Вячеслав Петкун: «Если бы альбом вышел весной, “Тепло” не назывался бы»

Группа «Танцы Минус», авторы нескольких гитарных хитов 2000-х, внезапно выпустила первый за восемь лет альбом, который называется «Холодно», и 22 ноября презентует его большим концертом в московском «ГлавClub'е». По этому поводу Наталья Кострова созвонилась с лидером группы Вячеславом Петкуном и выяснила, что про новую работу сказать ему нечего.

— «Холодно» — первый альбом за восемь лет. Долгий путь к нему был, судя по всему.

— Мы, безусловно, не шли к нему все эти годы. Мы не тот коллектив, который, едва выпустив альбом, не расслабляясь, сразу же кидается в студию и начинает писать следующий. Предыдущую пластинку (альбом «...ЭЮЯ.,» вышел в 2006 году. — Ред.) мы хотели поиграть, пожить с ней какое-то время. Потом разные личные обстоятельства… Короче говоря, мы лишь последние два года над альбомом «Холодно» трудились. Побывали с ним в нескольких студиях. Несколько попыток, наскоков делали, примерялись. И так было до тех пор, пока мы не нашли звукорежиссера, который в результате большую часть альбома и записал вместе с нами. Писали в Москве, потому что в какой-то момент пришли к выводу, что человек, сидящий за пультом, важнее, чем место, где он сидит.

«Танцы Минус» — «Дороги»

— Многие музыканты с вами не согласятся и скажут, что Лондон по-любому лучше.

— И я с ними ни грамма не спорю — студия в Лондоне комфортнее стопудово. Но у нас нет на это времени.

— Или: да у них просто денег нет.

— Денег нет — это точно.

— Иными словами, альбом давно был готов. Песни просто ждали подходящего случая.

— Ну что значит — ждали? Они уже на радиостанциях крутились… Что ты хочешь спросить, Наташ? Я тебя не понимаю.

— Хочу спросить, отразились ли в новом альбоме те восемь лет вашей жизни, что предшествовали его записи.

— Я недавно наговаривал уже кому-то что-то насчет альбома и понял, что мне вообще сказать на эту тему нечего.

Достала эта нервозность вокруг. Все как с ума сошли!

— То есть как это?

— Я так скажу. Есть альбом, есть песни какие-то, есть тексты у этих песен, есть аранжировки, инструменты. И этой информации уже достаточно, чтобы тот, кому она может быть интересна, понял — интересно или нет. Предполагается, будто я мыслю такими вот категориями: мы построили сталелитейный завод, вложились в него трудом, строили его в холода и вьюги, у нас накопилось огромное количество впечатлений в связи со строительством этого суперобъекта. Но я не отношусь к своему творчеству так серьезно.

— Есть разница! В самом названии и в том, как песни на альбоме расставлены, чувствуется, что думка все же какая-то была.

— Думка, может, и была.

— Почему — «Холодно»? А не «Прохладно», к примеру?

— Потому что прохлада — вещь приятная, а холод — дискомфортная. И последние пару лет у меня постоянное ощущение внутреннего дискомфорта.

«Танцы Минус» — «Холодно»

— Значит, альбом все же посвящен ситуации, в которой мы все оказались замешаны?

— Можешь считать меня человеком, не способным фантазировать масштабно, но это единственное название, пришедшее мне в голову. Понятно, что это не потому, что зима на носу. Если бы он вышел весной, «Тепло» не назывался бы.

— Андрей Бухарин не так давно написал колонку, в которой популярно изложил механику рождения хита вчера и сегодня, объяснил, отчего ныне живущим музыкантам сложно изобрести хит.

— Я не очень понимаю эту задачу: написать песню, которую бы все полюбили. За решением этого ребуса надо обращаться к тем, кто в этом шарит. И это не я. Просто этим нужно интересоваться, перейдя в плоскость более массовую, где ты волей-неволей начинаешь пытаться быть к этим массам ближе, не так ли?

— Да, но мне кажется, что волей-неволей каждый музыкант стремится быть ближе к массам.

