия». Это было такое концептуальное полотно: человек, попавший в больницу, рассказывал о том, как ему делали операцию по удалению сердца. Программа меня очень зацепила — я до сих пор помню некоторые фрагменты из нее наизусть и при случае люблю их цитировать. С этого шоу я вышел другим человеком.

— Это было в 1986 году — в тот год, когда появилась «Музыка драчевых напильников», спустя несколько месяцев вы сами уже выступали в рок-клубе. Серьезный прорыв для школьной группы.

— Альбом мы записали к маю, потому что кружок звукозаписи закрывался на школьные каникулы. Во время записи альбома я начал петь и играть на баяне, хотя до этого играл на гитаре, а вокалистом себя вообще не представлял. Но когда я сочинил песню «Инвалид нулевой группы», а Тропилло ее услышал, то он сказал, что мне надо петь и играть на баяне. Алексею Николаеву, который у нас до этого был вокалистом, пришлось сесть за барабаны, а я выдвинулся на первый план, начал петь и сочинять песни под себя. Тропилло же посоветовал вступать в рок-клуб. Договорился с комиссией, чтобы нас послушали. Мы играли в каком-то ДК для пустого зала. На первом ряду сидели три или четыре человека, одним из них был, кажется, Константин Кинчев. Комиссия отреагировала, видимо, положительно, так как в клуб нас приняли. Но я не очень понимал тогда толком, что такое рок-клуб. Тропилло сказал, что надо вступить, — мы пошли и вступили.

— В какой момент вы осознали, что «Ноль» стал одной из звезд рок-клуба?

— На пятом фестивале Ленинградского рок-клуба выступление «Ноля» было очень хорошо принято. Мы стали известны практически на всю страну. Это было в 1987 году. Надо признать, что я совершенно не был готов к росту популярности. Мы были простыми ребятами с окраины, которые ничего не понимали, и эта известность не прошла безболезненно.

— В этом году мы отмечаем еще один юбилей: 25-летие августовских событий 1991-го. В тот год у группы «Ноль» вышел альбом «Песня о безответной любви к Родине» — один из самых известных и любимых поклонниками. Как для вас прошел 1991 год? Где вы встретили августовские события и как к ним отнеслись?

— Многие вещи, происходившие в то время, я осознал значительно позже. На тот момент я был балбесом, вообще не понимавшим, что вокруг происходит. Режиссер Бахыт Килибаев, который снял наш клип «Иду, курю», сказал в одном интервью, что герой этого клипа не понимает, что происходит, и не замечает. Он просто идет и курит, и все ему по барабану. Сейчас я понимаю, насколько он был прав.

В то время, когда случились ГКЧП и путч, я находился у одного приятеля, и мы с ним очень много курили. Курили круглосуточно. А друг мой очень любил одну радиостанцию, где крутили качественную западную поп-музыку. Он ее слушал через усилитель и колонки — она жарила на всю катушку. Помню, что мы проснулись рано утром 19 августа — и вдруг молчит его радиостанция. А вместо музыки странный голос говорит, что всем жителям надо срочно сдать радиоприемники и звукозаписывающие устройства на какой-то пульт. Мы даже не поняли, что мы такое курили вчера! Вот так примерно и прошел весь 1991 год (смеется).

— На одном из последних концертов, исполняя песню «Я живу на улице Ленина», вы сделали ремарку: «Хорошо, что не на улице Сталина». Что вы имели в виду?

— В 2009 году, когда я вернулся в музыку и начал работать с группой «Кафе», я записал песню «Улица Ленина 20 лет спустя». Мелодия была та же, а текст был полностью переписан. Эти строчки взяты оттуда. Главный герой песни вспоминает, как он жил на улице Ленина, как его зарубало, но у него было желание начать свободную жизнь. «Съехал оттуда давно, с переменою адреса. / Чтоб все забыть, словно сон, и начать жизнь по-новому, / Рабство духовное сбросить и жить с новой радостью / И обрести свободу свою и достоинство». Но последний куплет был о том, что он вроде бы уехал, но кажется ему, что он никуда не уезжал: «Вроде бы все то же самое, только по-новому. Снова как будто стою на улице Ленина, и у меня дежавю время от времени».

— Сейчас вы тоже живете с ощущением дежавю?

— Понимаете, чтобы зафиксировать состояние политической жизни, нужны аналитики, люди, которые профессионально этим занимаются. А искусство — это ощущения и чувства одного человека. Они субъективны, но они могут совпадать с чувствами других людей. В 2009 году эта песня не была понята. А сейчас люди начинают понимать, что действительно все очень похоже.

Федор Чистяков выступит 27 августа в московском клубе «Меццо-форте». 

Понравился материал? Помоги сайту!