Журналы Священного синода vs. Евангелие: где любовь?

Экстренное, внеочередное заседание Священного синода РПЦ состоялось в прошлую пятницу, и на нем обсуждался один-единственный вопрос — Украина. По традиции основные документы Священного синода называются очень старомодно — журналы. В них все представлено в сухом бюрократическом формате «слушали — постановили». И вопрос украинской автокефалии — не исключение. Точнее, украинскую автокефалию как таковую синодалы даже не обсуждали. Свою главную задачу они видят иначе — как борьбу с украинской автокефалией. И поскольку «главный враг» находится далеко за пределами Украины — это Вселенский патриарх Варфоломей (именно он начал процесс предоставления автокефалии), то обсуждали даже не столько Украину как таковую, сколько действия патриарха Варфоломея, а заодно подробно вспомнили все обиды, полученные от греков за последние несколько сотен лет.

Решения очень лаконичные, всего два журнала и пять пунктов:

1) патриарх Кирилл прекращает молитвенное поминовение имени патриарха Константинопольского Варфоломея за богослужением;

2) всем епископам и священникам временно запрещено сослужить с епископами Константинопольского патриархата;

3) представители Русской православной церкви временно отказываются от участия в епископских собраниях, богословских диалогах, многосторонних комиссиях и т.п., в которых председательствуют представители Константинопольского патриархата;

4) Синод принял особое заявление «в связи с незаконным вторжением Константинопольского патриархата на каноническую территорию Русской православной церкви»;

5) во всех храмах Русской православной церкви за каждой Божественной литургией служащие священники должны добавить в сугубую ектению два дополнительных прошения о сохранении единства Православной церкви.

Если кратко, то синодальные решения отказались совершенно предсказуемы, никаких неожиданностей. Однако эти решения многое говорят о характере русского православия в том виде, в каком его представляют наиболее авторитетные иерархи.

Итак, синодалы обсуждали действия патриарха Варфоломея, единогласно его осудили и пригрозили разрывом евхаристического общения (это предельная степень конфликта между православными церквами): «В случае продолжения антиканонической деятельности Константинопольского патриархата на территории Украинской православной церкви мы будем вынуждены полностью разорвать евхаристическое общение с Константинопольским патриархатом. Вся полнота ответственности за трагические последствия этого разделения ляжет лично на патриарха Константинопольского Варфоломея и поддерживающих его архиереев».

Что это значит с практической точки зрения? Пока не так много. Все эти запреты относятся к уровню отношений, который условно можно назвать клерикальным, — между епископами и церковными чиновниками. В большинстве случаев простые прихожане ничего не заметят. Однако существенно пострадает сотрудничество между православными разных юрисдикций, которое с большим трудом было налажено в последние годы в Западной Европе и Америке. Жаль. Не хотелось бы разменивать эти реальные достижения, уже объединившие православных разных юрисдикций, на конфликт властных амбиций.

Решения Синода стали ситуативной реакцией, неконструктивной и недальновидной, так как они задают вектор на жесткую конфронтацию, фактически на «войну» двух патриархатов. За пару дней до заседания Синода руководитель церковного МИДа (Отдела внешних церковных связей Московского патриархата) митрополит Иларион (Алфеев) прямо заявил, что средства дипломатии исчерпаны. Это прозвучало как ультиматум. Дальше только война.

На практике это означает лишь одно — Московскому патриархату придется обижаться еще сильнее и еще глубже забиваться в угол. Процесс предоставления автокефалии Украинской церкви имеет необратимый характер. В сложившейся ситуации его нельзя остановить. Конечно, можно притормозить или ускорить, на здесь встает вопрос: «Зачем? С какой целью?»

Никакой положительной программы у Синода нет, и вопросы, которые уже привели к обострению конфликта, Синод не считает существенными.

К сожалению, момент, когда РПЦ могла войти в эту игру лидером или хотя бы равноправным игроком, безвозвратно упущен. При всех сложностях отношений между двумя патриархами при желании можно было бы найти формулу совместного предоставления автокефалии. Но патриарх Кирилл не сумел воспользоваться теми возможностями, которые были еще три-четыре года назад.

Я далек от мысли, что патриарх Варфоломей во всем прав. К нему тоже есть вопросы, и некоторые из них довольно серьезные, но в целом его позиция выглядит канонически обоснованной и спокойной.

Говорю с печалью: РПЦ и лично патриарх Кирилл оказались в лагере проигравших. Это мучительно трудно признать. Обида на греков, которая сквозит буквально в каждой строчке синодального заявления, не оставляет никаких сомнений — увы, по крайней мере, эмоционально Священный синод уже переживает это поражение.

