«Боятся любого, кто косо смотрит на их корявые куличики»

Центр современного искусства «Винзавод» отменил выставку Роба Хорнстры, на которой голландский фотограф собирался показать свой проект, посвященный предолимпийскому Сочи. Ирина Попова узнала у людей, связанных с фотографией, а также у тех, кто арендует или арендовал пространства на «Винзаводе», что они об этом думают.

Ирина Меглинская

галерист, куратор, фотодиректор портала Lenta.ru

Я могу сказать только следующее: я не видела всего проекта, не знаю доподлинно об обстоятельствах отказа в визе, не знаю положений договора между ребятами и «Винзаводом». Комментировать по существу мне нечего. Но вижу я следующее: жители «Винзавода» будут молчать, потому что они в арендной ловушке. Страна до сих пор боится правды о себе, а государство не первый год пытается узурпировать право на распространение информации в нужном ему ключе. Руководство «Винзавода» не справляется с вызовами, на которые пошло, пригласив к себе на площадку специалистов передового фланга искусства.

Марат Гельман

куратор, галерист, искусствовед

Давление на арт-институции становится таким же нормальным явлением, как ранее давление на СМИ. И надо быть Венедиктовым, чтобы в этой ситуации суметь сохранить и лицо, и отношения с начальством. А дирекция «Винзавода» сейчас вообще без арт-директора. Кто там? Бухгалтеры? Юристы? Пресс-служба?

Через два дня после того, как информация об отмене выставки стала достоянием СМИ и общественности, «Винзавод» оповестил нас, что выставка перенесена на более поздний срок в связи с нерасторопностью голландской стороны. Если это правда, то, думаю, уволят пресс-службу. Дали скандалу разгореться и только потом отписались. Если же это попытка за формалистикой скрыть отмену выставки под давлением — пресс-служба останется на месте.

Я верю, что владельцам «Винзавода» сейчас непросто. Они, видимо, вступили в какие-то такие отношения с властью, что вынуждены учитывать (а может, что еще хуже, угадывать) настроения и пожелания. А власть у нас сейчас очень нервная. И Сочи-2014 у нее новая священная корова. А тут еще и отношения с Голландией. Уровень менеджмента очень низкий. Я бы на их месте всех уволил.

Лиза Фактор

куратор, основатель проекта «Объективная реальность»

Выставка проекта «Сочи» на «Винзаводе» была отменена, что демонстрирует новую суть российской медиа- и культурной политики. Сейчас, очевидно, левая рука знает, что делает правая. Это особенно пугает сегодня, с тех пор как Никита Михалков предположил, что идеология должна быть снова встроена в культурную политику, потому как это является вопросом национальной безопасности.

Олег Климов

фотограф, основатель ресурса Liberty.su

Я не знаком лично с Робом, но несколько раз переписывался с ним, а также поддерживал этот проект. Между прочим, это далеко не единственная работа на заданную тему, например, моя бывшая студентка Татьяна Черкезян несколько лет работала над своим «Сочи-проектом» — это стало ее дипломной работой в Школе Родченко, но, по-моему, никто так и не опубликовал его в массмедиа, кроме М-Журнала Liberty.su, который формально не является СМИ и имеет лишь околофотографическую аудиторию.

Для меня неудивительно, что голландцу не дали визу в Россию, потому что Нидерланды — одна из свободных стран мира, с ярко выраженными позициями граждан, и это не случайно, что именно с этой страной у нас возникает масса проблем в последнее время на самых разных уровнях, начиная от «пропаганды гомосексуализма» и кончая проблемами на уровне МИДа. Просто мы все больше становимся крайне противоположными странами, в том числе по менталитету и восприятию реальности мира. Чиновникам-бизнесменам в России хочется, чтобы в Сочи «все было хорошо», но при этом они не могут отказаться от банального воровства и вероломного нарушения прав человека. Большинство из них даже не понимают проблему Сочи-2014 на человеческом уровне.

Нынешняя цензура омерзительна еще и потому, что имеет характер «самоцензуры» в отличие, например, от брежневской — партийно-идеологической. «Путинская цензура» основана не на какой-либо идеологии, ее фундамент — генетический страх времен Ивана Грозного и Иосифа Сталина.

