«Если честно, я очень хочу сделать Африку»

Среди многочисленных удивительных особенностей созданной Анатолием Васильевым Школы драматического искусства — наличие в труппе этого драматического вроде бы театра суперпрофессионального хора. По случаю сегодняшней премьеры его новой программы «Балканский феномен» Евгений Коноплев поговорил с главным хормейстером Светланой Анистратовой.

— Шестнадцать музыкальных номеров, представляющих разные культуры и страны, — это очень напоминает ваш концерт-путешествие «Дороги мира», уже хорошо известный посетителям ШДИ. «Балканский феномен» — продолжение того этнопутешествия? Брат-близнец «Дорог мира»?

— И да, и нет. Я бы сказала, что «Балканский феномен» вырос из «Дорог мира». Там мы отправляем зрителей в музыкальную экспедицию по всему земному шару — это такой калейдоскоп от Америки до Израиля — и завершаем маршрут в России. Начинаются «Дороги» с двух народных болгарских песен. Вот из них «Балканский феномен» в общем-то и вырос. Мы впечатлились тем, какой это уникальный мир, — там же своя собственная и неповторимая ритмика, мелодика. И решили: теперь вместо земного шара берем один регион — знаменитый полуостров. То есть буквально исследуем балканский феномен. Зритель, видевший наши «Дороги мира», почувствует преемственность формы, но увидит и много нового: к хору добавились музыкальные инструменты (ударные, блок-флейты, бас), появились танцевальные номера, на экраны проецируется видео с традиционными костюмами — с танцами и народными обрядами.

— Но почему именно Балканы?

— Дело в том, что музыкальная культура этого региона одновременно и очень близка нам, россиянам, и очень разнообразна. Перед тем как начать готовить новый проект, я перелопачиваю огромное количество материала в поисках того, на что отзывались бы и сами актеры, и наши слушатели. А когда в одном концерте звучит сербская, македонская, румынская, хорватская, болгарская музыка — для русской души это просто праздник!

— Как вы осилили такой объем работы? Как долго готовили программу?

— Готовили мы ее больше года. А за то, что мы ее осилили, надо сказать большое спасибо нашему талантливому проводнику по этому культурному пространству. В соавторах концерта указан Антонио Грамши — это замечательный музыкант-инструменталист, задействованный во многих спектаклях Школы драматического искусства (думаю, многие в курсе, как в нашем театре любят живой звук). Так вот, когда мы дозрели до новой программы, тут же нашелся нам и соратник — Антонио пришел послушать «Дороги мира», а мы знали, что он глубоко изучает музыку балканских народов. Думаю, что без этой встречи — встречи людей и интересов — новой программы просто не было бы. Но, говорят, в лексиконе мудреца нет слова «случайность»...

А осилили мы, кстати, еще не все. Например, турецкую песню продолжаем готовить, в программу добавим ее чуть позже — когда поймем, что исполняем этот сложнейший номер безупречно и аутентично.

— То есть в отсутствии Турции на вашей музыкальной карте Балкан нет никакого подтекста? А то начинали закрадываться мысли о политике.

— Мы не про политику, мы про музыку. Когда у России начались напряженные отношения с Америкой, нас некоторые шутники тоже спрашивали, не собираемся ли мы исключить из «Дорог мира» американские госпел и спиричуэлс. Ну смешно же — концерту шесть лет, и мы как в 2010 году не думали ни о каких конфликтах ни с какими странами, так и сейчас не думаем. Мы занимаемся культурой, мы изучаем музыкальные традиции народов, мы показываем, как разнообразен этот мир. Но ведь мир и переплетен до невозможности. Взять, к примеру, песню «Во Вилоне» из нашего нового концерта — это былина казаков-некрасовцев. Тех самых, которые вернулись в Россию в начале двадцатого века, прожив полтора века в Турции (куда их выдавила из Крыма Анна Иоанновна, уставшая от их набегов на Россию). Естественно, за полтора века их культура вобрала в себя очень много турецкого — в том числе и музыки. Вера Никитина — глубокий знаток этой темы, педагог одного из наших актеров — помогла нам освоить их песни, мы вместе с ней слушали экспедиционные записи 1970-х годов. И теперь наш зритель сможет прикоснуться в том числе и к истории через культуру. Кстати, песню некрасовских казаков под названием «Турецкая» мы, наверное, тоже со временем добавим в программу — пока продолжаем ее оттачивать. Так что, когда я говорю, что скоро мы отважимся и на турецкие композиции, я имею в виду только техническую сложность музыки — это безумно трудные язык и манера исполнения.

— Получается, что и в музыкальном плане Балканы — это место встречи цивилизаций, христианской и мусульманской. Насколько сложен для вас — по сути, представителей европейской музыкальной традиции — был этот музыкальный материал, вбирающий в себя столько разных течений?

— Встреча православия и ислама — это точно подмечено. Ведь даже в Болгарии много мусульман. Да и в других странах влияние турецкой культуры и мусульманской традиции очень ощущается. Я думаю, что этот «плавильный котел» культур и дает тот знаменитый драйв, которым славится балканская музыка.

