Царские останки: обратный отсчет

В этом году очередную годовщину убийства семьи последнего русского царя заметили даже далекие от церковной и исторической тематики СМИ. Популярные издания публикуют статьи о событиях июльской ночи 1918 года в Ипатьевском доме, дочь Щелокова в своем первом интервью прессе рассказывает, как ее отец незримо помогал в поисках останков императора в советское время, репортажи о крестном ходе в память царской семьи показывают Первый канал и НТВ. Можно ли говорить о том, что начинается новая информационная кампания, как-то связанная с останками царской семьи?

Ночной крестный ход в Екатеринбурге из года в год собирает десятки тысяч паломников и является кульминацией программы «Царских дней». Выходя из города, люди проходят мимо Поросенкова лога, но никто из паломников на этом месте даже не останавливается, хотя именно здесь были найдены останки царской семьи, захороненные с почестями в царской усыпальнице в Петропавловском соборе Санкт-Петербурга в 1998 году. Многочисленные паломники, включая местного митрополита, убеждены, что найденные останки — ненастоящие.

Более того, и в России, и в эмиграции есть бескомпромиссные противники признания подлинности останков, и среди них, например, Ольга Куликовская-Романова, вдова Тихона Куликовского-Романова — родного племянника Николая II. Несколько лет назад она заявила: «Почти четверть века веду “неравный поединок” с теми могущественными силами, которые вопреки позиции Русской Православной Церкви и Зарубежной комиссии признали обнаруженные под Екатеринбургом останки безвестных мучеников царскими и перезахоронили их в Петропавловском соборе. Ныне грандиозная международная афера с подлогом святых мощей Царственных страстотерпцев вступает в новую фазу».

Одним из центров, которые в течение многих лет инвестировали силы и средства в формирование этой мифологии непризнания, был Российский институт стратегических исследований (РИСИ), долгие годы возглавляемый генерал-лейтенантом Службы внешней разведки Леонидом Решетниковым. Историк, автор объемного труда о царской семье Петр Мультатули — начальник сектора анализа и оценок РИСИ — в 2007 году писал: «После того, как Священный Синод высказал свое особое мнение по поводу “екатеринбургских останков”, а Святейший Патриарх не благословил почитать захоронения в Петропавловском соборе как святые мощи, интерес к “екатеринбургским останкам” стал заметно убывать. Надгробия в Екатерининском приделе Петропавловского собора воспринимаются большинством людей как музейные экспонаты. Все больше и больше людей переставали верить в то, что в 1998 году в Петербурге были похоронены члены Царской Семьи». В 2015 году он посчитал необходимым добавить: «Никто не вспоминает, что в 1998 году т.н. “екатеринбургские останки” были захоронены согласно выводам комиссии во главе с будущим лидером “болотников” и “белоленточников” Борисом Немцовым».

Безусловно, государство ожидает — и пока довольно терпеливо, — что Церковь изменит свою позицию.

Однако ситуация меняется. Уже в следующем году подобная риторика может быть признана устаревшей. В Церкви начинается обратный отсчет — готовится признание подлинности останков расстрелянной большевиками царской семьи. И нет сомнений, что ровно через год, 17 июля 2018 года, Русская православная церковь совершит молебен у святых мощей в Петропавловском соборе Санкт-Петербурга. И больше не будет — по крайней мере, официально — использовать постыдный эвфемизм «екатеринбургские останки».

Подлинность царских останков — это, пожалуй, единственный вопрос, по которому Русская православная церковь кардинально расходится с государством. Идентификация останков проводилась в середине 90-х годов по инициативе правительства России. И в итоге государство признало подлинность останков, а Церковь — нет.

Если 20 лет назад это расхождение можно было объяснять тем, что власть слишком активно настаивала на своем, то после обнаружения останков цесаревича Алексея и великой княжны Марии в 2007 году и последовавшей за этим серии новых экспертиз, подтвердивших результаты прежних (COLTA.RU писала об этом подробно тут. — Ред.), никаких разумных причин для отказа от признания останков нет. И если 20 лет назад, во времена Бориса Ельцина и патриарха Алексия II, несогласие руководства Московской патриархии с властью было еще возможно, то сегодня, во времена Владимира Путина и патриарха Кирилла, оно выглядит вопиюще неуместным анахронизмом. Безусловно, государство ожидает — и пока довольно терпеливо, — что Церковь изменит свою позицию.

Выйти из этой неудобной ситуации Церкви предстоит самостоятельно — и, по возможности, без существенных репутационных потерь. Однако сделать это уже непросто.

Еще в конце 90-х годов в церковных кругах широко распространилась убогая конспирология, основанная на предании о якобы сказанных императором Николаем II словах: «Могилу мою не ищите». Ее сопровождают полное отрицание результатов научных экспертиз, голословные обвинения следователей, судмедэкспертов, историков и генетиков в сознательных подлогах и лжи.

Для тех, кто придерживается версии о ритуальном убийстве царской семьи, совершенном при активном участии мировой закулисы, и последующем полном уничтожении останков, не имеют значения ни имена и научные регалии ученых, проводивших экспертизы, ни повторные генетические экспертизы с применением новейших научных методик.

Признание подлинности останков предполагает полную деконструкцию сложившейся конспирологии, сосредоточившейся на критике второстепенных вопросов, но игнорирующей общую картину происходившего в ночь с 17 на 18 июля 1918 года. Задача деконструкции мифа не столько трудна (его сторонники не разбираются в результатах экспертиз), сколько небезопасна для авторитета нынешнего руководства Московской патриархии. И для Церкви, и лично для патриарха Кирилла это решение хоть и вынужденное, но требует мужества. Конспирология так глубоко въелась в сознание значительной части паствы, что попытки деконструкции мифа могут вызвать волнение, возмущение и даже открытые протесты.

