Меньше знаешь — крепче спишь

В театре Станиславского и Немировича-Данченко поставили две оперы об опасных вопросах

текст: Екатерина Бирюкова
Detailed_picture© Сергей Родионов

«Царь Эдип» Стравинского написан в 1927 году, окончательная редакция «Замка герцога Синяя Борода» Бартока — это 1917-й. Тем не менее постановка обеих этих одноактных опер стала очень заметным репертуарным событием в музыкальной, а также — благодаря имени режиссера Римаса Туминаса — театральной жизни Москвы.

Похвальное заполнение бреши (этих важнейших названий не было ни в одном из многочисленных московских оперных театров) не отменяет недостатков новой продукции. Они относятся, в первую очередь, к музыкальной составляющей оперы-оратории Стравинского. Солисты (Эдип — Валерий Микицкий, Иокаста — Наталья Зимина, Креонт — Роман Улыбин) очевидно мучаются, хору не хватает мощи, а оркестру под управлением Феликса Коробова — въедливости и остроумия. Лучше обстоит дело с Бартоком, где голосистая и золотоволосая климтовская соблазнительница Лариса Андреева (Юдит) вьется вокруг основательного Дениса Макарова (герцог Синяя Борода), а оркестр воодушевленно расцвечивает происходящее на аскетичной сцене. Красиво перезрелый романтизм Бартока ему понятнее умозрительных игр Стравинского.

Вопрос, почему именно эти две оперы были выбраны для постановки в один вечер, остается без ответа. Оба спектакля живут в более-менее одном интеллигентно-сумрачном интерьере (сценограф Адомас Яцовскис), в Стравинском добавляется расколотая голова гигантского идола, а в Бартоке — старомодное кресло герцога и семь лаконичных проемов на заднике. Но больше их особо ничего не связывает.

© Сергей Родионов

Хотя могло бы. Обе оперы — сложно закодированные притчи из эпохи бурного расцвета психоанализа. Первый случай — иллюстрация к «эдипову комплексу», второй — путешествие в темные тайны мужского бессознательного, в которое неутомимая Юдит, наследница Сенты, Эльзы, Изольды и Мелизанды, открывает семь дверей. В обоих случаях герои добиваются ответов на опасные вопросы, и ничем хорошим это не кончается. Эдип, узнав, что он является убийцей отца и мужем матери, выкалывает себе глаза. Юдит, раскрыв все тайны герцога, покорно пополняет коллекцию его жен-призраков.

Римас Туминас, уже второй раз после «Катерины Измайловой» в Большом ступивший в опасный мир оперы, в данном случае выглядит в нем скорее растерянно. Герои не очень знают, куда девать себя во время этих статичных сюжетов, и накручивают бессмысленные круги по сцене (особенно Юдит). Гордую и отстраненную латынь, на которой Стравинский велел изъясняться своим героям, зачем-то оттеняет неуместная опереточность Рассказчика (по желанию композитора он должен объяснять происходящее в музыке на языке аудитории, но актер театра Вахтангова Виталийс Семеновс выглядит совсем уж из другой оперы). Электронные стоны из фильмов ужасов зачем-то простодушно дорисовывают то, что скрыто за семью дверями герцога Синяя Борода. А русский перевод, который предпочли венгерскому оригиналу оперы Бартока, конечно, приближает ее к слушателям, но лишает дистанции, отчего каждое требование героини открыть очередную дверь, сдобренное заверениями в любви, приобретает некоторую базарность.


Понравился материал? Помоги сайту!

Сегодня на сайте