А он мне нравится, нравится, нравится

На московских экранах почти совпали два странно рифмующихся друг с другом фильма. «Колдунья» («Love Witch», 2016 г.) Анны Биллер недавно была показана на ММКФ (более того, текст про это кино сегодня уже вполне мог бы попасть в рубрику «Что качать на этой неделе»). А в Летнем кинотеатре Музея современного искусства «Гараж» будет демонстрироваться фильм эпатажного канадского режиссера Брюса Ла Брюса «Мужененавистницы» («Misandronists», 2017 г.). Обе картины рассказывают о борьбе женщин с мужчинами. Не на жизнь, а на смерть, но противоположными методами.

«Колдунья» — странная для сегодняшнего артхауса киностилизация, немного напоминающая фильмы Дугласа Сирка и Кеннета Энгера, но больше всего — роскошную стилистику джалло. Главная героиня Элейн (Саманта Робинсон) — начинающая ведьма, ученица чародея, у которой магия выходит криво. Выпив приворотных зелий, мужчины вместо того, чтобы полюбить ее по-настоящему, сначала истеризируются, начинают рыдать и капризничать, как дети, а потом умирают от эмоционального перегрева. А Элейн думала, что они смогут создать «полярность» ее гиперженственности и достичь идеального баланса в паре! Элейн — поборник гендерного неравенства, оказывающаяся ведьмой наоборот, ведьмой-оборотнем. Она назначила себя агентом патриархата, как перверт, уверенный в том, что осуществляет фантазии Другого. Но на самом деле она — серийный убийца мужчин, поскольку ни один из ее партнеров не в состоянии выдержать ее требований к мужественности. Она сама себя объективировала — в безумно женственных нарядах, макияже, стряпне, рукоделии и готовности реализовать все сексуальные фантазии мужчин, но при этом превратилась в смертельное оружие, объективирующее других. «Я — твоя последняя фантазия», — говорит она одному из кавалеров. Но мужчина не в состоянии перейти через свою фантазию и оказаться на другой стороне, по завету лакановского психоанализа. А вот Элейн переходит через свой фантазм о прекрасном принце на белом коне (в буквальном смысле), когда сталкивается с до карикатурности мужественным полицейским (Джан Кис), сумевшим освободиться от ее чар. Но по ту сторону фантазма лежит психоз: картина с девой, закалывающей прекрасного принца, которую она рисовала, оказывается самосбывающимся пророчеством.

Кадр из фильма «Колдунья»© Anna Biller Productions

Помимо прочтения в феминистской традиции «Колдунья» Биллер, снявшей мюзикл «Вива» («Viva», 2007 г.), вполне допускает и квир-интерпретацию. Подчеркнутая маскулинность мужчин в фильме — не только дань традициям классического Голливуда. Она указывает на то, что это определенный тип гея, тот, что ведет себя как гетеросексуал и даже гипергетеросексуал (в квир-терминологии они называются trade). Тогда Элейн — квин, феминизированный гей, пытающийся привлечь и удержать мужественного гея, который его, в свою очередь, презирает, поскольку в динамике этих отношений только мужественность является объектом желания, а женственность занимает более низкую ступень в иерархии. Собственно, все женщины в фильме оказывают квинами — и риэлторша Триш (Лаура Уоддэлл), у которой Элейн уводит мужа и которая, забредя в ее квартиру, «кэмпует», надев на себя ее эротические тряпки и парик. Ведьмы — драг-квины, и по правилам игры trade их ненавидит. Хотя фильм почти лишен иронии, его можно считать настоящим кэмпом, который в эпоху цифрового кино действительно должен сниматься на вымирающую 35-миллиметровую пленку.

В «Мужененавистницах» Ла Брюса, наоборот, никто своих намерений не скрывает. Действие происходит в уединенной школе-приюте в лесу, организованной радикальными феминистками. Их цель — свержение патриархата путем уничтожения мужчин. Мужчины в школу не допускаются ни под каким видом, к ним нельзя даже прикасаться, как если бы мужественность была заразна. Ученицам читают феминистски ориентированные курсы разных наук: например, рассказывают о том, что в будущем женщины будут размножаться при помощи партеногенеза. Отношения между ученицами всячески приветствуются, а целомудрие, ревность и собственнические инстинкты осуждаются.

Кадр из фильма «Мужененавистницы»© Jürgen Brüning Filmproduktion

И «Колдунья», и «Мужененавистницы» — фильмы о женском маскараде. «Колдунья» показывает, что недостаточно быть женщиной, но необходимо ею нарядиться, как это делает Элейн. В этом отношении особенно хороша деталь с черным париком: под роскошными черными волосами у героини — собственные, вполне пышные, черные волосы. Без удвоения не обойтись, одной только природной данности недостаточно. Женственность — это перформанс. Без маскарада ее, возможно, и вовсе не существует. В «Мужененавистницах» свой маскарад. Радфем-ячейка выдает себя за монастырский приют для девочек с трудной судьбой. Но внутри все ходят в гиперсексуальной школьной униформе, и сама настоятельница, Большая мать (Сюзанна Заксе), и другие сестры носят броский макияж и наряжаются — друг для друга. Или в опровержение представления о том, что лесбиянка — асексуальное существо, вытекающего из многих гендерных теорий.

