ГлавПУР бессмертный

В новую книгу «Историомор, или Императив правды. Дебаты о памяти и беспамятстве» я собрал работы о соотношении политики и истории: проблематика, увы, не перестающая быть актуальной.

В пояснении нуждается вводимое мной понятие «историомор» — неологизм и метафора. Это торжество политизированной мифологии и антиисторизма над собственно историей и памятью. Его основные проявления достаточно очевидны: табуирование тем и источников («Не сметь!»), фальсификация и мифологизация эмпирики («В некотором царстве, в некотором государстве…») и отрицание или релятивизация установленной фактографии («Тень на плетень!»).

Наряду с «историомором» сквозным для книги является и понятие «главпур» — производное от организации «Главное политическое управление Советской Армии и Военно-Морского Флота» (сокращенно ГлавПУ, или, по старинке, ГлавПУР). В 1924—1990 гг. этот военный орган одновременно являлся отделом ЦК Компартии, и именно здесь вырабатывалась идеологическая и пропагандистская доктрина всего советского государства, навязывавшаяся затем всему обществу, а не только казармам и штабам.

В книге помимо введения и заключения четыре раздела. Первый — «Память о ГУЛАГе и депортациях» — объединил статьи и заметки о советских репрессиях и преступлениях, а также о соответствующей советско-российской исторической памяти и историографии. Второй — «Дни Победы» — посвящен немецким преступлениям во Второй мировой войне и тому, как они преломляются в советской историографии. Главка, публикуемая COLTA.RU, — именно из этого раздела.

Третий — «Рыцари памяти» — посвящен отдельным личностям (хронистам, писателям, журналистам) и институциям (музеям), с которыми автора сводила жизнь и работа и чей вклад в сохранение исторической памяти представляется ему достойным и значительным. С четырьмя из них — Леонидом Котляром, Тамарой Лазерсон, Ильзетраут Липпхардт и Машей Рольникайте — мне выпала честь быть знакомым лично (в этом же ряду для меня — имена бывших гулаговцев Семена Виленского и Льва Хургеса, бывшего остовца Василия Баранова и бывшего военнопленного Георгия Хольного): их рыцарственной памяти посвящена вся книга.

Наконец, четвертый раздел — «Агенты беспамятства» — посвящен отрицанию и отрицателям Холокоста как одной из самых распространенных форм историомора (зарисовки иных «агентов беспамятства», хотя бы и в ранге действующих министров, встречаются и в других разделах). Тут же и обоснование идеи Исторического арбитража как возможного механизма разрешения научных споров, а на основе разрешения научных споров — и юридических политических тяжб.

Павел Полян

«Мы рождены, чтоб Кафку сделать былью…»
А. Тарковский: парафраз текста «Авиамарша» П. Германа

Гламур на главпур

Организационной особенностью празднования 70-летия Победы в 2015 году стал ощутимый перенос центра историко-официозной тяжести и инициатив из мутных недр Российского оргкомитета «Победа» ^[1] в новосозданные исторические институции, которые, несмотря на формальную свою общественность, таковыми не являются: это Российское военно-историческое общество (РВИО) под руководством министра культуры РФ В.Р. Мединского и Российское историческое общество (РИО) под руководством председателя Госдумы РФ С.Е. Нарышкина, перед этим возглавлявшего бесславную Комиссию по противодействию попыткам фальсификации истории в ущерб интересам России. Статус этих обществ аналогичен статусу тех, что при царе-батюшке назывались Императорскими: членские взносы, может быть, и собираются, но не на них живут, судя по попечительскому совету и телерекламе. Вольные же общества, живя на взносы и пожертвования, и при царе были чахлыми, хотя и брали на себя существенную работу.

Между двумя обществами-погодками (официально созданы соответственно в 2013 и 2012 гг.) прослеживается своеобразное разделение обязанностей. Структура Мединского и Рогозина — дитя Минкульта и Минобороны — это спущенный на парашюте мнимой общественности ГлавПУР: отныне он носитель главпуровского духа и блюститель главпуровских функций.

Это небезобидно — если вспомнить амбиции Мединского, как министра, финансировать лишь то, что для его понятий приемлемо, и, как пишущего на исторические темы автора, фехтовать на мифах и рифах с идеологическими противниками. Агитация и пропаганда, марциальный патриотизм, спустя 70 лет чуть припудренный постмодерном. Холокост более не отрицается, он инструментализируется: ведь убитые миллионы евреев — это жертвы фашизма, а стало быть, наши «союзники» в перманентной борьбе с неофашизмом ^[2].

