Второе дело Трушевского: изменилось ли арт-сообщество за девять лет?

На мой взгляд, принципиальных изменений нет.

С одной стороны, сейчас стала очевидной возможность организовывать небольшие частные лакуны, внутри которых вас не будут забрасывать камнями за противостояние токсичным позициям, однако сути это не меняет. Нет осознания собственной выгоды от общих (не обязательно одинаковых) действий.

Наоборот, поддерживать насилие считается выгодным: ведь таким образом сохраняется надежда близости с властью, которая якобы «своих не забудет».

С другой стороны, сейчас речь идет о провальной попытке адаптации и социализации человека после тюрьмы. Общество в основном не очень готово заниматься этими вопросами — точно так же, как и государство. Есть отчуждение, и, конечно, дискриминировать человека на основании того, что он уже был в тюрьме, значительно удобнее, чем пытаться разобраться с тем, что есть конкретные недопустимые действия с его стороны.

У меня нет веры в возможность улучшений и никакого оптимизма. Людям из тюрьмы приходится адаптироваться к той жизни, в которой мы все живем, — той самой жизни, которая многих вообще-то не устраивает. Проще поверить в то, что мы уже живем по тюремным законам, и поэтому вопросами справедливости занимаются «смотрящие» авторитеты. Разумеется, такой взгляд является не реальностью, а только фантазмом.

Ужасно также, что ни образовательных, ни художественных прояснений в связи с БДСМ-чувственностью не стало больше, поэтому активно продолжаются попытки оправдывать насильников с позиции политики идентичностей. Разумеется, это тоже тупиковая стратегия, в которую многие верят как в собственную картину справедливо устроенного мира.

Понравился материал? Помоги сайту!