Навальный, годный и нормальный

— Че, москвичка? Парень вон из Ярославля приехал. А я из Великого Новгорода. Отпуск взял и приехал агитировать за Навального. Юра меня зовут.

К выходу из метро Комсомольская мы с Юрой пробирались минут 10. Толпа сгущалась еще в середине холла, метров за 50 до эскалаторов, двигалась медленно, терлась мокрыми куртками. Люди с браслетами и наклейками «Команда Навального» гадали, все ли здесь «наши». «Не наших» начинали перевербовывать прямо по дороге к эскалатору.

— Полтора месяца агитировал, 16 кубов прошел! – мы с Юрой из Великого Новгорода, наконец, выбрались из метро. — По всей Москве работал! В основном в южном округе. Там народ такой — вообще никому ничего не нужно! Вот и приходится нам, не москвичам, объяснять.

Толпа рассеялась, разбежалась по трем вокзалам. Все-таки «не наши», расстроился Юра, раскрывая зонт.

— А ты бы в любой город поехал агитировать за Навального?

— Ну конечно, это же будущее для всех. Во-о-н, смотри, кружок красный «Проезд запрещен», а мне уже красная наклейка Навального мерещится. А там, видишь, действительно наклейка. Да слева, слева посмотри! У меня-то уже взгляд наметанный. Интересно, а в Москве вообще о чем-нибудь другом говорят? Как ни спущусь в метро, гул стоит: «Та-та-та-та-Навальный. Та-та-та-та-Собянин».

Ближе к проспекту Сахарова появились волонтеры, указывающие проход к рамкам металлоискателей, а Юра рассказал, как недавно в переулке около штаба встретил «Навального с Юлей» (женой): «Подошел, руку пожал. Он как-то дернулся. Задолбали его, наверное, совсем. Я решил, если еще раз встречу, просто поздороваюсь, а руку пожимать не стану».

— Вы с Навальным знакомы?

— А как же! На первой встрече с волонтерами я с ним фоткался. Тогда народа еще мало ходило, и хоть обфоткайся. Потом уже все набежали....

От метро к проспекту Сахарова тянулся заметный ручек людей под зонтиками.

— Смотри, сколько наших! – восхитился Юра, — Они специально дали нам проспект Сахарова, чтобы было видно, как нас мало. Но сейчас дождь, все под зонтиками, и будет казаться, что нас много. Мы, кстати, тут с друзьями встречаемся.

— Новгородскими?

— Э-э... нет, — Юра внезапно покраснел. — Мы уже тут познакомились, на кубе...

И потянулся к мобильному: «Привет, милая. Ты на площади? А я уже подхожу».

Официально митинг начинался в 17.30, но вплоть до семи на проспекте Сахарова было довольно пусто, Около рамок металлоискателей одиноко стоял мужчина с самодельным плакатом: «Если не Навальный, то — » — и зад кошки, нарисованный Путиным 1 сентября. Больше написанных от руки слоганов видно не было, креативный протест заменили стандартные таблички «Навальный». Их наклеивали на зонты, крепили на одежду и вовсю инстаграмили.

— Навальный, гордый и вербальный, смелые мечты, синие глаза. Навальный, годный и нормальный, значит, я и ты проголосуем за! — на мотив «Горной лаванды» пел со сцены Захар Май.

Формат митинга с самого начала был заявлен как концерт. Хедлайнерами стали группы «Несчастный случай», «Ляпис Трубецкой», «Танцы минус», репер Влади из «Касты». Как было объявлено раньше, все они выступали бесплатно.

Музыкантов сменяли известнее люди, поддерживающие Навального на выборах. На проспекте Сахарова они выглядели привычно: почти все были на митинге «За честные выборы» 24 декабря 2011 года. Теперь они выглядели больше промокшими, меньше замерзшими, менее злыми, более оптимистичными. Речи стали короче, аплодисменты реже, а в паузах почти не скандировали. Было заметно, что заводить и подбадривать людей уже не нужно. Все и без того понимали, зачем собрались.

— Сейчас еще вегетарианская ситуация: немного постоять, немного помокнуть, пройти полкилометра до участка, поставить какую-то незначительную галочку... — говорил Дмитрий Быков, — Взамен мы получим гораздо больше. Мы все попробовали, что такое быть людьми, и это довольно приятно.