Тут уж не до истории с фактографией: достаточно не полениться и почитать бестселлеры самого Мединского — как его «исторические» книжки, так и его служебные интервью, чтобы понять, что фактография ему, собственно, и не нужна (хотя своим mot «Рашка-говняшка» он по-настоящему блеснул, браво! На Черномырдинскую премию!).

10 мая 2015 года, то есть на следующий день после 70-летия Победы, Мединский высказался так: да, пакт Молотова—Риббентропа не слишком морален, зато он отсрочил войну между высокими договорившимися сторонами и дал СССР необходимую передышку. А западные союзники, добавил в поддержку своего министра президент, мол, сами виноваты — нечего было юлить на переговорах с СССР! Да и Польша, мол, сама хороша — откусила у Чехословакии после Мюнхена шматок Силезии! ^[3]

Но коли так и нам отныне уже снова не западлó защищать гнусный альянс двух кровавых мерзавцев и палачей, на борьбу с одним из которых — под верховенством другого — советский народ, несмотря на необходимую передышку, положил столько жизней, то вправе ли мы после этого попрекать в фашизме или в заигрывании с фашизмом других?..

Впрочем, Мединский как министр культуры (какая все-таки в этом издевка!) успевает следить и за кошерностью истории и судить да рядить прямо из-под портрета Пушкина в своем министерском кабинете. (До чего же досадно будет, что его снимут не за вершимый им историомор и за культурофобию, а за что-то еще.)

Так, Минкульт в свое время отказался выдать прокатное удостоверение фильму Хусейна Эркенова «Приказано забыть» (2014), где фигурирует эпизод с Хайбахом: в 1944 году войска НКВД, не сумев депортировать жителей чеченского аула Хайбах, сожгли около 700 человек. Мотивировка отказа: фильм разжигает межнациональную рознь, а факт массового убийства в Хайбахе — «историческая фальшивка».

Во-первых, тестирование на фальшивку министр применяет явно избирательно: с авторов киношедевра «Двадцать восемь панфиловцев» К. Дружинина и А. Шальопы за откровенную и разоблаченную эмпирическую фальшивку ни строго, ни слабо не спросили!

Во-вторых, Мединский лукавит, ибо источниковедческая база не такова. В архивах есть свидетельство о том, что из аула Хайбах и его окрестностей — а это высокогорная и труднодоступная часть Чечни — из-за внезапно выпавшего снега надо было вывезти нетранспортабельное население. Что стало именно с этими людьми — мы наверняка не знаем, но и не все документы об этом рассекречены: только после их введения в научный оборот можно будет говорить о степени недостоверности концепции. Но свидетельства о том, что во время депортации чеченцев были расстрелы, имеются, и документы об этом можно найти и в моей с Н. Поболем книге «Сталинские депортации». Как есть и документ, который, скорее всего, действительно следует считать фальшивкой, — это записка комиссара ГБ 3-го ранга М. Гвишиани наркому Берии с сомнительным грифом: «Только для ваших глаз». В РГВА есть документы, которые подтверждают, что расстрелы были, но они документируют меньшее количество жертв и не обязательно в Галанчжойском районе, к которому относился Хайбах. О сожжениях — ни слова, да и в логику не заинтересованных в огласке палачей такой Орадур плохо вписывается.

Главное же не в этом! Не надо путать правду и вымысел, документальное кино и художественное. Автор художественного произведения имеет право на свою концепцию и на свои метафоры и гиперболы (которые, кстати, вполне представимы в логике и контексте той депортационной политики: «Да, мы не людоеды, мы не расстреливаем и не сжигаем высылаемых и в газовые камеры их не бросаем, но ежели нам погода мешает, то извините и не взыщите…»).

Очаровательна история с «Левиафаном» Андрея Звягинцева — фильмом настолько же историческим, насколько социологическим. Мединский обвинил картину в некорректности («В России так не пьют!»), антироссийской конъюнктурности («Рашка-говняшка») и в космополитичности («Себя я там не увидел»). Он сказал: «Но лично мое мнение: фильмы, которые не просто заточены на критику действующей власти, а откровенно ее оплевывают (это, кстати, неуважение к выбору налогоплательщиков), наполнены духом безысходности и бессмысленности нашего существования, не должны за счет налогоплательщиков финансироваться» ^[4].