Я думаю, что не открою секрет, если скажу, что у Роба будет выставка о Сочи в Музее фотографии в Амстердаме, параллельно в этом же музее будет проходить моя выставка «Вдоль берегов России», таким образом можно будет сравнить Сочи олимпийский и всю остальную окраину России, начиная от Камчатки и кончая Калиниградом. Я не видел большинство работ Роба, поэтому мне тоже интересно, как это будет выглядеть. По крайней мере, у меня есть голландская виза, и я надеюсь, что меня не задержат в «Шереметьево» на таможне «за контрабанду изображений российской действительности».

Андрей Безукладников

директор портала Photographer.ru

Я не в курсе, но печально, что Хорнстру не пустили к нам. Я поверхностно знаком с работой Роба, но то, что я видел о России, для меня не является откровением и тем более ценностью с точки зрения творчества, зато является яркой, остроумной публицистикой, исследующей проблемы нашей жизни. Мне симпатичны энтузиазм, самоотверженность и человеколюбие Хорнстры. Понятно, почему его не пустили в страну и за что закрыли выставку, и мне не нравится эта тенденция. Я против любой цензуры, кроме той, что у каждого разумного человека прописана на скрижалях его совести. Жаль, что выставки не будет.

Артем Чернов

фотограф и кинооператор, основатель портала «Фотополигон», фоторедактор журнала «Русский репортер онлайн»

Я думаю, что для Роба Хорнстры все происходящее с ним и его выставкой — это наивысшая оценка его работы. Это сигнал, что сейчас фотограф, даже голландский, в России — больше чем фотограф. По крайней мере, если он делает документальный проект. Раз на проект идет такая официальная реакция, значит, он состоялся, он достигает своих целей, он говорит об актуальном и важном для нас. Говорит что-то нелицеприятное, что людям официальным неприятно слышать.

Шире — это высокая оценка возможностей документальной фотографии в России. Если сугубо частный и в общем-то вполне себе эстетский фотопроект может быть признан какой-никакой, а угрозой для пафосного многомиллиардного высочайшего проекта, значит, людям с фотокамерами не стоит опускать руки, цитируя старое «мы бы всех их победили, только нас не замечают». Замечают-с. И это хорошо.

Для «Винзавода» это печальное событие в череде других примет увядания еще недавно модной территории. Других арт-территорий, которые с радостью подхватят упускаемую «Винзаводом» инициативу, в Москве все больше, печалиться публике не о чем. Прощай, «Винзавод».

А уж характеризовать российские власти в этом контексте как-то даже лень. Все сто сорок раз сказано без меня. «А ну-ка не трожьте вы наши любимые игрушки!». Из своей песочницы с золотым песком они боятся любого, кто косо смотрит на их корявые куличики. Поскольку все, кто мог бы прийти на выставку Хорнстры на «Винзавод», так или иначе без проблем смогут ознакомиться с проектом в интернете, да и аудитория-то эта весьма ограниченная, решительные запретительные жесты властей выглядят как поведение обидчивых и закомплексованных детей.

В пределах обычной песочницы это выглядит забавно и легко корректируется. В масштабах гигантской страны и колоссальных финансовых потоков это страшновато и реально опасно. Я знаю, что и в структурах власти, и в руководстве официальных СМИ, и в бизнесе, и даже в силовых структурах все еще есть немало людей, прекрасно осознающих это положение. Дай Бог им сил и мудрости.

Виктория Ивлева

фотограф, журналист, лауреат премии World Press Photo, лауреат международной премии «Свободная пресса Восточной Европы», лауреат премии Союза журналистов России

Поскольку я живу в одной из самых законопослушных стран мира, то и решила обратиться к российскому законодательству, чтобы выяснить, на основании, собственно говоря, чего фотографа Роба Хорнстру не пускают в мою самую лучшую в мире страну. И вот — нашла. Федеральный закон от 15.08.1996 № 114-ФЗ (ред. от 23.07.2013) «О порядке выезда из Российской Федерации и въезда в Российскую Федерацию». И в этом законе в п. 1 ст. 27 гл. 5 записано вот что. Въезд в Российскую Федерацию иностранному гражданину или лицу без гражданства не разрешается в случае, если: «это необходимо в целях обеспечения обороноспособности или безопасности государства, либо общественного порядка, либо защиты здоровья населения».

