Наталья Синдеева: «Я точно знаю, что президент в курсе нашей ситуации»

На этой неделе «Дождь» объявил «Дни независимости» — недельный марафон по сбору средств в поддержку вещания телеканала. Он завершится в воскресенье большим гала-концертом на крыше «Красного Октября». На сегодняшний день пожертвования телезрителей позволяют продлить жизнь телеканала на месяц.

— Как вы восприняли решение украинских провайдеров транслировать «Дождь» на территории Украины?

— Нас включили на Украине на фоне отключения трех российских каналов. Я считаю, что отключение каналов таким образом тоже неправильно, как и происшедшее с нами отключение операторами в России: это противоречит демократическим ценностям. Понятно, что на этих каналах идет антиукраинская пропаганда и нельзя терпеть, когда тебя в твоем же доме поливают грязью. Но этот метод неправильный. Как они должны были поступить? Не знаю. Но я бы искала другие пути.

— Вас на Украине включили бесплатно?

— Нет, они нам платят деньги. За рубежом у нас всегда была платная дистрибуция. Наше предложение бесплатно отдавать свой контент до конца 2014 года было рассчитано только на российских операторов. Это сработало в регионах, но большие операторы нас не включили. Вчера Дмитрий Песков в эфире телеканала «Дождь» сказал, что если оператор не включает даже за деньги, то это какая-то странная история. И мне даже так жалко их стало, потому что вначале их… ну ладно, не хочется говорить грубо.

— Вещание на Украине и в целом за рубежом — это ключ к спасению в сложившейся ситуации?

— С точки зрения бизнеса — нет, конечно. С точки зрения аудитории — да. Мы недавно вышли в эфир в Прибалтике, давно вещаем в Грузии, Израиле, США, Канаде на русскоязычную аудиторию и вообще давно развиваем международную дистрибуцию, уже года два. У нас есть в планах подъем сигнала на европейских спутниках, чтобы самим себя дистрибутировать в Европу. Доход пока получаем только от продажи контента, а монетизировать через рекламу надеемся в будущем. Сейчас обратимся к нашим рекламодателям, расскажем им про украинский, прибалтийский рынки. Но серьезный бизнес на этом вряд ли пока можно построить.

— А за счет упразднения российских каналов?

— Чтобы их рекламодатели перешли к нам? Возможно. Но тогда там надо открывать бюро или агентство, чтобы начать продавать рекламу. И украинский рынок очень маленький, в 10 раз меньше российского.

— Какой доход приносило вам зарубежное вещание?

— Незначительный. Но здесь мы берем количеством. Как правило, операторы платят не очень много. Не всегда у них большие абонентские базы, бывает, что абонентов всего 10—20 тысяч. Но чем больше таких операторов, тем это интереснее. От нашего общего дохода зарубежная дистрибуция составляет процента три-четыре.

Рынок платного ТВ в странах бывшего СССР такой же сложный, как и в России. Ему далеко до европейского и американского рынков. Это наше общее наследство, поэтому доходы от продажи контента кабельным операторам пока везде очень небольшие. В отличие, например, от американского рынка, где доходы от рекламы и дистрибуции на кабельных информационных каналах, таких, как CNN, Fox News, MSNBS, делились поровну. Хотя, по последним данным, такие доходы понемногу растут.

Вчера Дмитрий Песков в эфире телеканала «Дождь» сказал, что если оператор не включает даже за деньги, то это какая-то странная история.

— Появились ли у optimistic channel еще какие-то поводы для оптимизма в последнее время?

— Я сегодня с утра осознала, что наша, с одной стороны, ужасная, несправедливая, обидная ситуация невероятно для нас полезна по причине того, что мы мобилизовались и активно начали искать новые способы существовать, осваивать новые технологии. Такое уже было четыре года назад, когда нас через две недели работы выключили из крупной кабельной сети по звонку. Хотя мы еще ничего собой не представляли в 2010 году.

— В чем была причина того отключения?

— Просто тогдашней администрации показалось, что какой-то независимый телеканал появился. Канал ни с кем не согласован — «Давайте, рубаните его!». И мы остались вещать только в интернете, хотя не рассматривали эту среду как важный способ донесения канала до зрителя. И ничего не оставалось, как начать развивать интернет-вещание, мобильные приложения, выходить на всех интерактивных платформах. Так мы стали первопроходцами в новой среде. Это случилось только потому, что мы оказались без традиционного вещания. При этом мы стремились вернуться в кабель, потому что доходов от интернет-рекламы было недостаточно для содержания настоящего большого телеканала, нужны были телевизионные рекламные бюджеты. Что происходит сейчас? Мы поняли: если мы не готовы закрываться, то надо бежать дальше. Начали искать новые способы выхода на зрителя. У нас было в разработке приложение для Smart-TV, мы запустили его за месяц и вышли сразу на трех платформах. У нас уже больше 800 000 скачанных приложений, и это — очень качественная аудитория. Ее можно подтвердить, мы видим посекундное смотрение на Smart-TV, но, к сожалению, пока TNS не измеряет ее. А потому эту аудиторию сложно монетизировать сейчас. Зато мы начинаем монетизировать наши мобильные приложения. Эта ситуация заставила нас посмотреть вперед, в будущее. Это не значит, что завтра для нас наступит счастье, потому что рынок еще не готов к этому, но что это завтрашний день — точно.