Разговор о кинофильмах приобретает дополнительную пикантность в свете креативной перефразировки Мединским Ленина. «Из всех искусств, — скаламбурил министр, — для нас важнейшим является история» ^[5]. Сама же «история — это правда, которая становится ложью. Миф — это ложь, которая становится правдой». Это цитата, правда, не из Мединского, а из Жана Кокто, но Мединский взял ее эпиграфом к своей книге «О русском пьянстве, лени и жестокости» (М.: ОЛМА Медиа Групп, 2010).

Поэтому не так уж безобидно — и не только как фигура устной речи — звучит его фраза в одном из бесчисленных интервью: «Думаю, что к эпическим советским героям — и к молодогвардейцам, и к панфиловцам, и к Зое — надо относиться так, как в церкви относятся к канонизированным святым. Это моя человеческая и гражданская позиция» ^[6].

Тогда понимаешь всю системность и той хамской реплики в эфире «Эха Москвы» 30 января 2014 года в адрес Даниила Гранина, обнародовавшего — со всеми ссылками — факты о ром-бабах для Смольного в блокадном Ленинграде («Вранье!») ^[7], и того хамского окрика, которым Мединский 30 июля 2015 года одернул директора ГАРФ Сергея Мироненко. Тот не то чтобы разоблачил миф о 28 героях-панфиловцах (де-факто, но тихо это сделали другие и давно), но некстати, громко и, с точки зрения Мединского, безмандатно напомнил об этом разоблачении, поместив на сайте Росархива скан прокурорского, еще 1948 года, заключения по этому «житию» ^[8]. Саму публикацию министр назвал «словоблудием» и «попыткой уязвить легенду лукавыми, как бы научными подсчетами» ^[9]. На этом он не остановился и 18 марта 2016 года — как бы в преддверии ожидаемой премьеры заказанного министерством киношедевра «Двадцать восемь панфиловцев» К. Дружинина и А. Шальопы — снял Мироненко с поста директора архива!

Как понимаешь и системность требования Мединского построить всю линейку учебников истории — от школьных до вузовских — по лекалу единого историко-культурного стандарта. Системность и преемственность: ведь еще в 2004 году Путин вызывал к себе А.О. Чубарьяна и А.Н. Сахарова в видах построения «вертикали» единых учебников. Так что Мединскому оставалось только принять этот пас: «Учебники истории должны учитывать интересы государства»! ^[10]

А интересы истории? Кто будет учитывать или отстаивать их?

Историческая правда, если она противоречит государственной политике или пропаганде, государство Российское не интересует. Интересует же его позитивный миф без ограничений на правдоподобие и цинизм.

История оказывается крепостной девкой, отданной в заложницы мифологии и наложницы начальству. Историкам же в этом гареме предлагается незавидная роль евнухов, со сладкой улыбкой разносящих по будуарам вазы с вощеными фруктами и старательно наводящих гламур на главпур.

Экспроприация памяти

Но вернемся к глорификации 70-летия Победы.

Празднование 70-летия Победы в 2015 году оказалось отмеченным целым рядом инноваций.

Прежде всего, это экспроприация и имплементация на Красную площадь одной прекрасной гражданской инициативы — акции «Бессмертный полк», когда люди идут на демонстрацию с портретами своих близких, погибших на войне или умерших после нее. Придумать такое Кремлю и РВИО слабó, а вот отнять — запросто. Придумали же «Бессмертный полк» в 2012 году трое тележурналистов из Томска — Сергей Лапенков, Сергей Колотовкин и Игорь Дмитриев, сотрудники независимой телекомпании «ТВ2». Год от года их идея набухала массовостью и популярностью, пока наконец не докатилась до Кремля. А как стала кремлевским брендом, сразу была опошлена портретами собеседника Риббентропа и последнего русского царя, а еще созданием одноименного всероссийского движения, на съезд которого в Вязьме в июне 2015 года томских журналистов не пригласили ^[11].

Лимиты креативности и возможностей РВИО продемонстрировала выставка «Помни: мир спас советский солдат!» в Новом Манеже с ее монструозными танками из папье-маше и ряжеными солдатами и солдатками в день вернисажа, которая вполне могла бы появиться и при Сталине, и при Хрущеве, и при Брежневе. Чего, правда, не могло появиться при Брежневе — это нейтрального упоминания о советских военнопленных и о Холокосте. Но и то: не более чем упоминания — крематорий из папье-маше впечатления не производит. Но если это ответ тем, кто покушается на лавры советского оружия и заслуги в достижении Победы, то громкий, но несильный: гораздо эффективнее было показать не только себя, но и заслуги других «претендентов» — только такой фон мог бы стать убедительным.