Церковь ничего существенного не смогла сказать ни про Февраль, ни про Октябрь 1917-го. Популярная, в том числе и в церковной среде, ностальгия по «советскому» мешает непредвзято оценить исторический масштаб и значение двух русских революций.

Не так давно патриарх Кирилл уже столкнулся с чем-то подобным. После прошлогодней встречи с папой римским в его адрес не раз звучали обвинения в экуменизме, а случаи отказа поминать имя патриарха за богослужением — по сути, прямой протест против его действий — попадали в прессу. Понятно, что к таким вещам патриарх относится болезненно и еще один скандал ему точно не нужен.

Это, скорее всего, значит, что ни сам патриарх Кирилл, ни Священный синод не возьмут на себя ответственность за признание подлинности останков. Но, судя по всему, у них уже есть план действий. Официальное заявление сделает Архиерейский собор РПЦ, который соберется осенью этого года. Логика здесь очевидна: необходимо разделить ответственность за это важное решение между всеми епископами Русской православной церкви. Кроме того, по уставу РПЦ Архиерейский собор — высший орган церковного управления, и его авторитет (по крайней мере, формально) выше авторитета патриарха.

Признание подлинности останков должно было произойти в год столетия русских революций. Церковь ничего существенного не смогла сказать ни про Февраль, ни про Октябрь 1917-го. Популярная, в том числе и в церковной среде, ностальгия по «советскому» мешает непредвзято оценить исторический масштаб и значение двух русских революций.

Но в то же время Церковь не может не выступить в юбилейном году с какой-то значимой инициативой, заметной, по крайней мере, в российском обществе, если не на всем постсоветском пространстве. И таким событием вполне может стать признание царских останков.

Успех «политики признания» лежит в одной-единственной области — информационной. Необходимо провести яркую, наполненную позитивными смыслами пиар-кампанию в государственных и церковных СМИ, объясняющую неизбежность признания останков.

Но проблема в том, что в последние годы у Церкви не было ни одной успешной информационной кампании, обращенной к российскому обществу. Встреча с папой римским в Гаване готовилась втайне — никакой информационной подготовки в преддверии исторического события не было. В канун другого исторического события — Всеправославного собора — патриарх Кирилл принял решение в нем не участвовать, и почти все, что писалось об этом в медиа, в результате имело негативный характер. Доходило до личных оскорблений в адрес Константинопольского патриарха Варфоломея, в том числе и в государственных СМИ.

Кажется, что Церковь в России утратила способность обращаться к обществу с позитивным посланием. Митрополит Иларион (Алфеев) горячо поддерживает запрет на работу супермаркетов в воскресные дни. Депутат Наталья Поклонская от имени Церкви выступает за запрет показа фильма «Матильда». У публики складывается впечатление, что единственное, что Церковь умеет и любит делать, — это запрещать.

В случае успеха и епископ Тихон получит свои лавры. Как и патриарх Кирилл, он — жесткий прагматик и прекрасно понимает, как формируется личная репутация и какую роль играют в этом СМИ. Более того, он лучше всех — и даже лучше патриарха Кирилла — знает, что такое современное православное самосознание.

Есть ли хоть какой-то шанс, что Церкви удастся выступить с позитивной программой? Как ни странно, да. Это связано с тем, что организатором кампании по признанию подлинности царских останков выступает епископ Тихон (Шевкунов).

Несмотря на его значительный личный ресурс — и медийный, и финансовый, и политический, — патриарх Кирилл еще не поручал ему столь крупных публичных проектов.

В начале июня епископ Тихон заявил: «Когда закончится следствие, я сказать не могу… Открывается большое количество новых обстоятельств и новых документов». Это довольно любопытная формула. Есть заявка на новизну, но ни намека на то, к чему эти «новые обстоятельства и новые документы» могут относиться. Более того, вольно или невольно епископ Тихон использует инверсию: главная интрига не в том, будет ли открыто что-то новое, а в том, подтвердятся ли результаты прежних генетических экспертиз.

За 20 лет многие уже решили для себя вопрос о подлинности останков — публикаций на эту тему было более чем достаточно. Подлинность их признают не только ученые, но и довольно широкий круг православных, для которых научные аргументы более значимы, чем православная конспирология. К этому кругу принадлежат не только миряне, но и значительная группа епископов. В частности, епископат Русской зарубежной церкви практически в полном составе. И епископ Тихон об этом прекрасно знает.

Как он будет убеждать противников признания изменить свою позицию? Это мы узнаем уже в сентябре-октябре — вряд ли он отложит активную фазу информационной кампании на более поздний срок.

Если епископ Тихон с поставленной задачей не справится, патриарх ничего не теряет — в самом крайнем случае он снова отложит вопрос о признании останков. Если же кампания будет успешной — патриарх возглавит торжества и скажет все приличествующие моменту слова. И это будет его успех.

В случае успеха и епископ Тихон получит свои лавры. Как и патриарх Кирилл, он — жесткий прагматик и прекрасно понимает, как формируется личная репутация и какую роль играют в этом СМИ. Более того, он лучше всех — и даже лучше патриарха Кирилла — знает, что такое современное православное самосознание. Все его публичные проекты — фильм «Византийский урок», книга «Несвятые святые», выставки «Моя история» — успешны потому, что отвечают интересам государства и при этом ориентированы на массовую аудиторию. И здесь уже не имеет значения, что по жанру эти проекты ближе всего к сказкам. Важно, что это сказки с правильной моралью, идеологически выверенные.

Информационная кампания по признанию останков ориентирована на ту же самую — массовую — аудиторию. Епископ Тихон знает, как с этой аудиторией работать.

При участии Анны Голубевой

Понравился материал? Помоги сайту!