Два мела на голубой бумаге
Штрихкод березовой рощи и щебет искусственных птиц
Против иллюстрации
«То я грустная дельфинья дева, то вечная невеста, то суперзвезда Стелла»
«Третья идея», икс-фактор и арт-житие академика Сахарова
«В обломках ярче и громче голос умолчания»
Собакистан
Панк-музеефикация им. электрика Карабутова
Голубые роги под пролетарской маской
Откуда взялись зины: от изображения к тексту и обратно
«Волга больна, вылечить ее мы не можем, но можем “прослушать” ее шумы и крики...»
«Зоологические грезы» Алины Дружаевой превращаются в книгу
Илья Кабаков. 10 персонажей. Ronald Feldman Gallery. 1988С 1970 по 1975 год Илья Кабаков создал «10 персонажей» — 10 альбомов, посвященных случаям из жизни выдуманных советских граждан. Как и для Виктора Пивоварова, жанр альбома стал для него способом «инвентаризации» накопившихся в голове образов, а текст, по словам самого художника, был основой выразительности.
Советская идеология, как известно, концептуалистов не жаловала, сделать публичную выставку работ было практически невозможно. Гениальное изобретение Кабакова позволило ему не только создать архив собственных образов, но и разработать форму мини-выставки, которую можно было передавать из рук в руки, держа в голове особое руководство автора:
«1) Вся суть альбома — в перелистывании.
2) Чтобы хоть что-нибудь понять.
<…>
41) Это действительно не изображение “художественное”, а сама судьба.
42) Но для одного человека только, только он ее узнает. Это перелистывание было для меня одного.
43) Как и для каждого в другом, но опять только для себя.
И. Кабаков»
«Мухоморы». Обложка книги «Всеобщая история искусств». 1979Альбомы были своего рода вненаходимым искусством, способом мимикрировать под стертый язык массовой книжной стилистики позднесоветских лет. В дальнейшем идею концептуального издания использовали многие художники: арт-группа «Мухоморы» в 1979 году выпустила «Всеобщую историю искусств» тиражом три экземпляра. Не стоит забывать и визуальную поэзию — например, эксперименты Дмитрия Пригова с машинописными текстами, принимавшими совершенно разные формы. Пригов создавал и книжки-экспонаты: книги декретов, азбуки, специально состаренные книги, книги-объекты.
В то время как советские издательства, соблюдая ГОСТы, выпускали миллионные тиражи одинаковых книг, концептуалисты создавали параллельную вселенную, где была важна визуальность, а не тираж. Вписывая кондовую советскую типографику в свои работы, они обличали ее простоту и нелепость, заставляли смотреть на нее совершенно по-другому, воспитывая у зрителей новые способы «чтения».
Дмитрий Пригов. Литературные портреты. 1983