РИО Нарышкина и Шахрая стремится к несколько большей академичности: ядро его физических членов — директора архивов, музеев, институтов и библиотек. Финансовая поддержка явно пожиже. На 70-летие Победы оно отозвалось рафинированным интеллектуальным продуктом — соорганизацией в Пекине в ноябре 2014 года международной конференции, посвященной 70-летию Каирской и Тегеранской конференций: «1943 год: формирование основ послевоенного мироустройства».

Кстати, в Санкт-Петербурге, в Государственном музее политической истории России, и в Москве, в РГАСПИ, прошли еще две выставки, посвященные советским военнопленным. Выставка в РГАСПИ «Советские военнопленные: подвиг и трагедия» заострена на вопросах сопротивления в шталагах и на индивидуальной судьбе сына Сталина — Якова Джугашвили: можно спорить с этими акцентами, но нельзя не приветствовать саму выставку.

Учти архивисты первый сборник архивных документов о советских военнопленных — книгу «Красноармейцы в немецких руках. Документы о плене, репатриации и реабилитации советских солдат Второй мировой войны», составленную Р. Овермансом, А. Хильгером и пишущим эти строки ^[12], у них было бы больше поводов для экспозиционного вдохновения.

Главпур на гламур

Гражданское общество, увы, на этот раз противопоставило официозу немногое: ни выставки, ни конференции — а только еле тлеющую дискуссию в СМИ. Причем систематически это занимает, кажется, только «Эхо Москвы», «Радио Свобода» и «Новую газету». В очередной раз инициатива отдана исключительно в официальные руки.

Правда, вышло несколько существенных книг, хотя могло бы выйти и больше.

Росспэновская серия «Человек на обочине войны» (11 томов дневников и воспоминаний военнопленных, остарбайтеров, жителей оккупированных областей), увы, окончательно приказала долго жить. В ее планах с самого начала стояла наряду с другими эго-документами и великолепная «остарбайтерская» проза Виталия Семина («Нагрудный знак OST» и «Плотина»), не переиздававшаяся уже много десятилетий. Эту историко-литературную несправедливость выправило издательство «АСТ» («Редакция Елены Шубиной»), выпустив ко Дню Победы такой том и открыв им новую серию — «На краю войны». В этой же серии вышли удивительные дневники «остовки» Шуры Михалевой из Курска («“Где вы, мои родные?..” Дневник остарбайтера») — своеобразный самоотчет о безоговорочной капитуляции трагедии рабского труда в Вальтерсхаузене у врага перед молодостью и любовью! Замечательную составительскую работу продемонстрировал коллектив сотрудников газеты «Аргументы и факты», выпустивший «Детскую книгу войны. Дневники 1941—1945». Всего там 35 дневников, распределенных по 5 главам: блокада Ленинграда, гетто и концлагеря, тыл, остарбайтеры и оккупация. Эта книга была заслуженно признана «Книгой года — 2015» ^[13].

Военнопленные же могут похвастаться только каталогом выставки, открывшейся в Санкт-Петербурге, который был выпущен фондом «Историческая память» совместно с берлинской организацией «Kontakte-Контакты» при финансовой помощи Германского федерального фонда «Память, ответственность и будущее». Кстати, сам фонд «Историческая память» профинансировал книгу Баканова А.И. «“Ни кацапа, ни жида, ни ляха”. Национальный вопрос в идеологии Организации украинских националистов, 1929—1945», выпущенную издательством «Алгоритм» в 2014 году ^[14].

Несмотря на выставки о военнопленных и книги об остарбайтерах, дирижировавшая празднованием 70-летия Победы власть опять вчистую забыла о них, как и вообще о гуманитарных аспектах войны. В 12-томнике «Великая Отечественная война. 1941—1945», выпущенном Институтом военной истории Министерства обороны РФ, миллионам остарбайтеров, как, впрочем, и миллионам еврейских жертв, достались лишь единичные упоминания во вводной статье к тому 10, озаглавленной «Государство и общество в годы Великой Отечественной войны: основные направления исследований»! ^[15] Коллеги ссылаются и на мои работы, но это не радует, поскольку усилия историков, занимавшихся теми, кто был «на обочине войны», в очередной раз оказались невостребованными в российской историографии.