Ну стала я примерять это на Роба Хорнстру — военные заводы не снимал, из пушек не стрелял, на атомоходы не взбирался, значит, обороноспособности или безопасности государства не угрожал. Пьяным на центральных и боковых улицах российских городов замечен не был, матом не ругался, ибо не знает русского, — получается, с общественным порядком у Роба Хорнстры тоже все нормально. Остается только одно — защита здоровья населения. Призадумалась я тут, вроде как никакого бактериологического оружия Хорнстра не привозил, бациллы не распространял и палочками Коха не разбрасывался. Но зато сделал много фотографий спортивно-строительного угара города Сочи и его окрестностей, тех самых окрестностей, которые фактически перестали существовать из-за олимпийских понтов.

Без сомнения, от содеянного государством в Сочи нормальные граждане страны и впрямь должны заболеть, только вот Роб Хорнстра здесь ни при чем.

А если совсем серьезно — мелкими шажками и крупными мазками государство все больше и больше вмешивается в различные сферы частной и общественной жизни, в которые никто это государство не приглашал влезать.

Сам проект Хорнстры я видела в интернете, это любопытное, но не более, исследование прошлого и настоящего Сочи, в котором для жителя России никаких откровений нет, текст этого исследования, написанный Арнольдом ван Брюггеном, мне кажется гораздо интереснее фотографий, сделанных Хорнстрой.

«Винзавод» мне жалко — клевое было место, свободное и веселое. Но деньги, видать, дороже свободы. Вот так и проходит мирская слава…

P.S. В прошлом году меня депортировали из Узбекистана исключительно за мою журналистскую деятельность и выступления в защиту узбекского фотографа Умиды Ахмедовой. Я, помню, была тогда поражена — как это большое репрессивное государство могло испугаться одной маленькой женщины с ручкой и фотокамерой?

Теперь понимаю: это, видать, в крови у больших репрессивных государств — бояться людей. Особенно тех, кто с фотоаппаратами и мозгами.

Лариса Гринберг

куратор, искусствовед, арт-директор проекта «Гринберг Фотос»

Мой комментарий короткий: «Винзавод» — проправительственная структура. Что тут еще комментировать.

Ирина Чмырева

кандидат искусствоведения, арт-директор фестиваля PHOTOVISA в Краснодаре

К сожалению, у меня очень мало информации о проекте про Сочи голландских авторов, чтобы говорить о нем. Что же касается цензуры, я думаю, что на «Винзаводе» сработала охранительная самоцензура, их можно понять: они готовы перестраховаться, поскольку работают и хотят работать здесь дальше, так, как могут; голландские фотограф и писатель что-то поняли, что-то недопоняли, что-то поняли, возможно, обидно для местных. Они уедут, а «Винзавод» останется... На самом деле я не знаю целиком этот проект, чтобы говорить об этой ситуации глубже.

Ольга Кравец

документальный фотограф, фильммейкер, мультимедиа-продюсер, автор проекта «Грозный: девять городов»

Ровно так же, как закрыли для иностранных репортеров вторую чеченскую, сейчас пытаются закрыть для независимых журналистов все, что вокруг Сочи. И если авторы «Проекта Сочи» выступили публично, то я знаю целый ряд коллег, которые никак не афишировали, что в последние месяцы им отказали в пресс-визе в Россию. В том числе и для освещения проблем вокруг Сочи.

Лучший проект о регионе не выставляют в Москве, и получается, что власть теперь беспокоит также и то, что доступ к информации и документальным свидетельствам получит российская публика. Впрочем, непонятно, в каком мире живут те, кто принимал решение о запрете, — желающие познакомиться с «Проектом Сочи» могут найти его онлайн или заказать одну из книг. А большинство все равно считает Роба и Арнольда страшными русофобами, которых надо гнать отсюда взашей. Хотя… я часто привожу своих друзей, ничего не имеющих общего с моей профессией, и вижу, как у них открываются глаза на многие процессы в мире, потому что кто-то озаботился, поехал куда-то туда далеко, чтобы показать нам, что там… На мой взгляд, лучше бы «Винзавод» не соглашался сразу — было бы стыдно чуть меньше.

