«Украина занята собой и своим жизнестроением»

Мария Галина: Я начну с совершенно вроде бы не относящегося к делу эпизода — мы в очередной раз уезжали из Киева, в конце января это было, и, когда ехали на вокзал, в машине работало радио, и ведущая — не эксперт никакой, именно ведущая — мимоходом, говоря что-то об экономической ситуации, произнесла «точка бифуркации». Это было обычное радио, совсем не элитарная передача. И, кстати, на русском.

Так вот, я не уверена, что по российскому радио сейчас вот так случайно в такси я услышу от ведущей «точка бифуркации».

Аркадий Штыпель: Надо сказать, что и российское, и украинское радио (да и телевидение) доходят до нас только такими вот обрывками. Но и по разрозненным фрагментам заметно, насколько украинские теле- и радиоведущие, на каком бы языке они ни говорили, даже не то что интеллигентнее, а просто приличнее российских, что, впрочем, немудрено.

Для понимания украинской ситуации нужно иметь в виду, что практически все украинцы билингвальны. Едешь в троллейбусе, рядом кто-то говорит по мобильнику, что-то обсуждает по-русски и тут же, в пределах одного разговора, переключается на украинский и обратно. Поэтому отношение к русскому языку — это вопрос политики, в том числе и культурной, но не вопрос практической жизни.

К слову, есть такая чисто психологическая штука — когда приезжий из России спрашивает дорогу по-русски, а ему объясняют по-украински, это вовсе не пренебрежение и не языковой шовинизм, а просто отвечающему в голову не приходит, что его могут не понять. В Украине множество людей не говорят в быту по-украински, но украинский понимают и могут на нем изъясняться. Точно так же и те, для кого в быту привычен украинский, свободно изъясняются по-русски. Эта ситуация двуязычия есть везде, даже в больших промышленных русскоязычных городах. Радио и телевизора еще никто не отменял.

Галина: И да, лично я бы хотела, чтобы эта билингвальная ситуация сохранилась, потому что билингва — это всегда хорошо, билингвальное мышление продуктивно, но понимаю, что она в перспективе может и не сохраниться.

Штыпель: «Простой», не отягощенный лингвистической рефлексией человек может в зависимости от контекста переключаться с языка на язык совершенно безотчетно.

Радио и телевизор задают образцы (увы, не всегда образцовые) «правильной» литературной речи. Но есть еще стихия разнообразных диалектов, есть широко распространенное явление, называемое обидным словом «суржик». И вполне представима ситуация, когда один из «суржикоговорящих» собеседников считает, что говорит по-русски, а другой думает, что говорит по-украински…

Галина: В Киеве знакомая учительница (она приходила на наше выступление в книжном магазине «Довженко. Книги. Кофе») пригласила нас к школьникам, уже большим, лет четырнадцати-пятнадцати, в очень хорошую специализированную школу с углубленным изучением информатики. И они принимали нас так, как в любом российском городе, то есть с живым интересом, и говорили они с нами по-русски, потому что полагали, что нам так удобнее, — пришел бы к ним украинский писатель, задавали бы вопросы по-украински. А директор этой школы в свое время защитила диссертацию по билингвальному мышлению. И вот она в школе устроила что-то вроде семинара, переводческого кружка, где ученики переводят на украинский русскую поэзию и, наоборот, украинскую на русский… И выпускают маленькие книжки, брошюрки с этими переводами, крохотными тиражами, на принтере. Цветаеву и Лермонтова к нашему приезду уже раздарили, но обещали прислать файлы, а нам достался Шевченко по-русски, переведенный учениками 8-го класса. Какие-то переводы посильнее, какие-то послабее, но суть не в этом: просто очень интересно смотреть, как это делают пусть и не такие уж маленькие, но все же дети.

Штыпель: Когда переводили лермонтовский «Парус», то в этом принял участие чей-то папа, и его перевод тоже есть в брошюрке. Мне это особенно интересно, потому что у меня есть свой перевод. Так что жду не дождусь обещанного файла.

Не так давно Полина Городисская, известный киевский организатор литературных акций, создала в Фейсбуке общедоступную группу «Робоча платформа. Промоція літератури в Україні», сейчас там около 350 участников — поэты и прозаики, переводчики, критики, кураторы литературных фестивалей, журналисты, преподаватели и студенты университетов, и на странице этой группы с завидной частотой появляется информация о разных литературных событиях. Не говоря уж о таких мощных информационных ресурсах, как «Литцентр» и «ЛітАкцент».