Тем самым сохранена главпуровская стратагема — установка на искусственное и несправедливое идеологическое противостояние между ветеранами 1-го сорта (уцелевшими красноармейцами, воевавшими на полях сражений и не попавшими в плен) и всеми прочими — эвакуированными, жителями тыла (это 2-й сорт, их заслуги не оспариваются) и теми, кто оказался под оккупацией, был угнан в Германию или взят в плен (3-й сорт). Это противостояние — искусственное, оно — рудимент внутренней холодной войны, которую ГлавПУР вел со своими неуважаемыми воображаемыми врагами — «предателями», «пособниками», «подстилками» и прочими «недобитками». Противостояние это мобилизовывало социальную агрессию и разрушало основу восстановления взаимоуважения в стране и консолидации доверия в обществе. Так что неудивительно, что и спустя 70 лет и военнопленные, и остарбайтеры, и ставшие жертвами геноцида евреи снова оказалась даже не на обочине, а на невидимой стороне войны и Победы.

Не пора ли уже — хотя бы постфактум (в живых-то уже нет почти никого!) — отменить эту пересортицу и сделать невидимок заметными?

На сайте РВИО можно прочесть, что 14 декабря 2013 года в городе Гагарине открыт памятник убитым русским военнопленным… периода войны с Наполеоном! Спустя 201 год! Недавно в Кракове попытались установить памятник российским военнопленным периода русско-польской войны 1919—1920 гг. — но Польша запретила (что, конечно, и в самом деле форменные безобразие и глупость).

Мединский метал громы и молнии и уже присмотрел запретителям местечко пожарче в нижнем кругу ада ^[16].

А где же, товарищ министр, памятник советским военнопленным периода Второй мировой или Великой Отечественной — тем самым героям и жертвам одновременно?! Ведь 201 год с окончания их плена будет в 2146 году!

Кладбищенские памятники советским военнопленным имеются в большом числе там, где их хоронили, — в Германии и Польше. В этих же странах (в частности, в Ламбиновице) немало мемориалов открыто на месте бывших шталагов и концлагерей, и советские военнопленные — определенно важнейшие их герои (Цайтхайн, Заксенхаузен, Бухенвальд, Берген-Бельзен, Зенне и многие другие). В памятные даты сюда приезжают президенты и премьер-министры и говорят о трагедийности их судьбы.

В польском Ламбиновице (Ламсдорфе) находится единственный в мире Музей истории военного плена. Монументальный памятник советским военнопленным в Саласпилсе под Ригой — едва ли не единственный на всем постсоветском пространстве. Можно подумать, что красноармейцев не брали в плен и не убивали на теперешней российской территории! Еще как брали — сотнями тысяч, и еще как убивали, особенно комиссаров и евреев!

В Смоленске и Рославле находились гигантские дулаги для военнопленных; эти же города, а отчасти и те же дулаги были и важными узлами при отправке на запад остарбайтеров. Не пора ли почтить и их память и поставить им памятники в этих городах?

Не пора ли спустя столько лет уже перестать рвать Победу из рук друг у друга?!

Она не орден и не пряник, она не знамя и не приговор.

Уже не война и еще не мир, она уже этим и потому общая и на всех — от конюха до маршала и от остовки до гвардейца — одна!

P.S. Лейтенант Александр Аронович Печерский — советский военнопленный-еврей. Оказавшись 22 сентября 1943 года в лагере смерти Собибор, он разработал и уже 14 октября осуществил восстание, единственное успешное восстание в истории всех таких лагерей. Казалось бы: герой из героев! Но Родина смотрела тогда на это иначе и отправила его в штрафбат, но он выжил и там и умер в своей ростовской постели в 1990 году.

Именем Александра Печерского уже давно была названа улица в Цфате — священном городе мудрецов и художников на севере Израиля. В 2007 году в Ростове-на-Дону на доме, где он жил, была открыта мемориальная доска, а в 2012 году в Тель-Авиве — памятник Печерскому. А в 2015 году улица Печерского появилась наконец и в Ростове-на-Дону — спустя 70 с лишним лет после героического восстания.

Героического? Но никакие инициативы, никакие усилия, довольно мощные и настойчивые сами по себе ^[17], о присвоении этому еврею — пусть посмертно и пусть с таким опозданием! — звания Героя (сначала Советского Союза, а затем и России) так ничем и не увенчались.