— Первый тур (выборов) — это такой социологический опрос. Это перекличка, — заявил Борис Акунин, — Те, кто проголосуют за Собянина — тех все устраивает. Тех, кто за системную оппозицию, устраивает не очень. А те, кто голосуют за Навального, больше всех хотят изменить жизнь города к лучшему. Я надеюсь, он наберет больше всего голосов и наша жизнь изменится к лучшему. (...) Я надеюсь, что вслед за мэром Московская городская дума объявит о своем самороспуске и у нас начнется новая избирательная кампания. Политическая энергия, которую разбудила эта кампания, никуда не денется. Она будет бродить по нашим улицам и хорошо, если она пойдет на преобразование Москвы.

Посетители концерта тоже отличались от тех, кто выходил на митинги зимы 2011-2012 года. Казалось, остались самые упорные. Пожилые пыльные мужчины, обычно объединяемые названием «демшиза», волонтеры Навального, нерушимой верой в него напоминающие «нашистов», студенты, обычные горожане среднего возраста и дохода, немолодые женщины, вряд ли знавшие раньше о существовании группы «Каста», «креативный класс»... У многих на одежде и сумках был видны белые ленточки, промокшие и истрепавшиеся со времен митингов «За честные выборы», но не снятые. Казалось, что теперь вместе с белыми ленточками на сумках надолго останется красная наклейка «Мой мэр Навальный». Впрочем, особого фанатизма заметно не было. Казалось, для половины Навальный — последняя надежда. Для остальных приход сюда — аванс.

— Алексей, только гадом не окажись, — отыграв свою часть концерта, бросил со сцены лидер группы «Танцы минус» Вячеслав Петкун.

— Режим говно? Да или нет? — со скучающим лицом и раскатистой интонацией Навального спросил со сцены певец Вася Обломов. И после ожидаемого ответа исполнил песню «Любит наш народ всякое говно».

В долгих паузах между музыкантами на нескольких больших экранах показывали бесконечное видео с избирательной кампании: «60 дней до победы», «52 дня до победы», митинг после осуждения Алексея Навального и Петра Офицерова в Кирове, работа волонтерских штабов, встречи кандидата с избирателям... В какой-то момент стало казаться, что на митинге Навального самого Навального показывают только под фонограмму.

— Фронтмен никуда не уедет, фронтмен будет! — убеждал ведущий концерта Леонид Парфенов.

Камера выхватывала самого фронтмена, стоящего в толпе около сцены. Он подпевал музыкантам, показывал козу публике, ставил рожки над головой жены. Первой на сцену вышла именно она.

— Так сложилось в России, что мы не видим на митингах жен политиков. Но политика сама врывается в наши семьи, — говорила Юлия Навальная. — Семья видится политикам как место, по которому можно ударить больнее всего. Я вышла, чтобы сказать: если власть воспринимает семью как уязвимое место, то она ошибается. Я каждую минуту чувствовала вашу поддержку, я благодарна каждому из вас и готова расцеловать всех, кто есть на этой площади...

— Смотрите, она плачет! – зашептали зрители. Кажется, в этот момент Алексей Навальный получил еще несколько процентов голосов.

— Митинг понравился. И Навальный понравился, — позже, уже по дороге с проспекта Сахарова говорили мне женщины лет 60-ти. — А больше всего — Юля.

Алексей Навальный фактически закрывал митинг.

— Я не вижу края этой толпы, но я вижу, что вы все со мной, — говорил он. — Я пришел сюда к вам для того, чтоб обрести имя. Смешно, когда эти ребята в Кремле называют меня «некоторые политики» или «этот господин». Я пришел сказать: меня зовут Алексей Навальный и я устал быть незаметным большинством. Я пришел сюда сказать, что настало время заметить нас. Мы готовы вытеснить путинский вакуум из политики и занять его собой. Мы готовы бороться за здравоохранение, образование и тарифы ЖКХ. Мы готовы отстоять политзаключенных. Каждый из нас должен сделать все, чтобы два миллиона человек пришли на избирательные участки и изменили страну.

Речь слушали в полной тишине. Кажется, даже у самых промокших и недовольных скептиков на несколько минут появилось ощущение, что то, что они наблюдают, впервые за долгое время — политика.

Понравился материал? Помоги сайту!