Вообще создается впечатление, что культурная жизнь в Украине сейчас в буйном расцвете. В ленте Фейсбука то и дело где-то какой-то фестиваль, литературный, театральный, музыкальный. То в Виннице, то в Черновцах, то во Львове, то в Одессе. Не говоря уж о самом Киеве, где все время что-то происходит — художественные выставки, презентации новых книг, в том числе поэтических (пожалуй, в первую очередь поэтических)...

С трудом успеваем это отслеживать. В частности, с 12 по 14 июня в Киеве при поддержке Польского института, Института Гёте и Фонда Бёлля прошел первый фестиваль «Дни перевода» с семинарами, публичными чтениями, мастер-классами и премией Metaphora.

Галина: Тут все всех переводят. Бум перевода. Очень много переводят с польского и на польский, с немецкого и на немецкий — фактически все сколько-нибудь значимые поэты переводят, в том числе и друг друга с русского на украинский и с украинского на русский. Борис Херсонский — Сергея Жадана, Сергей Жадан — Бориса Херсонского; Андрей Хаданович — Сергея Жадана на белорусский, Сергей Жадан — Хадановича на украинский. У Марианны Кияновской на прошлом Форуме издателей был целый проект, представление русскоязычных поэтов Украины — и в их собственных голосах, и в ее переводах.

Буквально только что была сделала первая попытка как-то структурировать этот процесс: на базе платформы «Промоція літератури в Україні» по инициативе Полины Городисской возник проект с условным Umbrella, где в центре внимания — переводы поэтических текстов. В частности, раздел переводов украинской поэзии на русский (куратор — Дмитрий Кузьмин) и переводов с русского на украинский (куратор — Марианна Кияновская).

Штыпель: Тут надо заметить, что мы все-таки не местные жители, а гости. И поскольку мы гостим на литературных фестивалях и книжных ярмарках, то видим праздники, а не будни. На это, конечно, надо делать поправку.

Галина: Поэзия здесь собирает залы, толпы. И во Львове, и в Ивано-Франковске, и в промышленных городах Востока. Не только Жадан, который всегда собирает толпы, — самые разные поэты. Это понятно, поскольку сейчас в Украине формируется то, что политологи называют политической нацией, а культура при всей ее видимой бесполезности, хрупкости — это, как я уже как-то говорила, то зеркало, глядя в которое, нация осознает себя, говорит: это я. Вспомним задавленный украинский ренессанс, который сейчас называют «Розстрілянним відродженням», когда выкосили или сломали практически всех, кто пытался делать новую литературу... Это была расправа с украинством как с политической нацией, попытка сведения украинства до прошедших идеологическую цензуру народных песен и гопака.

Культура, особенно поэзия, музыка — это еще способ разрядки, снятия стресса, а общество и каждый отдельный человек сейчас, конечно в состоянии стресса. И вот в Киеве в одно воскресенье, бывает, проходят два-три фестиваля. Скажем, фестиваль уличной музыки, грузинской или французской кухни и хэнд-мейда… Или стимпанковский карнавал в Старом Ботсаду. Да не знаю, что еще. Стрит-арт здесь всегда был в чести, а сейчас особенно. Кстати, в Киеве в прошлом году прошла такая акция — «Стихи на асфальте» — белой масляной краской. И вот на асфальте я фотографировала строки Бродского и Нины Искренко.

В украинской литературе все делается сейчас впервые — первый эротический роман, первый исторический, первый «европейский» и так далее. У нас на глазах создается новая литература.

И тут все волонтерят. Все литераторы волонтерят. Ездят по городам и селам Востока, читают там стихи, встречаются с людьми, чтобы жители не чувствовали себя забытыми, дежурят в центрах адаптации беженцев, в госпиталях, собирают деньги на еду, одежду, на средства защиты, на медикаменты, вяжут носки, плетут маскировочные сетки... Это такая форма светской жизни сейчас: собираются женщины-интеллектуалки и плетут маскировочные сетки. Наверное, это больше всего похоже на Британию времен Второй мировой — потому очень хороший британский сериал «Война Фойла» мои знакомые украинцы воспринимают совсем иначе, чем россияне.