— Вам хватит времени и сил дождаться этого завтрашнего дня?

— Во-первых, мы резко сократили расходы, урезали зарплаты, сейчас еще больше будем ужиматься. Во-вторых, сейчас проводим марафон по сбору средств на вещание, и уже удалось собрать денег на месяц существования «Дождя». Это первый пример медиакраудфандинга в России с таким количеством пожертвований.

— После заявления Дмитрия Пескова о том, что «Дождь» отключили по экономическим причинам, вы ожидаете, что вас начнут возвращать в сетку вещания?

— Мне кажется, это очень хороший сигнал для нас и для кабельщиков, которые, на самом деле, не меньше нас переживают из-за всей этой истории с отключением. Они потеряли абонентов и понесли репутационные потери. Решатся ли кабельщики подключить нас после одного заявления или им понадобятся дополнительные сигналы, пока непонятно.

— По-вашему, чем вызван этот «хороший сигнал»?

— Я уже рассказывала, что мы пытаемся дойти до президента. Я точно знаю, что президент в курсе нашей ситуации. И у него изначально было одно представление, видение ситуации, сейчас у него более объективная картина того, что в действительности с нами происходит. Кроме того, я надеюсь, что здравый смысл восторжествует, потому что отключение «Дождя» — крайне несправедливая штука. Мы можем ошибаться, нас можно критиковать, но мы — настоящие, мы вложили сюда всю душу. Мы — редкий пример того, что цивилизованный бизнес в России возможен. Нас часто упрекают в том, что мы не смогли построить бизнес. Это неправда. Мы смогли. Просто мы строили бизнес вопреки рыночным процессам. Нас брал «Видео Интернешнл» на тестовые продажи, они получили хороший фидбек от клиентов и рекламных агентств. Они планировали продолжать с нами работать, но почему-то в момент подписания договора передумали. Для нас это потеря от 8 до 10 млн долларов в год потенциальных денег рекламодателей. Мы понимали, что продавать рекламу будет сложнее, но нужно было выживать. Мы усилили коммерческую службу и продолжили развивать бизнес, хотя это было очень непросто. Рекламодатели оценили нашу аудиторию.

Эта ситуация заставила нас посмотреть вперед, в будущее.

Но у многих из них контракты с крупными селлерами, поэтому они не могли отдавать нам свой телевизионный бюджет, и нам доставались крупицы с других направлений. Несмотря на это, выручка 2013 года составляла 10 млн долларов. Если бы у нас был контракт с крупным селлером, мы бы, возможно, стали прибыльными уже в 2012 году и уж в 2013-м — точно.

У нас были годовые контракты с крупными рекламодателями, но это были компании с госучастием, поэтому в какой-то момент они прервали контракты, и мы потеряли крупные бюджеты.

Но мы не сдавались, и 2013 год и начало 2014-го стали давать результаты этой невероятной работы, рекламодатели включили нас в годовые бюджеты. Они поверили в неэфирное ТВ и внутри неэфирки нашли телеканал с премиальной, интересной им аудиторией. Нам никогда не помогало государство, не оплачивало передачу сигнала. За все 4 года работы мы получили от государства грантов на 12 млн под наши социальные проекты, которые мы и так делали, так как считали и считаем это важным. Когда инвесторы видели наш бизнес-план и наши результаты, они удивлялись, потому что за короткий срок мы получили очень хороший рост аудитории, цифры по телесмотрению и смотрению в интернете, на мобильных платформах, рост доходов. Для всех инвесторов мы были интересны как бизнес, но есть политический риск. И ситуация с нашим отключением это подтвердила.

— Вы обращались к влиятельным знакомым — к Наталье Тимаковой, к Дмитрию Медведеву, который когда-то приезжал на «Дождь»? Они ведь могли как-то проявить себя в этой ситуации?

— Нет, не обращались. Все сигналы шли из президентской администрации.

— Заказчик там?

— Ну конечно. Поэтому я считаю, что если и пытаться вести диалог и что-то объяснять, то это надо делать внутри той среды, которая была инициатором происходящего. А точнее — нам нужен диалог с президентом.

— В интервью «Снобу» вы сказали, что канал выживет, если «нас простят»…

— Я говорила о том, что никакого здравого аргумента при выключении не было. Нас включат, потому что мы изменим редакционную политику? Или кабельные операторы решат, что это надо сделать? Нет. В действительности кто-то сильно обиделся, и надо, чтобы этот кто-то разобиделся назад. Это кроме как прощением никак не назовешь. Хотя прощать нас реально не за что.