Погружаться в этот материал было очень сложно, скажу откровенно. Год назад мы поставили индийский эпос «Падмини» — настоящий индус учил нас аутентичному пению, изучали совершенно с нуля целую музыкальную культуру — так даже тогда было проще: незнакомый текст по звучанию выучил, перевод прочитал (важно ведь знать, о чем поешь), и дальше только оттачивай.

А, например, в сербском языке слово может звучать в точности как русское, а смысл нести совершенно иной. Казалось бы, должно быть проще, а оказалось, что материал осваивается намного труднее. А уж что творится с их умопомрачительными ритмами — словами не передать! У нас в коллективе у всех музыкантов академическое образование, но и нам пришлось потрудиться, осваивая ритмы, доходящие до «сорока пяти восьмых».

Что еще интересно — неожиданной для нас стала реакция зрителей после лабораторного показа. Некоторые из них расспрашивали, сознательно ли мы строили концерт как своего рода учебную программу. Например, показывали, как можно по-разному выстраивать звук в пространстве или строить взаимодействие тела, голоса и инструментов — скажем, звука дарбуки, дополняемого ударами по грудной клетке певцов.

Нет, никаких специальных образовательных целей мы не ставили, но если аудитория получает еще и такие наглядные знания — это же замечательно!

— Все это скорее напоминает работу исследовательского института или научного отдела. Но ведь театр — не академия: ты заучил роль или разучил ноты, сыграл или спел, получил зарплату или гонорар — и доволен.

— У нас другой театр! Не надо думать, что человек отучился в институте, пришел к нам и все — работает по восемь часов в день. Лично я думаю, что после института только и начинается настоящее изучение предмета. Институт — это начальная школа, там все молоды и ветрены. А взрослея, ты начинаешь серьезно заниматься какими-то вещами, делать это потому, что это нужно и интересно тебе. Это же еще Васильевым было заложено — мы работаем не на результат, а на процесс: ищем, изучаем, погружаемся в материал. Концерт за концертом ставим, и каждый год актеры то индийскую нотную систему освоят, то сербские тексты разучат. Разве это не здорово?! Даже учителей себе сами выбираем под каждую очередную программу.

— Что дальше? Какое новое путешествие задумываете сейчас?

— Если честно, я очень хочу сделать Африку. Но это тоже надо делать по-настоящему — хочется же петь аутентично, а не попсово, простите. Мы ведь Балканы начинали изучать сначала по нотам: взяли ноты болгарских песен, спели — и никакой Болгарии не звучит. Все поняли, отложили ноты и пошли сначала общаться с носителями культуры — «снимать» с них манеру пения, произношение, диалект.

Вот так и с Африкой — хорошо бы найти какого-то очень профессионального носителя музыкальной традиции. Может, придет какой-то африканец на концерт, послушает и скажет: «А не хотите ли сделать программу?» Только пусть через полгодика приходит, когда мы Балканы полностью проживем.

— Тогда пожелаю вам, чтобы через полгода на «Дороги мира» пришел Бобби Макферрин, послушал ваши спиричуэлс и у вас появился африканский концерт.

— Мне нравится, это было бы чудесно! Африканскую тему он, конечно, знает как никто другой. Но вообще то, чем занимается Макферрин в музыке, нам очень близко. Если бы посчастливилось, то поучились бы у него не только этнике. Он ведь к музыке относится как к служению и постоянно подчеркивает свою религиозность.

— Кстати, о религиозности. «Дороги мира» по большей части показывают духовные песнопения: спиричуэлс, госпел, молитву, народный духовный стих, псалом. «Балканский феномен», судя по программе, почти целиком состоит из народных песен?

— Да, действительно. И в этом тоже отличие двух программ друг от друга. Раз уж мы сосредоточились на одном регионе, то решили показывать разнообразие традиций — свадебную песню, музыку народного праздника, женскую лирику. Но и духовная музыка одним номером тоже представлена, это ведь тоже большая часть культуры.

— В общем, я делаю вывод, что зрителю лучше посмотреть оба концерта — для более объемного восприятия всего материала.

— После этой беседы я уже и сама удивляюсь, какие эти две программы родственные и какие разные. Прямо «инь и ян». Посмотреть и то, и другое, конечно, хорошая идея. Тем более что театр мы государственный и билеты у нас очень доступные.

— Кстати, есть ли шанс у зрителей увидеть эти концерты за пределами сцены ШДИ?

— Мы думаем об этом и новый концерт уже с самого начала создавали с прицелом на возможные гастроли. Но у нас специфичная ситуация — мы работаем в театре, но даем не спектакли, а, по сути, концерты. В театральные фестивали мы, откровенно говоря, не вписываемся. Но если какой-нибудь культурный фестиваль заинтересуется нами и пригласит на свою площадку — мы к этому технически готовы и будем только рады.

Понравился материал? Помоги сайту!