Никос Панайоту: «Журналистика нуждается в производстве смыслов, а не только в описании событий»

21–23 сентября Международная летняя медиашкола в Салониках при поддержке представительства Европейского союза в России проводит онлайн-академию для молодых журналистов «Глобальные медиасистемы и новые технологии». Речь пойдет о том, как ИИ и новые высокотехнологичные форматы будут менять формы и суть профессии.

Екатерина Сивякова расспросила основателя Международной медиашколы в Салониках и доцента Школы журналистики и массовых коммуникаций Университета Аристотеля в Салониках Никоса Панайоту о том, как пандемия изменила наши представления о журналистике и чего ждать будущим студентам онлайн-академии этого года.

Чтобы узнать другие подробности и подать заявку на участие в онлайн-школе, вам нужно пройти вот по этой ссылке.

— Доктор Панайоту, с какими вызовами столкнулось журналистское образование в период пандемии?

— COVID-19, на самом деле, ускорил некоторые вещи, которые и так должны были случиться в течение ближайших нескольких лет. Наша инициатива, Международная летняя медиашкола в Салониках, как раз и была создана для того, чтобы дать ответ на эти вызовы.

Вместе с профессором Кристосом Фрагконикополусом мы хотели учредить международный форум, где мы могли бы обсуждать сложности, с которыми сталкивается журналистское образование. Мы начинали с вопросов, связанных с дезинформацией, с трудностями при освещении глобальных событий. В этом году, четвертом для нашей школы, мы будем говорить о верификации, но еще и об искусственном интеллекте, о VR и AR в применении к профессии. Журналистское образование обязано адаптироваться к инновационным инструментам, которыми скоро будут распоряжаться наши студенты. Это означает, например, и то, что если раньше так называемая мобильная журналистика (то есть журналистика с использованием цифрового инструментария. — Ред.) была роскошью, то теперь это необходимость.

В целом во время пандемии мы встретились с иной реальностью и теперь должны в ускоренном режиме приспособиться к этим изменениям. Иначе говоря, журналистскому образованию необходимо приспособиться к обеим средам — онлайну и офлайну, — каждая из которых обладает своими аргументами «за» и «против». Мы должны развивать смешанную модель обучения, разрабатывать удаленный режим.

— Почему вы выбрали именно технологическую оптику для осмысления задач, стоящих перед медиа?

— Это специальный фокус этого года, причем мы считаем, что о технологическом развитии нужно говорить через призму социальных наук. Например, мы должны говорить о том, заменит ли искусственный интеллект журналистов. Нравится нам это или нет, это будет реальностью для студентов уже через несколько лет.

— Сегодня наша жизнь гораздо более медиатизирована, чем раньше. И в условиях переизбытка информации журналисты находятся в гораздо большем стрессе, теперь им нужно принимать больше решений.

— Да, наш мир медиатизирован, поэтому один из главных вызовов заключается в том, как предоставлять в этих условиях достоверную информацию. Это уже больше не вопрос скорости: теперь мы должны сосредоточиться на качестве.

Я бы акцентировал эту ситуацию так: мы должны учить наших студентов быть одновременно и журналистами, и редакторами. Они должны не только производить новости, но и выбирать их, то есть принимать редакторские решения. И уметь переключаться между этими ролями.

— Один из мастер-классов в рамках школы будет посвящен экологическому сторителлингу (environmental storytelling).

— Да, на одной из секций нашей школы мы будем говорить об экологической журналистике, которая станет одним из приоритетных направлений в следующем году.

— А как бы вы в целом описали эволюцию сторителлинга в эпоху пандемии? Кажется, что он сильно меняется из-за стандартов социального дистанцирования.

— Я вырос, слушая истории моих дедушки и бабушки. И мне кажется, что такой человеческий контакт в сторителлинге сложно заменить: он рождает смыслы, которые не могут быть замещены. Сейчас подрастает поколение, которое большую часть информации получает с экранов устройств и сильно от них зависит. Да, благодаря новым технологическим инструментам сторителлинг может быть более эффектным. Но мы должны помнить о том, что суть сторителлинга — в привлечении внимания. И чисто технических решений здесь мало: мы должны создавать истории, имеющие более глубокий смысл. То есть нам нужно решать, хотим ли мы создавать истории, которые будут захватывать внимание на несколько секунд или минут, или хотим делать истории, которые будут давать нам действительное понимание происходящего. Журналистика сегодня нуждается в производстве смыслов, а не только в описании событий. Конечно, текущая повестка никуда не денется: мы видим, что что-то происходит, и мы должны об этом рассказывать. Но главная задача журналиста сегодня — показать, какое значение это событие имеет для нашей жизни.

— То есть журналисты должны создавать добавленную стоимость для медиаконтента?

— Именно так.

— Мы живем в мире постправды. В этих условиях медиа испытывают новые трудности во взаимодействии со своей аудиторией. Общество становится все более разделенным: люди находятся в информационных пузырях, в которых существуют свои представления о том, что есть истина, а что нет. Как медиа работать в этих обстоятельствах? Как они могут «достучаться» до разных групп аудитории?

— Раньше мы тоже жили в информационных пузырях: я покупал конкретную газету, представлявшую мою точку зрения, слушал радиостанцию или смотрел телеканал, которые транслировали близкие мне политические позиции. Я получал то, что хотел услышать. Но сегодня из-за социальных медиа это явление развилось гораздо сильнее. СМИ сегодня совершают, на мой взгляд, огромную ошибку: в своем стремлении соревноваться с этими платформами они сделали ставку на форматы, которые предоставляют модную, но поверхностную информацию.