Штыпель: Что очень важно, здесь отсутствует само понятие провинциализма. Издательская система Украины, в отличие от российской, децентрализована: известные по всей стране издательства есть и в Харькове, и Киеве, и во Львове, и в небольших городах, чуть не райцентрах... А где издательство, там и фестиваль. Где университет, там издательство. И опять же фестиваль.

Галина: Несколько дней назад на «ЛiтАкценте» вышла статья Марианны Кияновской «Форум і Арсенал: праця спокуси і дві формули перетворення культури» («Форум и Арсенал: труд искушения и две формулы воплощения культуры»), где, в частности, говорится о роли литературы в информационном сопротивлении, о том, что она предлагает нам реальность, отличную от той картины, которую навязывают медиа. И о том, что литературные фестивали в Украине играют ту формообразующую, стягивающую, структурирующую роль, которую в России играют «толстые журналы». Толстых журналов в Украине нет, то есть они есть, но занимают маргинальное по отношению к литературному процессу положение, за исключением, пожалуй, журнала «ШО», который недаром носит подзаголовок «журнал культурного сопротивления», но он посвящен самым разным формам искусства. Кстати, у журнала «ШО» есть свой сайт, вот здесь.

Штыпель: Чего еще в Украине пока нет — это полноценного централизованного ресурса, где были бы сведены все данные по книжным новинкам, да и не только новинкам. Нет сайта вроде российского «Озона», где бы можно было найти продукцию всех издательств; есть сайты издательств и книжные магазины, где книгу можно заказать и оперативно получить «Новой почтой», альтернативной «Укрпоште» и очень эффективной системой доставки. Это тоже связано с тем, что Украина, в общем-то, страна горизонтальных, а не вертикальных связей, децентрализованная.

Галина: И еще одна особенность украинского книгоиздания — мало трэша. То есть одноразовых поделок. Трэш экономически невыгодно издавать, поскольку Россия, где тиражи больше, поставляет сюда свою дешевую массовую продукию, и украинская конкурировать с ней не может. Потому украинское книгоиздание сейчас — это культурология, история, авангард и мейнстрим.

Штыпель: Мы в мае дважды побывали в Киеве. И на «Книжковом арсенале», одной из двух крупнейших украинских книжных ярмарок (первая, «Форум видавців», то есть «издателей», проходит в сентябре во Львове и тоже сопровождается необъятным литературным фестивалем), и на ежегодном международном поэтическом фестивале «Киевские лавры», который проходит уже в десятый раз; последние несколько лет по нечетным годам — в молодежном формате. Вот и на этот раз формат был молодежный, хотя мэтры, лауреаты прежних лет, — Бахыт Кенжеев, Алексей Цветков, Борис Херсонский, Марианна Кияновская и вот Маша — да и другие «взрослые» стихотворцы тоже активно выступали.

Организатор фестиваля — уже упомянутый журнал «ШО» во главе с его редактором, известнейшим и в Украине, и в России поэтом Александром Кабановым. Журнал билингвальный, и фестиваль билингвальный. Но если на прежних фестивалях русскоязычная и украиноязычная тусовки были разделены, каждая на своем мероприятии, в отведенном загончике, и друг друга почти не слушали и не слышали, то теперь совместных чтений при смешанной аудитории было намного больше.

Галина: В украинской поэтической среде языковое предпочтение — дело свободного выбора. Некоторые поэты, пишущие по-украински, например, Дмитрий Лазуткин, начинали как русскоязычные, то есть постепенно присваивали язык, отстраивали его. Наверное, сходная ситуация была в Израиле с ивритом. В украинской литературе все делается сейчас впервые — первый эротический роман, первый исторический, первый «европейский» и так далее. У нас на глазах создается новая литература, даже со стороны наблюдать это очень интересно. И тут, наверное, на пользу то, что над современной украинской литературой не висит этот груз предшественников, нет этой всепоглощающей тени «великой литературы», когда ты пишешь-пишешь, а потом приходит критик и говорит — ну, не Достоевский… Ну конечно, не Достоевский, Достоевский невозможен сейчас в чистом своем виде, но ты как бы все время держишь в голове, что был Достоевский и ты — не он. То есть что бы ты ни делал, ты идешь, оглядываясь, и это выдержать нелегко — не отдельному человеку, но литературе в целом.

