«Смерть Сталина» в контексте английской черной комедии

Есть вещи, над которыми нельзя смеяться, но если очень хочется, то можно. В 2004 году произошло большое событие: в Германии вышел первый фильм о Гитлере, снятый самими немцами. «Бункер» («Der Untergang») — это историческая драма о последних десяти днях его правления. Гитлер осознает крах своей жизни и теряет контроль над ситуацией: игнорирует сообщения своего окружения о наступлении Советской армии, о необходимости эвакуации Берлина и о невозможности контрнаступления. Кульминацией фильма является сцена совещания в бункере, когда Гитлер просит выйти всех, кроме четырех генералов, и обрушивается на них потоком ругани. Фрагмент этой сцены моментально разлетелся по интернету, но не в первоначальном виде, а с измененными субтитрами. Количество пародий перевалило за тысячу: Гитлер орет, потому что не достал билеты на «Крафтверк», Гитлер орет, потому что в столовой ИКЕА закончились фрикадельки, Гитлер требует убрать все ролики о себе за нарушение копирайта. Зрители без помощи режиссеров и продюсеров состряпали черную комедию, и предметом смеха стали не личность Гитлера, не его смерть и не падение Германии, а сама ситуация потери контроля.

В самой серьезной сцене, в момент принятия исторического решения вселенского масштаба, самый главный тиран закатывает истерику. И оказывается, что он так же, как все, просто не знает, что делать, когда нужно хоть что-то сделать, но сделать нечего нельзя. Вместо ситуации мирового значения в сюжет подставляются ситуации… тоже мирового значения: ведь если нам не достался билет на «Крафтверк», наступает конец света и горю нашему нет предела. На этом контрасте возникает комический эффект.

Для того чтобы смеяться над тем, над чем смеяться нельзя, человечество придумало жанр черной комедии. Предметом черной комедии являются серьезные вещи, на высмеивание которых в обществе наложен запрет: например, смерть или страдания человека. Высмеиваться может как мучитель, так и жертва, при этом абсолютно необходимым условием остается то, что градус серьезности ситуации не снижается. Цель черной комедии в том, чтобы обнаружить ужас трагической ситуации и выхватить ее из серой зоны табу. Способом обнаружения является комический контраст между серьезностью положения и скептическим взглядом на него. То, что имело смысл, становится бессмыслицей, важное становится ничтожным и наоборот. Применение такого контраста к запретным темам требует известной внутренней свободы. Эта интерпретация черного юмора принадлежит лидеру сюрреалистов Андре Бретону, однако английская черная комедия — это особое явление в мировой культуре.

Черный юмор может снять напряжение и произвести перестановку приоритетов в обществе. Это социальный механизм, посредством которого можно неагрессивно выразить агрессию и с помощью которого слабый может заявить о своем несогласии. Общество, где можно безнаказанно шутить и где к шутке прибегают вместо агрессии, обладает здоровым иммунитетом. Однако механизм действия черного юмора может быть и прямо противоположным. Например, расистские или антисемитские шутки, исходящие от агрессора, культивируют насилие и по сути сами являются формой насилия. Следовательно, в черном юморе невозможно разобраться без контекста, без понимания того, на что он направлен и как функционирует. В фильме «Смерть Сталина» («The Death of Stalin») Армандо Ианнуччи затронул самую больную точку нашего общественного сознания — сталинские репрессии. Какую цель преследовал Ианнуччи, сняв этот фильм? Является ли он тенденциозным, агрессивным или освобождающим? К ответам на эти вопросы можно подойти ближе, если рассмотреть фильм с точки зрения жанра английской черной комедии, ее предмета, структуры и целей.

Основным предметом английской черной комедии являются не трагический факт и не его последствия, а то, что посредине, — процедура принятия важных решений власть имущими и процедура следования этим решениям подчиненных. Исходная идея заключается в том, что те, кто находится наверху и отвечает за наши судьбы, на самом деле ничего не соображают. Оказываясь в экстраординарных ситуациях, требующих остроты ума и силы характера, они действуют как могут, то есть как попало. В условиях стресса и паники они хитрят, выкручиваются всеми силами, но все равно совершают ошибки и остаются в дураках. Идиотизм в принятии решений противопоставляется трагизму последствий, что и окрашивает комический эффект в черный цвет. С другой стороны, легкость, с которой люди подчиняются таким решениям, тоже становится предметом осмеяния. Достаточно вспомнить очередь на распятие из фильма «Монти Пайтон» «Жизнь Брайана». На встрече со зрителями после премьеры «Смерти Сталина» в Торонто Армандо Ианнуччи сформулировал вышесказанное следующим образом: «Мы не смеемся над гибелью жертв, мы используем возможности комедии, чтобы показать, как были вывихнуты мозги у тех, кто принимал решения в эпоху Сталина».