Если применить лакановское различение мужского и женского — мужчина имеет Фаллос, а женщина им является, то есть является его означающим, — получится, что Элейн слишком активно его сигнализирует и означивает его власть — так что никакого Фаллоса в итоге не оказывается. Или же, чтобы быть Фаллосом, нужно убить настоящий Фаллос (в данном случае — неподатливого полицейского), а те, что ненастоящие, окочурятся и сами. В «Мужененавистницах» никто и не собирался быть Фаллосом, но в стройные ряды просачиваются те, кто его имеет. Хорошо отстроенная радикально-феминистская схема разваливается. Сердобольные девочки не только прячут раненого партизана-левака, скрывающегося в подвале школы от погони, — среди них еще затесался гермафродит, что-то вроде Эркюлина Барбена, о которо(й)м писал Мишель Фуко.

Кадр из фильма «Мужененавистницы»© Jürgen Brüning Filmproduktion

«Женщинами не рождаются, женщинами становятся» — так звучит знаменитая фраза Симоны де Бовуар. Гермафродит не родился женщиной, но стал и ощущает себя ею в полной мере. Однако феминистская ячейка и Большая мать, что называется, эссенциалисты и верят только в женщин от рождения. Даже зачаточный Фаллос таит в себе опасность. Лесная школа как будто призвана подтвердить один из тезисов другого важного теоретика гендера, Моник Виттиг, о том, что есть только один пол — женский, потому что мужчина занимает позицию универсального субъекта и находится вне принижающих категорий пола. В фильме Ла Брюса двое мужчин — скрывающийся левак и разыскивающий его полицейский. Но оба примерно на одно лицо, тогда как девочки в высшей степени индивидуальны и многообразны, несмотря на униформу, и Ла Брюс очень внимательно показывает каждую. Женское — царство партикуляризированного и конкретного.

«Женщинами не рождаются» — так Виттиг обрезала фразу Бовуар. Не рождаются ни женщинами, ни мужчинами. Все эти ложные апелляции к якобы природе нужны только для того, чтобы поддерживать экономику гетеросексуальности и продолжения рода. До того как произошло это мнимое биологическое разделение, люди пребывали в состоянии полноты бытия, считала Виттиг. То, что в «Мужененавистницах» разрешением конфликта становятся съемки порно, гостеприимно погружающего всех без разбора — черных, белых, полицейскую под прикрытием, гермафродита — в свою эйфорическую атмосферу, говорит о попытке вернуть полиморфное наслаждение и райское состояние гендерной не-идентичности. Заключительная порносцена снята почти так же, как сцена битвы подушками в начале.

Кадр из фильма «Колдунья»© Anna Biller Productions

Кто же эффективнее в борьбе с мужчинами? Феминистский шабаш из «Мужененавистниц», открыто покушающийся на весь патриархат в целом, или ведьма-одиночка из «Колдуньи», успевшая заморить трех мужчин? Сложно сказать. Вроде бы последняя, но и у фильма Ла Брюса открытый финал: просветленные лица женщин, смотрящих лесбийское порно, которое сварганили подопечные Большой матери. Может быть, никого, кроме женщин, в этом мире не осталось? Если гендер разрушает изначальную полноту бытия, один из способов ее восстановить — уничтожить один из полюсов дуальности, а там сама категория распадется.

P.S. На сеансе в «Гараже» покажут еще один фильм Ла Брюса — «Мозг Ульрики» («Ulrike's Brain», 2017 г.): из одной точки выходит женщина с мозгом Ульрики Майнхоф в коробке, а из другой почти ей навстречу движется мужчина с прахом лидера неонацистов в вазе (подробнее о подоплеке сюжета «Мозга» — в интервью с режиссером). И мозг, и прах эманируют соответствующие дискурсы (мозг еще все время жалуется на головную боль). Кто кого сборет в итоге? С «Мужененавистницами» «Мозг Ульрики» объединяет одна и та же актриса Сюзанна Заксе, которая играет Большую мать и нейрохирурга, добывшего останки Майнхоф. Кроме того, по ходу действия девочки в приюте смотрят фрагмент фильма. «Мозг Ульрики» — пример кинематографа совсем иного рода. Как и предшествующая «Геронтофилия», «Мужененавистницы» на его фоне — почти классическое, крепко сделанное, профессиональное кино. Зато «Мозг Ульрики» — настоящее квир-кино, потому что квир — это не только тема и сюжет, но и само письмо, которому не обязательно быть профессиональным (потому что подобные требования и есть нормализующая гетерономия) и позволительно быть странным, даже «плохим», валить все в одну кучу, не задумываться о логике монтажа и стилистических переходов, оставлять швы и не пытаться все сгладить.

Понравился материал? Помоги сайту!