Штыпель: «Книжковий арсенал» проходил за две с небольшим недели до «Киевских лавров», и все дни шли поэтические чтения open air — сорокапятиминутные программы с четвертьчасовыми перерывами. Читали в основном молодые украинские поэты, и это было так интересно, что мы почти все время проводили там. В отличие от «Киевских лавров» с их довольно камерными площадками, где большинство слушателей — те же поэты (это не в укор «Лаврам», то же самое происходит, в общем-то, на любом поэтическом фестивале), на «Арсенал», как и на любую книжную ярмарку, люди приходят покупать книги. И эти люди с рюкзачками и сумками надолго задерживались у поэтической сцены. А на совместном выступлении Сергея Жадана и Андрея Хадановича с взаимными переводами вообще было не протолкнуться.

Кстати, это действительно бывший арсенал, а ныне Национальный культурно-художественный и музейный комплекс «Мыстецкий арсенал» («Арсенал искусств»). И там, в самом здании, тоже было много интересного, в частности, площадка международного поэтического фестиваля MERIDIAN CZERNOWITZ (куратор — русскоязычный поэт Игорь Померанцев). Черновцы — центр Буковины, входившей когда-то в состав Австро-Венгрии, в прошлом фантастически многоязычный город, своего рода литературная столица, где жили и работали и немецкие, и украинские, и еврейские, и румынские писатели и поэты. Это город Пауля Целана. Как я понимаю, главная задача этого фестиваля — представить современную украинскую (в том числе и русскоязычную) поэзию в общеевропейском контексте. Одна из программ красноречиво называлась «Поэзия, вино и маца».

Что бросалось в глаза — много молодых отцов с маленькими детьми. Вообще много детских программ, книжек для детей.

Галина: На «Книжковом арсенале» (он, пожалуй, ближе всего к нашей non/fiction, если сравнивать, и очередь за билетами такая же) было очень много книг по культурологии, истории, истории искусства, и хотя они недешевы, а доходы украинских интеллектуалов невысоки, книжки разбирали, и прекрасный альбом наивной художницы Марии Примаченко (издательство «Родовід») мы купить уже не успели. Разобрали чуть не подчистую выпущенный издательством «Лаурус» очень смешной и уже культовый «Кодекс Серафини», книгу художника Луиджи Серафини (он приезжал на ее презентацию), написанную на несуществующем языке и иллюстрированную рисунками вымышленных существ, — а он вообще под сто евро стоил. Что еще отметить? Что бестселлеры выходят как на Западе — в твердых обложках и покетами, оформление одно, а цена разная. Не знаю, есть ли такая практика в России.

И, кстати, чего я не увидела (может, они где-то и были, но уж точно не на приоритетных выкладках) — это книг, условно говоря, «про злую, мерзкую Россию». У нас рядом с домом в продовольственном супермаркете и то продаются книги про то, что Украина такая-сякая, а когда посмотришь на приоритетные выкладки в московских книжных, создается впечатление, что Россия одержима Украиной, иначе не скажешь. А в киевском продуктовом, где мы закупались, продавался самоучитель украинского языка, и его написала директор торговой сети, которой этот магазин принадлежит. Толковый, кстати, самоучитель. Вот в чем дело. Помимо всего прочего.

Украина занята собой и своим жизнестроением. Есть, конечно, романтизация истории, как всегда бывает при жизнестроении, обращение к истории есть, но ставка скорее на будущее, чем на прошлое. Уж не знаю, важно ли это, но большая часть работы по организации «Арсенала» легла на плечи женщин — это Ольга Жук, Полина Городисская и Ирина Славинская. А куратор львовского «Форума издателей» — Леся Коваль.

Штыпель: В украинском литературном сообществе есть линии напряжения, связанные и с издательской политикой, и с литературными премиями, и с поколенческими взаимоотношениями. И, разумеется, с языковым вопросом, особенно сейчас. Но в литературных дискуссиях, порой довольно бурных, споры идут больше о художественности, чем об идеологии или политике.

Кстати, мы привезли с «Арсенала» очень интересную книгу — это «2014. Хроника года. Блоги. Колонки. Дневники», выпущенная харьковским «Фолио». Авторы — известные в Украине блогеры Евгений Гендин (Днепропетровск) и Марк Гордиенко (Одесса) и писатели Юрий Винничук (Львов), Сергей Жадан (Харьков), Александр Кабанов (лауреат Русской премии, Киев), Андрей Курков (Киев) и Елена Стяжкина (лауреат Русской премии, Донецк). Все они — патриоты Украины.

Жаль, что эту книгу невозможно издать в России.

Понравился материал? Помоги сайту!