С другой стороны, я думаю, что мы должны уйти от понятия единой аудитории и осознать, что в нашей аудитории существуют разные сегменты. СМИ должны определить характеристики своей аудитории: понять, кто эти люди, что они ищут, чего хотят достичь и так далее. Вместо того чтобы адаптировать форматы социальных медиа, СМИ должны стремиться дать аудитории понимание того, почему она должна выбрать именно их. Если медиа сообщает ту же новость, которую я, Никос Панайоту, могу прочитать в Твиттере, почему я должен выбрать именно ваш сайт? СМИ должны дать понять аудитории, что они могут предложить ей что-то еще.

— Какие, на ваш взгляд, сегодня в медиапространстве есть ресурсы для борьбы с языком вражды и организации общественного диалога в условиях, когда аудитория разделена на информационные пузыри? Как журналисты и медиаэксперты могут соединить разные группы людей, которые не хотят слышать друг друга?

— Это возможно, только если обе группы — журналисты и аудитория — доверяют друг другу, и невозможно, если одна из групп говорит, что другая лжет. Важно восстановить доверие к медиа: если люди доверяют вам, то вы можете быть медиаторами, если нет, то диалога не произойдет. Как мы должны выстроить это доверие? Изменив медийные форматы. Как еще? Мы должны сами увидеть, что нам необходимо в себе поменять. До сегодняшнего дня СМИ были мало заняты самокритикой. Но мы должны сами спросить себя: почему люди не доверяют нам? Какие наши действия привели к этому?

— Возвращаясь к теме ИИ и журналистики. Как задача производства смыслов соотносится с растущей автоматизацией в журналистике, которую вы также будете обсуждать в медиашколе? Где здесь место для журналиста?

— Модель обучения, по которой я учился в 1980-х как журналист (и думал, что буду конкурентоспособным), больше не работает. Если в 2020 году ты думаешь, что можешь быть конкурентоспособным, ничего не делая для этого, то ты останешься за бортом. В прошлом журналист был гейткипером, но сейчас эта роль утеряна. Но и тогда, и сейчас роль журналиста — в том, что он должен быть медиатором или катализатором изменений. Эти роли сегодня нужно развивать. Так что сохранить свое место в профессии можно, только если продолжать свое образование.

— Останутся ли AI и VR лишь инструментами для репрезентации действительности или они будут производить самостоятельную реальность?

— Это прекрасный вопрос. Но опять-таки я бы сказал, что все будет зависеть от того, какую журналистскую модель выберут СМИ. Будет ли это стремление транслировать короткие сообщения или желание производить смыслы и объяснять, что это событие значит для человека? Это совершенно разные модели.

— Мы все согласны с тем, что журналистика серьезно меняется с технологической точки зрения. Но кажется, что ценность этой профессии будет расти, потому что в обществе тревоги и посттравмы после COVID-19 журналисты являются посредниками между людьми и реальностью — как врачи. Что нового это дает профессии и какие тенденции останутся с нами в ближайшем будущем?

— Первое. До COVID-19 люди постепенно отдалялись от СМИ, но во время пандемии вернулись к ним. В Греции в течение трех месяцев карантина люди читали СМИ, чтобы узнавать новости. И медиа должны это использовать: это великолепная возможность справиться с тем кризисом, который они испытывали.

Но для этого медиа должны выяснить, почему люди выбирают другие способы получения информации. А выбирают они их потому, что форматы, которые используют СМИ, не соответствуют запросам нового поколения. И медиа должны это изменить. Например, сотрудников более традиционных СМИ нужно обучать новым инструментам. Мы видим, что молодое поколение смотрит TikTok: это означает, что им интересно видео. Тогда производите видео!

Еще одно серьезное изменение состоит в том, что журналисты должны учиться журналистике данных, чтобы показывать смысл big data. Это видно на примере кейсов COVID-19: журналисты должны не только сообщать о том, что происходит, но и верифицировать эту информацию. Но это не просто журналистика о цифрах: цифры приходят и уходят очень быстро. Это не про то, какие цифры вы даете, а про то, какое влияние вы оказываете на людей.

Негативное последствие заключается в том, что принесенный COVID-19 экономический кризис оказал огромное влияние на рекламную индустрию и производство «быстрых» новостей. Поэтому медийные организации должны использовать новые ресурсы: например, журналистику по подписке.

Но в целом я думаю, что все это приведет к эволюции самой сути журналистики, потому что журналисты будут находиться в ситуации, когда, с одной стороны, им нужно понимать, как работают технологии, а с другой — уметь использовать их для того, чтобы производить более глубокие смыслы.

— Расскажите еще немного о том, что ждет в этом году участников вашей школы.

— Для разговора в нашей медиашколе мы собираем экспертов со всего мира, которые будут представлять различные подходы, взгляды и идеи. Среди участников будут и студенты, и преподаватели. Это гарантирует то, что дискуссия будет развиваться на разных уровнях. Специалисты представят профессиональный подход, а студенты смогут предложить новые идеи и решения. Мы хотим собрать вместе разный опыт.

Кстати, мы включили в программу школы не только экологический сторителлинг, но и освещение деятельности Европейского союза, чтобы показать, как журналисты могут писать об организациях, освещая вопросы, которые напрямую касаются жизни людей. В рамках нашей школы мы сотрудничаем с партнерами со всего мира: это Deutsche Welle, университеты из США, Кореи, Китая, Сербии, Хорватии, все главные университеты Греции. Одним из основных лекторов по теме сторителлинга будет действующий журналист одной из ведущих газет Индии — страны, которая испытывает серьезные экологические проблемы. Раньше она приезжала к нам в школу участницей, а теперь выступит в качестве лектора. Мы создаем комьюнити, которое потом продолжает свое существование.

Понравился материал? Помоги сайту!