Если не считать, конечно, ордена Мужества, срочно выписанного Печерскому к 27 января 2016 года — Международному дню памяти жертв Холокоста. Орден, конечно, не почетная грамота, но и не Звезда Героя ^[18]. Но и его употребили исключительно в качестве пиар-сопровождения визита Владимира Мединского в Собибор. Трудно было найти более некошерную фигуру для этого театрального — а по отношению к Печерскому и его родственникам даже оскорбительного — жеста.

И в то же время фигуру наиболее симптоматичную — современное лицо «главпуризма».

Историомор, или Императив правды. Дебаты о памяти и беспамятстве / П. Полян. — Москва: Издательство АСТ, 2016. — 624 с. (Ангедония. Проект Данишевского)

---

^[1] См.: Полян П. Юбилей a la Glavpour? Российский организационный комитет «Победа» как естественная монополия // Неприкосновенный запас. 2005. № 2—3. С. 162—169.

^[2] Кстати, то же самое делают и «оппоненты» этой дискуссии. Еще при президенте Ющенко, глорифицировавшем кровавых палачей и военных преступников Бандеру и Шухевича, Рада попыталась принять закон, впрягающий в одну упряжь Холокост и Голодомор — через наказуемость их отрицания. Если совместные российско-украинские попытки изучить совместно Голодомор и привели к рассекречиванию и изданию многих документов, то для совместного исследования УПА и УНА на базе документов обеих стран так много толерантности уже не нашлось.

^[3] В сети здесь.

^[4] Владимир Мединский: «Левиафан» запредельно конъюнктурен // Известия. 2015. 15 января. В сети здесь.

^[5] Встреча с В. Мединским в редакции «Российской газеты» 27 августа 2015 г. В сети здесь.

^[6] Там же.

^[7] У Мединского, обвинившего Даниила Гранина во вранье, требуют извинений // Новая газета. 2014. 11 февраля. В сети здесь. Мединскому пришлось звонить Гранину и объясняться: оправдывался он, в частности, тем, что имя самого Гранина в его интервью не звучало. Иезуитство!

^[8] См. публикацию «Справки-доклада главного военного прокурора Н. Афанасьева “О 28 панфиловцах”» от 10 мая 1948 г. (ГАРФ. Ф. 8131) на сайте Росархива.

^[9] Мединский призвал Госархив отказаться от оценок после истории с панфиловцами // Lenta.ru. 2015. 30 июля. В сети здесь.

^[10] См.: Фашизм для восьмого класса // Свобода. 2015. 19 ноября. В сети здесь.

^[11] См. здесь.

^[12] Rotarmisten in deutscher Hand. Dokumente zu Gefangenschaft, Repatriierung und Rehabilitierung sowjetischer Soldaten des Zweiten Weltkrieges / Herausgegeben von Rüdiger Overmans, Andreas Hilger, Pavel Polian in Zusammenarbeit mit Reinhard Otto und Christian Kretschmer. Padeborn — München — Wien — Zürich: Verlag Ferdinand Schöning, 2012. 956 S. Сборник вышел в 2012 году по-немецки и ждет своего перевода и издания на русском.

^[13] Но у книги странная потребительская судьба: она не продается, а только дарится. Каким бы ни был список адресатов дарения, само по себе это — досаднейшая нелепость, отрезающая книгу от читателя!

^[14] Выбор издательства сделан, к сожалению, без особой привередливости: «Алгоритм» специфичен своей всеядностью, выражающейся, в частности, склонностью и к националистическим теориям, и к приукрашиванию советских спецслужб.

^[15] Государство, общество и война / Великая Отечественная война 1941—1945 годов. В 12 тт. Т. 10. — М.: Кучково поле. 2014. С. 10—37. Авторство не обозначено: в каждом томе приводится лишь сводный список (не то братская могила, не то свальный грех!), так что идентифицировать единство автора и текста невозможно.

^[16] В сети здесь.

^[17] См.: Полян П. Политакция «Печерский»: холостой выстрел // Заметки по еврейской истории. 2013. № 4. В сети здесь.

^[18] Из статута ордена: «Орденом Мужества награждаются граждане за самоотверженность, мужество и отвагу, проявленные при спасении людей, охране общественного порядка, в борьбе с преступностью, во время стихийных бедствий, пожаров, катастроф и других чрезвычайных обстоятельств, а также за смелые и решительные действия, совершенные при исполнении воинского, гражданского или служебного долга в условиях, сопряженных с риском для жизни».

Понравился материал? Помоги сайту!