И похоже, что потеря Украины — это самый крупный «проигрыш» в истории Русской церкви. К сожалению, этот проигрыш был вполне предсказуем. Война в Донбассе запустила в украинском обществе такие глубокие процессы внутреннего отстранения от России, что никакие общественные институты, связанные с Россией, не могут сохраниться в неизменном виде, и Украинская православная церковь в юрисдикции Московского патриархата — не исключение.

* * *

Все, о чем я говорил выше, — это политика. И разговор о Церкви как субъекте политики — как внутрироссийской, так и международной — вполне уместен.

Но важно помнить и о том, что практически все церковные политики остаются еще и священнослужителями — молятся, читают Евангелие. Они, как и прочие православные христиане, задумываются о том, как в современном мире жить по заповедям.

И здесь путеводная звезда — это Нагорная проповедь. Ее начало всем хорошо известно — это Заповеди блаженств, которые находятся в начале пятой главы Евангелия от Матфея. Эти заповеди звучат на каждой православной литургии.

В конце той же самой пятой главы есть слова о любви к врагам:

«Вы слышали, что сказано: люби ближнего твоего и ненавидь врага твоего. А Я говорю вам: люби́те врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящим вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас, да будете сынами Отца вашего Небесного» (Мф. 5, 43—45).

Каждый христианин отдает себе отчет в том, какие это трудные слова, насколько это невероятная, казалось бы, даже неисполнимая заповедь. И тем не менее здесь нет никаких оговорок: мол, для мирянина эти заповеди обязательны, а, скажем, для митрополита или патриарха — нет. Эту заповедь каждый христианин вне зависимости от чина и звания призван исполнять. Получится или не получится — другой вопрос, но поступать вопреки этой заповеди и публично заявлять об этом выглядит как минимум странно.

Тем удивительнее, что в решениях Синода мы видим именно эту логику — логику отказа от следования евангельским заповедям. Я имею в виду публичный, занесенный в журналы Священного синода отказ патриарха Кирилла молиться за своего собрата, патриарха Варфоломея. Строго говоря, это сознательное и последовательное нарушение заповеди («молитесь за обижающих вас»).

Не из пустого любопытства мне хотелось бы узнать: почему весь Синод единодушно согласился с этим решением? Почему к нему не возникло никаких комментариев? Неужели ни один из двенадцати митрополитов и епископов, заседавших вместе с патриархом, не смог или не захотел увидеть в этом прямое пренебрежение Евангелием?

Да, я понимаю, что это вопрос риторический, синодалы на него вряд ли ответят. Но это вовсе не значит, что сам вопрос не должен быть поставлен.

Возможно, для секулярного сознания мои слова звучат как никчемный укор. Но для христианина именно заповеди всегда и во всем на первом месте: «Ибо какая польза человеку, если он приобретет весь мир, а душе своей повредит?» (Мк. 8, 36).

Наконец, какими бы ни были обстоятельства земной жизни — времена благополучия или кризиса, времена мира или войны, — есть только один путь, которым идут ученики Христа: «По тому узнают все, что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между собою» (Ин. 13, 35). И это та духовная задача, которой нельзя пренебречь: что важнее — любовь или сила? Обладание Украиной или жизнь вечная?

Может быть, для Русской церкви проявить любовь к Украинской — это значит ее отпустить, как в притче о блудном сыне? Любящий отец не противился, когда сын уходил на страну далече, и дал ему сполна всю долю его наследства. А уж вернется или не вернется — решать только сыну. Любящий отец просто будет ждать…

Сербский патриарх Павел (1914—2009) как-то заявил: «Если бы ради сохранения Великой Сербии требовалось преступление, я никогда не дал бы на это согласия. Пусть исчезнет тогда Великая Сербия. Если бы таким образом требовалось сохранить и малую Сербию, я не дал бы согласия и на это — пусть исчезнет и малая Сербия, только чтобы не было крови. Нет, такой ценой — нет! Если бы такой ценой надо было сохранить последнего серба и я сам был этим последним сербом, не было бы моего согласия!»

Не будем проводить исторические параллели между Великой Сербией и, например, «русским миром». Такие параллели практически всегда неудачны.

Задумаемся только о принципах, о заповедях. Если заниматься только политикой, то эти заповеди слишком ограничивают и в словах, и в поступках. Но значит ли это, что о Евангелии иногда можно и забыть?

Понравился материал? Помоги сайту!