Спящие и все-все-все

На Holland Festival Гидон Кремер представил проект «Хроника текущих событий», посвященный 100-летию Мечислава Вайнберга

текст: Роман Юсипей
Detailed_picture© Дмитрий Волчек

В тот день на набережные Амстердама, кажется, велосипедистов высыпало больше обычного. Над аэропортом Схипхол реял горьковский буревестник, предрекая непогоду и задержки рейсов. В Москве и других городах России проходили акции в поддержку задержанного журналиста Ивана Голунова. Президент Украины Владимир Зеленский с отнюдь не комичной интонацией обещал показать кузькину мать сепаратистам и их кукловодам. На другом конце земного шара Венесуэла готовилась к торжественному открытию границы с Колумбией. Facebook заявил о нежелании устанавливаться на устройства компании Huawei. На сцене Muziekgebouw под экраном с надписью «Хроника текущих событий» входящую в зал публику встречал Гидон Кремер, застывший со скрипкой в руках и в маске для сна на лице. Эта неподвижность и темная повязка за пятнадцать минут до начала представления начали готовить зрителей к тому, что все, увиденное и услышанное ими, станет не рефлексией по поводу происходящего в мире, а, скорее, отчаянным отказом от какого-либо прямого комментирования.

Создатели «Хроники текущих событий» задолго до премьеры предупредили, что название проекта — всего лишь аллюзия к одноименному самиздатовскому бюллетеню 1970-х, языком сухих цифр и фактов информировавшему об арестах диссидентов и положении дел в психиатрических больницах. И все, сотворенное ими, — вовсе не отражение реальности, не политическое заявление, а лишь визуально-акустическое размышление о человеческой сути на фоне окружающего насилия. Надо признать, что в подобном мультимедийном ключе с полифоническим напластованием смыслов Гидон Кремер пишет свою «Хронику…» далеко не первый год. В проекте «Россия — лица и маски» он заспиртовывал оскалы нынешнего времени, соединяя «Картинки с выставки» Мусоргского с работами художника Максима Кантора. В «Картинках с Востока» на музыку Шумана и Штокхаузена лелеял ранимую хрупкость фигурок из гальки сирийца Низара Али Бадра.

Задумывая новое творение как оммаж к 100-летию композитора Мечислава Вайнберга, маэстро обратился за сотворчеством к Кириллу Серебренникову. Точнее, ввиду известных печальных обстоятельств, затруднявших контакт последнего с внешним миром, к его адвокату. История сохранила два письма, в которых опальный режиссер высоко оценил непреходящую современность музыки Вайнберга и согласился стать куратором, порекомендовав для непосредственной работы молодых соратников из «Гоголь-центра»: сценариста Валерия Печейкина и режиссера Артема Фирсанова.

Птенцы гнезда Кириллова, как и большинство нормальных людей, до того знавшие музыку забытого гения лишь по «Винни-Пуху», «Каникулам Бонифация» и «Афоне», принялись за дело с редкой увлеченностью. Штудировали объемные списки музыкальных опусов, проводили сутки в видеоархивах и напряженно искали ключ к присланному Гидоном Кремером «саундтреку», содержащему подборку из необходимых фрагментов произведений Вайнберга. Как результат родилась, по мнению творцов, наиболее созвучная всему прослушанному тема — сон. Герои Фирсанова и Печейкина спят поодиночке, крепко, редко в объятиях. Человеческая плоть — юная и в летах, мужская и женская — благодаря стараниям оператора Алексея Вензоса почти тактильно осязаема. Пребывающий в столь интимном, закрытом состоянии человек одновременно окружен историей, врывающейся в виде причудливых и порой кошмарных сновидений. А белая человеческая постель становится самым подходящим экраном для их проекции.

