Черный обелиск

1965 год. Летчики-космонавты Павел Беляев и Алексей Леонов готовятся впервые в истории человечества выйти в открытый космос. Получится или нет — в Центре управления полетами не знает никто. Даже Королев. Но на Земле идет холодная война, и Штаты всячески стараются вырвать у СССР первенство в космической гонке (американец Эд Уайт выйдет в космос всего через два с половиной месяца после полета русских). Нужно рисковать, уповая на мужество и героизм советских людей.

Мужество и героизм не подвели, и в этом нет ничего удивительного — раньше-то жили доблестные люди, они покоряли космос, иногда сталкивались с трудностями, но всегда их преодолевали: ведь на Земле их ждали верные подруги с красивыми прическами и принципиальные инженеры. Своих не бросали. Радели за общее дело.

Вот, собственно, и все, что можно вынести из просмотра картины «Время первых». Понятное, очень доходчивое кино. Местами — в космосе — довольно красивое, местами — довольно эффектное. Весь посыл картины полностью исчерпывается монологом, вложенным в уста Алексею Леонову: космонавт вспоминает репрессии и войну и добавляет, что, мол, тогда сдюжили, сдюжим и сейчас.

Спорить сложно. Советский народ и правда терпел лишения и совершал подвиги, а Леонов действительно первым вышел в открытый космос. Однако к кинематографу эти истины никакого отношения не имеют. Вообще правильнее всего было бы назвать «Время первых» не космической драмой, а добросовестной иллюстрацией исторических событий. Набор постановочных кусков, какие часто добавляют в документальные фильмы, чтобы немного разбавить говорящие головы экспертов и очевидцев. Иллюстрации выполнены хорошо. Исторических деятелей изображают замечательные актеры. Играть им нечего.

© Bazelevs

В фильме есть такая сцена: героев перед отправкой на космодром снимают документалисты. Нечто подобное происходит в «Самом счастливом дне в жизни Олли Мяки» (пример из ближайших — фильм выйдет в прокат уже на следующей неделе). Там главного героя тоже снимали для хроники. И зрителю показывали разницу между реальным поведением Олли и тем, как ему приходилось существовать в кадре. Отличие человека от его парадного образа. Во «Времени первых» эта разница отсутствует. Беляев и Леонов ежесекундно выглядят молодцами — и этим они не похожи ни на живых людей любой эпохи, ни на героев кино 60-х, вечно рефлексирующих и задающих себе важные этические вопросы. Этакие монументы; неудивительно, что они никогда не ходят в туалет и почти ничего не едят. Зато иногда выпивают. Именно так выглядели персонажи фильмов не 60-х, но душного сталинского малокартинья.

Человеческие истории полностью вытеснены историей подвига. Что у них за душой? Какие они люди? Леонов, кажется, любит рисовать. Беляев строже и требовательнее к себе. При этом оба — простые, хорошие парни. В тяжелые моменты они шутят и дурачатся, но все это впустую — мы все равно смотрим на них с огромного расстояния. Есть действие — но что действительно движет героями? Драматическая музыка (местами напоминающая мелодию из заставки к «Игре престолов»), готовая в любой момент напомнить о серьезности происходящего?

Соблазнительно было бы объявить, что «Время первых» порождено ностальгией по советскому прошлому, однако все советское тут слишком иллюзорно. Да, генералы носят каракулевые шапки, а страной руководит товарищ Брежнев. Товарищ Брежнев сидит в Кремлевском дворце съездов, пьет чай с сушками и смотрит «Дорогу к звездам» Клушанцева. За стенами дворца — ликующие массы и Муслим Магомаев (в 3D это все смотрится особенно эффектно). Однако сказать про 60-е авторам фильма просто нечего. Все приметы времени нужны лишь для придания легкого антуража. Осмыслять или хотя бы воспроизводить эпоху на экране никто не собирается. Вот и получается, что кадр с собравшимися у телевизора женами космонавтов больше похож на постановочную фотографию из журнала «Караван историй».

© Bazelevs

«Время первых», многострадальный долгострой студии BAZELEVS (в процессе съемок с должности сняли одного конструктора — режиссера Юрия Быкова, вроде бы отвечавшего за «человечинку», и заменили его технарем Киселевым — «Елки» раз, два, три; результат налицо), нужно отнести к особому типу русских блокбастеров. Это странноватые фильмы, в которых есть фабула (герой пошел, враг наступил, героиня сказала и т.д.), но нет сюжета (зачем пошел, чего хотел, к чему все это произошло?). Вернее, вместо сюжета взят какой-нибудь очень простой лозунг, а все происходящее на экране должно этот лозунг иллюстрировать. Такая вот художественная версия газетной передовицы или репортажа из программы «Время». Сюжет всегда предполагает некое изменение ракурса, когда заданные нам вещи и явления вдруг предстают под другим углом, или перемену в герое, необходимость этического выбора. Передача информации, напротив, никаких перемен не требует — лишь бы получатель усвоил ее. Так и получается, что все сцены в фильме — служебные, а каждая реплика носит технический характер. Радикальным примером такого кино можно назвать «Защитников» (которые при этом не были блокбастером). В этом поразительном фильме полностью отсутствовали любые намеки на художественность. Вернее, это была голая схема условного супергеройского кино, зачем-то старательно воспроизведенная на экране. Этакий макет в натуральную величину. Вся условность происходящего становилась понятна, когда один из персонажей, стоя на крыше бывшего кинотеатра «Россия» и смотря в сторону Пушкинской площади, начинал свой монолог словами: «Мы с братом часто играли в детстве в этом дворе…»

Разумеется, «Время первых» не так уязвимо, как «Защитники», однако это пространное кино напоминает музей одного подвига, сделанный красиво, богато и без души. По поводу зрелищности надо заметить, что бюджет картины освоен честно, и в наиболее увесистой части фильм пытается бросить вызов «Гравитации» или «Выжившему». Однако, как и многие российские режиссеры, старающиеся снять масштабное зрительское кино, авторы «Времени первых» больше похожи на китайских мастеров какого-нибудь XIX века, которые могли с совершенством воспроизвести внешний вид европейского пулемета, но получившееся оружие не стреляло — внутри оно было полым. «Время первых» же одновременно и пусто, и монолитно, оно словно вырезано из цельного куска гранита. Природа кино, суть которого — движение (фигур, характеров, времени, наконец), успешно побеждена авторами, превратившими фильм в монумент, который, как стальная фигура у метро «Ленинский проспект», всем своим видом изображает взлет, но так годами и стоит на площади Гагарина.

Понравился материал? Помоги сайту!