«Смерть Сталина» является классической английской черной комедией: основные эпизоды посвящены именно процедуре принятия решений. Партийные бюрократы не могут решить, что делать с его полуживым телом, и устраивают вокруг танец, хореография которого построена на попытке не наступить в сталинскую мочу. Голосование по поводу отмены репрессий превращается в качели, когда участники то поднимают, то опускают руки, пока Молотов произносит речь об уважении к решениям товарища Сталина, который, в свою очередь, очень уважал коллективизм в принятии решений. И, конечно, главная процедура организации похорон на фоне процедуры парадного фотографирования Маленкова, во время которой Гитлером назван назойливый диктатор-декоратор, пристающий к Хрущеву с выбором занавесок. Во всех ситуациях персонажи выказывают уверенность в незначительных вопросах вроде выбора девочки для фото, но в важных вопросах остаются дураками. Неспособность принять решение по поводу поездов, везущих народ на прощание со Сталиным, заканчивается расстрелом толпы.

Самый знаменитый проект Ианнуччи «В гуще событий» («The Thick of It»), высмеивающий работу современного британского правительства, основан на том же принципе. Сюжет построен на действиях безмозглых министров, которые хотят заполучить власть, но не знают как. Чем меньше персонажи понимают, что происходит, тем сильнее паника и тем больше идиотских решений они принимают. В одном из эпизодов министр второпях принимает катастрофическую программу социального обеспечения медработников, в результате чего медбрат мистер Тикел остается без жилья и кончает жизнь самоубийством. Министр попадает под огонь прессы, и ситуацию берет под контроль безудержно матерящийся пресс-секретарь Малкольм Такер, реплики которого сами по себе являются шедевром черного юмора. Такеру наплевать на самоубийство, ему важно сместить с поста провалившегося министра, поэтому он подсылает человека в костюме гигантской свиной отбивной, чтобы папарацци сфотографировали министра — убийцу медработников на фоне гигантского куска мяса. Однако Такер забивает гол в свои ворота: на фотосессии в кадр попадает его папка, из которой торчит лист бумаги с незаконно добытой информацией о мистере Тикеле. Этот эпизод провоцирует парламентское расследование, которое заканчивается полным крахом всех участников, включая хитроумного Такера. И ведь никто из них, собственно, не имел в виду ничего плохого, просто с перепугу они всегда выбирали самое идиотское решение.

Ситуацию глупости и беспомощности в жизненных ситуациях Ианнуччи обыграл на самом себе в «Шоу Армандо Ианнуччи» («The Armando Iannucci Show»). В каждом эпизоде он задается вопросом: «Как это у всех все получается, а у меня нет?» Дело, оказывается, в заговоре. Например, как это в мужской компании все разбираются в футболе, помнят имена игроков и результаты матчей? После тщательного расследования выясняется, что у всех есть наушник, в который маленький человечек из туалета диктует по рации нужную информацию. Как это все умеют удачно пошутить за столом? Оказывается, хозяева подают на стол пироги, в которые спрятаны бумажки с шутками. Ианнуччи похищает пирог у соседа и внезапно становится остряком, но хозяева раскрывают кражу и выталкивают его из дома.

Здесь также использована классическая посылка черной комедии: люди думают, что есть те, кто все умеет и все знает, но на самом деле таких людей нет. От Гитлера до Ианнуччи — никто не понимает, что происходит.

Параллельная линия сюжета «Смерти Сталина» посвящена поведению жертв. После сцены голосования за отмену репрессий следует сцена расстрела заключенных в ГУЛАГе. Приказ об отмене казни приходит в момент, когда с криком «Да здравствует Сталин!» заключенный получает пулю в лоб. Без объявления причин расстрельная команда расходится, и уцелевшая шеренга заключенных покидает место казни с таким же безразличием. Узнав о том, что масса народу направляется в Москву на похороны Сталина, Светлана спрашивает: «Ведь их же никто не заставляет?» — ответ о том, что вроде бы не заставляет, дает Берия. Берия возвращает из застенков жену Молотова и приводит ее на кухню, когда ее муженек открещивается от неблагонадежной родственницы и объясняет Хрущеву, что ее вина была полностью доказана нашей любимой партией. Здесь использован тот же прием, что и в приведенном выше примере очереди на распятие в «Жизни Брайана»:

— Вам распинаться?