— Ну, возможно, мы как группа недостаточно сильно этого хотим. Естественно, хочется играть при полном стадионе.

Последние пару лет у меня постоянное ощущение внутреннего дискомфорта.

— Я прошу прощения, но, к слову, про стадион. Мне говорили, что вы за прошедшие восемь лет приобрели новую профессию. Конкретно — футбольного обозревателя. И даже сами пишете колонки в разной спортивной прессе.

— Ничего я не пишу. В моем случае чукча не писатель, а болтун. У меня лучше получается болтать на тему футбола, чем писать. Время от времени разговариваю с кем-то из спортивных изданий. Мне звонят, просят что-то сказать.

— Вы — болельщик «Зенита». Прямо ходите на стадионы?

— Знаешь, в последнее время редко. И — не здесь.

— Ездили в Бразилию?

— Ни в какую Бразилию я не ездил. Что я, идиот, что ли, туда ехать! Зачем? Чтобы поболеть там за…

— Мюллера!

— …за нашу сборную, нужно быть очень специфически преданным этому коллективу человеком. Я таким не являюсь. Ну то есть за сборную я болею, но куда-то на край света за ней кидаться, чтобы посмотреть, как она будет биться с Кореей или Алжиром, пока ноги не закончатся плечами, не готов.

Прослушивание музыки — оно как футбольное боление, занятие очень вертикальное.

— Мне довелось познакомиться с людьми, болеющими за «Торпедо». Вот они за своей командой — на край света.

— Болельщики «Торпедо» — большие молодцы. Восхищаюсь ими. Столько лет они страдали — потому что, если человек любит футбол, он страдает, когда у него нет своей команды, — сироты футбольные. И вот вдруг «Торпедо» восстало из пепла, и его болельщики уже есть на выездах и ведут себя достаточно прикольно. Потому что команда результаты показывает никакие, а фанаты уже отметились будь здоров на трибунах. Крутые — реально. Я считаю, что надо общество дружбы «Зенита» и «Торпедо» организовывать срочно. Прослушивание музыки — оно как боление, занятие очень вертикальное. Что значит — вертикальное? Ну, это когда за одну команду болеют профессор МГИМО, Сашок из соседнего подъезда, какой-нибудь дядя Гриша с винзавода. Люди из самых разных слоев социального бутерброда. Их объединяет любовь к спорту. Они наряжаются в шарфы, носят майки, пишут на них свои имена, что, конечно, очень трогательно.

— То есть прямо написано — «Петкун» и номер 10, как у Месси.

— Тебе в рифму ответить или как? Я имею в виду, что болеть за футбол можно по-разному. Я вот, например, перестал ходить на наши стадионы, потому что не хочу вести туда своих детей. Сыновья футболом, в общем, увлечены — не уберег я их от этого, — но вести их на трибуны, где они услышат все те выражения, которые я при них не употребляю, мне не хочется.

— Хорошо, что у людей есть такая вот отдушина — футбол, музыка. Отсутствие сыров и хамона, а также некоторых одежных марок можно будет компенсировать духовной пищей.

— Знаешь, Наташ, я не специалист по управлению массовым сознанием, но, мне кажется, надо всем немножко успокоиться. Я понимаю: очень похоже на то, что лучше уже не будет. Скорее всего, будет даже немножко хуже. И единственный, как мне кажется, способ это пережить — перестать волноваться к чертовой матери, жить днем сегодняшним. Достала эта нервозность вокруг. Все как с ума сошли!

— Буддистская позиция.

— Не знаю, насколько буддистская. У всех какое-то непреодолимое желание делиться друг с другом говном. Нет бы радостью делились! А то обязательно рассказывают, как где кто кого убил, кто у кого что стырил… Причем это делают нормальные люди, так или иначе свободные в выборе своих предпочтений. Но даже они подвержены этой хрени. Я, кстати говоря, тоже, кажется, ей подвержен. Поэтому я вот говорю тебе, что нужно быть спокойными, а сам сижу и себя успокаиваю.

Понравился материал? Помоги сайту!