Радиотелескоп для работы с Непредставимым
Художники против Екатеринбургского цирка
Танцхудожники за справедливую оплату труда. Открытое письмо
Как сделать лесную выставку в поле
Минус-прием Игоря Чацкина
Русская как иностранная
В Томске потребовали закрыть «арс котельную»
Позвольте, что это за «яба» такая?
Вторая триеннале музея «Гараж». Послесловие
Музей Stedelijk против генпрокурора
«В советское время сюда попадали люди, которым не нашлось места в системе»
Открытое письмо международного арт-сообщества против ареста Надежды Саяпиной
© Из личного архива Анастасии ТопоевойКогда я поступала в Строгановку, я еще не была уверена, что точно хочу заниматься дизайном интерьеров, и в академию шла за «базой» — качественным классическим образованием в вузе с большой историей. Но в ходе обучения мне так понравилось проектирование, что я связала с этим свою жизнь.
Особенность нашего вуза — в приверженности традициям. Среди преподавателей потрясающая наследственность: педагог Владимир Александрович Орзул — ученик архитектора А.Н. Душкина, завкафедрой Анатолий Иванович Свиридов — ученик Захарова, а Захаров — ученик Жолтовского. Такая традиционность — и достоинство, и недостаток. С одной стороны, имея классическую базу, можно дальше экспериментировать как хочешь — пойти, например, в магистратуру в другом вузе или городе. А без базы — как говорят конструкторы, на мягких грунтах — ничего прочного не построишь. С другой стороны, следование традициям — препятствие для развития. Мы всегда были ограничены этими рамками, новаторский подход в проектировании не приветствовался.
Анастасия Топоева в юности© Из личного архива Анастасии ТопоевойЯ была не очень прилежной студенткой. После пяти лет в училище я сразу же поступила в вуз еще на шесть лет, поэтому на втором курсе Строгановки, на седьмой год непрерывного обучения, я поняла, что пора как-то воплощать свои знания в жизнь. Я бралась за любую работу, проектировала интерьеры, с однокурсниками Валерой Лизуновым и Дмитрием Захарченко мы устраивали выставки, перформансы, ездили за границу — в общем, жизнь кипела. В какие-то моменты приходилось все-таки все это бросать и садиться за учебу, потому что вылететь из Строгановки можно было элементарно, за двойки выгоняли.
© Из личного архива Анастасии ТопоевойПреподаватели оценивали нас сурово. Для работ по проектированию собирали целую комиссию. Компьютеров у нас не было, и мы делали курсовые вручную на огромных планшетах площадью метра четыре. Чтобы узнать, как комиссия оценивает наши работы — а нас в этот момент в класс не пускали, — мы оставляли в кабинете диктофон и потом слушали. Иногда это была борьба: ты мог за несколько минут по вердикту комиссии скатиться с пятерки на двойку или наоборот. Главное было получить положительную оценку, даже тройка годилась. Моими любимыми предметами были проектирование и живопись, а нелюбимым — философия. Ей я уделяла мало времени, о чем сейчас жалею, потому что сейчас понимаю, какой это важный предмет.
Студенты Строгановки — знатные трудоголики. Мы часто работали до позднего вечера, а вахтерши пытались нас выгонять. Они либо закрывали двери на замок, а мы, как тараканы, лезли в окна обратно, либо выключали во всем здании свет. Однажды 31 декабря я приехала в погруженный во тьму институт забрать краски. Захожу в аудиторию, а там студенты при свечах рисуют.
© Из личного архива Анастасии ТопоевойСамое смешное за годы учебы — это, наверное, то, как во время сессии мы ночевали в институте. У нас на факультете были свои мастерские, закрепленные за нами на все время обучения. И на последние дней пять перед защитой мы туда переселялись, чтобы не тратить времени на дорогу: ночевали в спальниках, умывались в раковинах, ели в мастерской. На Пасху однажды даже яйца варили в каком-то самоваре и красили их. Работали мы много, а спали мало — ложились в пять утра и вставали в девять. С утра в пижамах, с зубными щетками шли умываться мимо бодрых, прилично одетых людей. Было смешно. Такие моменты нас, конечно, сплачивали, мы до сих пор с однокурсниками встречаемся, вспоминаем студенческие годы.