© Andreas Richter

В итоге публика получила связку зримо воплощенных и до секунд выверенных недвусмысленных месседжей. А Гидон Кремер — корректную и не тянущую на себя одеяло иллюстрацию к собственной сверхзадаче, заключающейся ни много ни мало в том, чтобы из отдельных частей, фрагментов и даже мотивов произведений Мечислава Вайнберга отлить собственное масштабное приношение-коллаж. Задача, казалось бы, во многих отношениях уязвимая, но, как и подобает личности, положившей немало лет на возвращение из небытия вайнберговского наследия, выполненная Кремером с ощущением заслуженного права быть соавтором.

В реальном времени маэстро реализовывал это право на протяжении добрых часа с четвертью, с присущей ему фирменной свободой адаптируя материал Вайнберга под свою солирующую скрипку и опираясь на энергичное звучание верной «Кремераты Балтики». Присоединившаяся в Арии из Трио, ор. 24 виолончель Гиедре Дирванаускайте дарила чувство трансцендентной невесомости. Под настороженный звук литавр Андрея Пушкарева в оркестрованных им же эпизодах на лицах сфотографированных детей ощутимо рождался ужас. Напористости смычка Юрия Гаврилюка, разыгравшего фрагмент из Контрабасовой сонаты на фоне слившейся в постельной борьбе пары на экране, позавидовал бы герой известной пьесы Зюскинда. Тот, как известно, утверждал, что секс и контрабас — две вещи несовместные. Возгласы «Где ты, мама?» сопрано Майи Ковалевской (новелла «Горе» из цикла «Еврейские песни») поражали неподдельной правдоподобностью. Предпочитающий низкую посадку пианист Георгис Осокинс — одна из новых и удачных находок Кремера — мягким контролем над всей партитурной тканью.

Звучавшее и проецировавшееся на экране в тот вечер разделили на четыре части — согласно взятому за эпиграф стихотворению Юлиана Тувима, с истинно еврейской грустью повествующему: каждое из времен года несет свою особую горечь, лишь изредка оттеняемую небольшими, свойственными ему радостями. Наверное, это и есть лучшая метафора для всей музыки Мечислава Вайнберга и созданной по ее мотивам «Хроники», в канве которой нашлось место оркестровой буффонаде из «Каникул Бонифация» и растерянной легкости фортепианной пьесы из «Детского альбома». Стрелялке из «Urban Terror», наложенной на Симфониетту № 2, и боли «Кадиш-симфонии» с проекцией человеческого младенца, растворяющегося в сердцевине ядерного гриба под убийственную цитату из Дунаевского «Капитан, капитан, улыбнитесь».

Завершилось на сцене и над нею все действительно наилучшим образом. Галерея спящих героев эволюционировала в образ мальчика, пробудившегося под долгую финальную ноту до из Прелюдии № 24 для скрипки соло. Согласитесь, не самый плохой звук для того, чтобы наконец очнуться от ужасов зимы и широко открытыми глазами посмотреть навстречу надвигающемуся весеннему горю.

ПОДПИСЫВАЙТЕСЬ НА КАНАЛ COLTA.RU В ЯНДЕКС.ДЗЕН, ЧТОБЫ НИЧЕГО НЕ ПРОПУСТИТЬ


Понравился материал? Помоги сайту!

Сегодня на сайте
Евгения Волункова: «Привилегии у тех, кто остался в России» Журналистика: ревизия
Евгения Волункова: «Привилегии у тех, кто остался в России»  

Главный редактор «Таких дел» о том, как взбивать сметану в масло, писать о людях вне зависимости от их ошибок, бороться за «глубинного» читателя и работать там, где очень трудно, но необходимо

12 июля 202368050
Тихон Дзядко: «Где бы мы ни находились, мы воспринимаем “Дождь” как российский телеканал»Журналистика: ревизия
Тихон Дзядко: «Где бы мы ни находились, мы воспринимаем “Дождь” как российский телеканал» 

Главный редактор телеканала «Дождь» о том, как делать репортажи из России, не находясь в России, о редакции как общине и о неподчинении императивам

7 июня 202340158