— Нет, мне свободу.

— Чего?

— Свободу. Ну, мне сказали, что я ни в чем не виноват и могу поехать жить куда-нибудь на остров.

— Чудесно. Тогда всего хорошего.

— Да нет, я прикалываюсь, конечно, распинаться.

— Ах, вот что. Чудесно. Вам вон в ту дверь.

— Да я в курсе. Через ту дверь, по кресту на человека, левая очередь.

Главная английская черная комедия «Жизнь Брайана» целиком основана на процедурной неразберихе. Что, если религия — это ошибка и толпа просто не расслышала без микрофона, о чем там говорилось в Нагорной проповеди? Что, если римляне просто все перепутали? Распятие организовано из рук вон плохо, переписчик теряет счет распинающихся, к тому же нужно следить за иудеями, которые надписывают таблички на латыни с ошибками.

Настоящим мастером черной комедии, где мучитель и жертва одинаково смехотворны, является Крис Моррис. Моррис получил известность как автор остросатирических новостных программ «The Day Today» и «Brass Eye», в которых высмеивается моральная паника (moral panic) — страх общества перед опасностью, взвинченный прессой. Политики, полиция, пресса и ханжи из рядовых граждан в его фильмах одинаково смехотворны. Одной из тем выпуска «Brass Eye» стало шельмование наркоманов чиновниками, которым безразлична проблема, а важна лишь возможность легко заработать политические очки на поругании того, что никто и так не любит.

Моррис втерся в доверие к представителю Консервативной партии Дэвиду Эмессу (David Amess), готовившему новый закон о наркотиках в парламенте. Он заставил Эмесса прочесть на камеру речь о вреде нового наркотика «кейк» («пирожок»), который Моррис сам и выдумал, и для наглядности выдал тому в руки большую желтую таблетку из поролона. Эмесс не только с воодушевлением прочел свою речь, но и выступил с докладом о наркотике «кейк» в парламенте, что и доказало основную мысль Морриса: политики не соображают, что делают, а мы так легко поддаемся моральной панике.

Главным достижением Морриса стал фильм «Четыре льва» («Four Lions»), снятый после терактов в Лондоне в 2005 году. Сама идея снять черную комедию о трагическом событии, не взяв паузы, выглядит вызывающе. Но цель была в том, чтобы высмеять глупость, которая привела к трагедии, причем так, чтобы под ударом оказались все участники событий в равной степени. Четыре льва — это четыре парня арабского происхождения, родившихся и мирно проживающих в Англии. Насмотревшись телевизора, который и является основным источником пропаганды экстремизма, они решают стать героями и что-нибудь взорвать. Пояс шахида они тестируют на своей домашней вороне и со словами «Ты делаешь великое дело, брат ворона!» взрывают бедную птичку посреди умиротворенного английского парка.

Настоящий взрыв должен произойти во время уличного карнавала, на который парни приезжают в костюмах плюшевых мишек. Все идет наперекосяк, и самый большой недотепа оказывается запертым в забегаловке со случайным заложником. Полиция высылает переговорщика, блестяще сыгранного Камбербэтчем, который решает установить контакт с юношей через обсуждение близких ему тем: «Скажи, а какие жопы тебе нравятся? Большие или маленькие?»

В «Четырех львах» мучитель и жертва оказываются одинаково комичными, потому что высмеиваются по одному основанию — ошибок в процедуре принятия решений. Человеческая нелепость, разброд мыслей и паникерство ставят в один ряд политиков, полицию, прессу и, главное, нас самих. С одной стороны, зло высмеивается и низводится до рядового идиотизма, до истерики по поводу билетов на «Крафтверк». Но с другой, и нас ставит лицом к трагедии: мы так же порочны и нелепы, как герой «Шоу Армандо Ианнуччи», просто по стечению обстоятельств не находимся у власти. В этом смысле в английской черной комедии есть сильный гуманистический посыл: человеческая природа едина. Именно поворот на себя дает мандат на черный юмор, осознание своей причастности дает свободу применения контраста к запретным темам. «Смерть Сталина» работает за счет того, что позиция Ианнуччи не является отстраненной. В своих интервью он неоднократно подчеркивал, что фильм актуален именно для сегодняшней политической ситуации, с которой он находит массу параллелей. К тому же в фильме полно намеков и шуток о современной жизни в Британии, о которых можно написать отдельную статью. Ианнуччи не показывает пальцем и не смотрит на сталинские репрессии свысока. Он применяет классический метод английской черной комедии, направленный на осмеяние зла через осмеяние человеческой природы.

Понравился материал? Помоги сайту!