Электричество смотрит мне в лицо

Открывшаяся в Музее современного искусства PERMM выставка имеет сложносочиненное название. Его первая часть — «На маяк» — литературное заимствование из романа классика английского модернизма Вирджинии Вулф. Часть вторая — «форма и политика света» — намекает на столетие русской революции. В этом мерцающем двойничестве и обнаруживается ее смысл. Она по-хорошему литературна, если не сказать дидактична. Но при этом совсем не тяжеловесна и не чурается заигрывать со зрителем. Она прикидывается легкой и забавной. Но отнюдь не лишена второго и третьего дна. Сюжет проекта сцементирован внутренними рифмами, которые, как ловушки, то здесь, то там умело расставил куратор Валентин Дьяконов.

Устроители выставки широко трактуют и сами понятия света и электричества. С одной стороны, свет и электричество — системообразующие категории для искусства XX века. С другой — это энергия, которая может быть разрушающей и деструктивной. В кураторском тексте сказано, что эта выставка — «о том, как повлияла на жизнь и искусство стремительная модернизация России в XX веке».

«На маяк» сразу же помещает зрителя в пространство утопии. Агентство сингулярных исследований в лице Анны Титовой и Станислава Шурипы развернуло объемную инсталляцию «Парк “Дистопия”». На спиралеобразно расположенных столах — фотографии и наукообразные схемы, а в центре — макет воронки от метеорита. Концептуальный проект в духе Владимира Сорокина посвящен гигантскому метеориту, который упал на Москву в 1955 году и полностью уничтожил столицу. Жители и сам город были перенесены за 600 км от его падения. Название проекта обыгрывает двойное значение слова «дистопия»: в литературоведении это — один из поджанров утопии, а в медицине — термин, обозначающий расположение органов или тканей в нетипичном для них месте.

Здесь же — инсталляция Анны Андржиевской: на дне глубокого аквариума — крошечные домики из гипса (намек на геологические породы Прикамья). Если «Дистопия» — про утопию, то «Камское море» — реальная история про затопление прикамских сел и деревень в 1950-е для создания Камской ГЭС. Во время строительства использовался и труд заключенных лагерей. Инсталляция дополнена аудиозаписями воспоминаний жителей и рабочих, которые еще в 1930-е строили ГЭС. Вода прибывает, выливаясь за край аквариума, — это непрерывная катастрофа, которая происходит здесь и сейчас.

Еще одна рифма к этой работе — видео эстонца Яана Тоомика: на экране художник стоит напротив водопада, но звук падающей воды не слышен. И только когда художник яростно кричит, зритель слышит звук водопада. На этой выставке «Водопад» может быть понят как высказывание об обретении голоса теми, кто надолго был лишен права говорить. И шире — о художественном переосмыслении истории XX века.

«Дистопия» и «Камское море» — проекты-перевертыши, как утопия и антиутопия. Только последняя воплотилась, как Кафка, в жизнь. Рядом с ними представлены архивные фото вечерней Москвы, красиво освещенной иллюминацией, — это парадный занавес столицы тридцатых годов. Именно такой столицу мировой революции увидел немецкий философ Вальтер Беньямин и описал в «Московском дневнике». Но эта антиутопия поставлена под сомнение неоновым слоганом «Разрушение молодит» французского дуэта «Клер Фонтэн». Слоган — цитата из текста Беньямина «Деструктивный характер», написанного пятью годами позднее «Дневника»: «Деструктивный характер молод и весел. Потому что разрушение молодит, так как убирает с дороги следы нашего собственного возраста; оно веселит, так как, убирая с дороги, разрушающий ощущает успокоение и облегчение».

На втором этаже музея представлены работы, которые можно назвать актуальными комментариями на тему «все, что ты знаешь, — ложь». Гламурная неоновая вывеска Татьяны Хэнгстлер, выражающая целый спектр неопределенных эмоций, — «Ой»; сделанная в духе рекламной вывески на разбитой вдребезги витрине с отломившимися последними буквами вывеска «Продолжайте сомневаться» художника Олега Устинова рифмуется с гипертрофированным объектом из автомобильной резины Владимира Козина «Лампочка» (само собой, Ильича!). Интерактивная видеоинсталляция шаманов цифрового искусства Аристарха Чернышева и Владислава Ефимова «КоМутация», где зритель может с помощью штекеров «поиграть» с изображениями переодетых в клерков художников. Большой проект «Мавзолей» классиков соц-арта Виталия Комара и Александра Меламида, как бы ставящий точку в споре Кадырова и Зюганова о том, что делать с Лениным.

Наконец, до этого не демонстрировавшаяся в России инсталляция Миши Кубалля «spacespeechspeed»: в темной комнате проекторы освещают зеркальные диско-шары, которые отражают свет и проецируют фрагменты слов space, speech и speed в ритмической последовательности на стены, пол и потолок. Если долго оставаться в комнате, очень быстро закружится голова, а почва уйдет из-под ног. Художник из Дюссельдорфа Кубалль работает со светом в публичном пространстве. Его излюбленный метод — заставить зрителя сомневаться в увиденном.

Если второй этаж посвящен эстетическим сомнениям, то весь третий этаж отдан рефлексии о границах искусства и политики. Проект Арсения Жиляева «Спаси свет!», где художник искусно играет в куратора, разделен на три части.

Первая посвящена вымышленному авангардисту Василию Бойко, который провел 20 лет в сталинских лагерях и все это время создавал «Светопись»: холсты с геометрическим изображением креста, которые «нарисовал» падающий через тюремное окно свет. Вторая инсценирует выставку американского художника Эда Рейнхардта, на которой рабочие-осветители взбунтовались, зачеркнули философский слоган, часть работ не развесили, а свет ламп, которые должны освещать живопись, направили вниз. Третья — видео «Без названия» выдуманного анонимного коллектива авторов из Лондона «Альянс прекарных изображений». Видео представляет собой чередование светящегося белого экрана и темноты, а звук — запись голосов прокуроров, выносящих обвинительные приговоры Pussy Riot.

Работа Зины Исуповой «United Colors of Multitude» — срез образов современных российских медиа. В раскрашенном в цвета техниколора и подсвеченном лампочками, словно витрина магазина, коллаже представлены вырезанные контуры спортсменов, корпоративное фото офисных работников, силовики с дубинками, пинающие прохожего гопники, а в центре — жизнерадостные пенсионеры из рекламы банковских услуг. Работа Валерия Кошлякова — макет маяка из железных прутьев, напоминающих авангардистскую башню Татлина. Сейчас «Маяк на Каме» воспринимается как памятник несостоявшемуся проекту художника, который должны были реализовать на набережной Камы, и как память о канувшей в Лету другой революции — пермской культурной.

Три части выставки «На маяк» посвящены российскому прошлому, настоящему и будущему. Антиутопия здесь встречается с утопией. Уязвимость настоящего рифмуется с неопределенностью будущего. Сейчас оно размыто и туманно, как изображение на квадратах классика концептуализма Ивана Чуйкова, рассмотреть содержание которых зрителю мешает свет вмонтированных ламп. Ну и куда нам плыть? На маяк!

Понравился материал? Помоги сайту!