— И это значит, что выживание в большей степени зависит от властей, а не от телезрителей?

— Когда я говорю «нас простят» — это не значит, что обязательно нас включат назад. Это значит, что нас хотя бы перестанут давить дальше, выгонять из помещения на «Красном Октябре», посылать разные проверяющие органы, которые отвлекают от работы. Если все это прекратится, у нас появится возможность качественно работать и развиваться дальше, опираясь на поддержку зрителей.

— Если бы одним из условий возвращения стала корректировка редакционной политики в сторону более лояльной режиму, вы бы согласились?

— Нет. Потому что мы тогда просто потеряем зрителя, который нам поверил, и тогда зачем мы нужны, кому? Для другой аудитории и так достаточно телеканалов. А мы действительно для той, которой нужен критической взгляд, которая привыкла мыслить, которой важна дискуссия, диалог людей с разными точками зрения. До последних событий представители власти приходили к нам с большим удовольствием. Да, им задавали неприятные вопросы, ну так это одна из обязанностей политика или чиновника — отвечать на вопросы журналистов.

В действительности кто-то сильно обиделся, и надо, чтобы этот кто-то разобиделся назад.

— Получается, «Дождь» отчасти выгоден властям?

— Прежде всего, выгоден разговором с нашей аудиторией. Песков приходил к нам, и это был его первый публичный выход к журналистам один на один. Ему показалось важным разговаривать именно с нашей аудиторией. Один из высоких чиновников однажды сказал, мол, я ведь должен не только с аудиторией федеральных каналов говорить, но и с Болотной, с гражданским обществом.

До всей этой ситуации мы своим существованием подтверждали наличие свободы слова в России, как бы высокопарно это ни звучало. Мы очень толерантный канал. Когда весь мир ругал Россию за дискриминацию геев, мы были примером толерантного отношения к ним. Мы для многих людей — пример того, что в России можно создавать и развивать бизнес, что свобода слова есть.

И мы для тех, кто ищет альтернативную точку зрения. «Дождь» — подтверждение того, что страна не свалилась в тоталитаризм.

— Вы рассматриваете возможность превращения «Дождя» в СМИ иного формата?

— Увы, рассматриваю. Несмотря на то что я от себя отгоняла эти мысли и говорила ребятам: «Давайте не рисовать множество сценариев — Г, Д, Е…» Понятно, что их нельзя не продумать, чтобы не остаться у разбитого корыта в итоге. Ко мне должен сегодня прийти главный редактор, у которого есть идея кардинально другого формата телеканала с тем же содержанием. Эту концепцию я еще не видела, но мы сейчас в постоянном поиске, потому что не можем подвести ни себя, ни зрителя, который в нас поверил и которому нужен телеканал. Марафон тому реальное подтверждение.

— Пожертвования телезрителей оправдывают ваши финансовые ожидания?

— Вообще да. И мы потом назовем собранную сумму, ее достаточно легко можно вычислить. Мы же обозначали, сколько у нас стоит месяц после всех сокращений. Надеюсь, подписчики, зрители позволят нам продержаться. Конечно, ежемесячно собирать 20 млн будет очень сложно, но у нас при этом остаются доходы от рекламы в интернете и от дистрибуции.

— А разве рекламщикам вслед за операторами не поступила команда «бояться»?

— Команда не то чтобы была напрямую, сработали скорее общие рефлексы на перестраховку, когда они увидели, что происходит вокруг нас. Но есть стойкие рекламодатели, которые нас не бросили.

— Какое настроение внутри коллектива? Тревожная атмосфера чувствуется?

— Сложное… У нас волнообразное состояние у всех. То мы все сплачиваемся, то ругаемся. С одной стороны, все объединены марафоном, с другой — все понимают, что после марафона с кем-то придется расставаться. Я очень благодарна ребятам, которые пошли на серьезные сокращения зарплат, но при этом все выкладываются и очень стараются. Расставания даются всему коллективу нелегко, так как канал всегда был одной большой семьей. Но в целом все держатся друг друга.

— Что для вас было бы страшнее — потерять репутацию или телеканал?

— Для меня важнее не потерять себя и уважение к себе, остаться такой, какая я есть. А канал в том виде, в котором существует сейчас, — отражение меня. Мне никогда не приходилось наступать себе на горло. Я тут недавно нашла в себе цыганские корни, и, как мне сказала одна цыганка, нас характеризует внутренняя свобода, которую невозможно вогнать в рамки. C детства любая попытка притеснить меня вызывала негодование. Поэтому для меня важнее вот это все не потерять. Если ценой сохранения телеканала будет потеря наших основных ценностей — объективности, искренности, открытости, честности, — то это уже будет другой канал, и я не уверена, что мне нужно будет его сохранить. Но пока мне удается сохранять и себя, и телеканал.

Понравился материал? Помоги сайту!