Официальный комментарий ЦСИ «Винзавод»

ЦСИ «Винзавод» принял решение отправить письмо Робу Хорнстре об отказе от реализации проекта выставки The Sochi Project, запланированной на 17 октября 2013 года, так как автор до сих пор не подписал договор и не передал нам работы и иные материалы по проекту. Это не позволяет организовать выставку на выбранной площадке качественно и на достойном профессиональном уровне. Мы готовы рассмотреть новую дату проведения данной выставки в ЦСИ «Винзавод» в случае выполнения всех договоренностей, а именно подписания договора и предоставления господином Хорнстрой всех необходимых материалов по проекту.

Марина Ахмедова

журналист, специальный корреспондент журнала «Русский Репортер», писатель, автор нескольких книг о Кавказе

Наверное, комментировать причины, по которым «Винзавод» отказал голландскому фотографу в проведении выставки, не стоит до тех пор, пока сам «Винзавод» не расскажет вслух, почему это произошло. Много раз я наблюдала случаи, когда человек писал экспрессивный пост в Фейсбуке — «Меня уволили по политическим причинам!» Сообщество начинало возмущаться, а в результате оказывалось, что этот человек просто не ходил на работу, или не справлялся с работой, или грубо нарушил корпоративную этику. Но если говорить о самих работах, которые я внимательно посмотрела в интернете, там нет ничего, что бы не появлялось уже в нашей прессе в текстовой или фотографической форме. Если они напугали «Винзавод», то мне странно — чем. Несколько месяцев назад я была на том же «Винзаводе», где свой проект «Абхазия-Грузия» представляли фотографы Оксана Юшко и Артур Бондарь. Возможно (в том случае, если причины отказа действительно были околополитическими), тут роль играла привязка к Сочи. Представители власти сильно боятся испортить имидж Олимпиады и что мировое сообщество испугается к ним ехать. Но при этом мировое сообщество узнает, что, может, Россия не та страна, в которую стоит ехать, когда происходят события вроде вот этих — отказ в проведении выставки, аресты фотографов, выполняющих редакционное задание, и т.д. Но где «Винзавод», а где мировое сообщество. Я не думаю, что выставка имела бы какое-то распространение за пределы Москвы. Есть еще один момент — пожалуй, более неприятный. У людей, которые принимают решения на уровне своей организации, — кураторов, редакторов и прочих — в голове живет страх: что их накажут или чего-то им не дадут, что чиновники на них обидятся. И они часто принимают решения, исходя не из реальных рисков, а из страха в своей голове. А страх, как правило, имеет свойство расти. Потом эти страхи выливаются в некие решения, которые и нашими либеральными людьми, и мировым сообществом воспринимаются как результаты деятельности нашего кровавого режима.

Ирина Попова

В начале этого года я организовывала выставку «Зарубежные фотографы о России. Голландские и фламандские авторы». И одним из авторов был Роб Хорнстра. Цель как раз была та же самая — показать зеркало на Россию, то, как нас видят они, да еще и новый подход к фотографии. Выставка прошла странно. Хотя ни на одной фотографии не было помоек, очень часто выходили люди и жаловались: ну вот, опять иностранцы одних помоек наснимали. Даже журналисты про помойки писали. Это как раз значило — помимо просто чужого взгляда у нас у самих болезненно-параноидальная низкая самооценка. И значит, с этим важно и нужно работать. И как раз с точки зрения визуального языка это получается лучше всего — фотография как бы не дает оценок и не вешает ярлыков, как это может сделать текст. Она не рисует несуществующего, как делает живопись. Фотографии можно (пока еще) верить. Но она дает множество возможностей для высказывания, так же как и множество трактовок.

Для меня было важно вытащить авторов проектов о России на поверхность: о них много говорят на Западе, но почти ничего — здесь. Мне важно было пригласить авторов с выступлениями в Россию, чтобы они начали говорить здесь с публикой о своих работах.

В этой выставке из 10 авторов фотографии Роба Хорнстры мне нравились, честно говоря, меньше всего. Они казались мне довольно плоскими. Это простая констатация, которая без текста не работает.

Нравилось мне в Хорнстре другое — его деловая хватка, прогрессивный подход к финансированию и показу своих проектов. Мне хотелось, чтобы этому научились и наши люди. И чтобы поняли: ничего в фотографиях из «Проекта Сочи» нет такого, чего не могли бы мы. Но такой грамотный подход к пиару не может родиться у каждого.

Сочи — это правильно выбранная, горячая для обсуждения, очень конъюнктурная тема. Странно, почему она так затронула сердца голландцев, кроме мысли о том, что интерес к региону перед предстоящей Олимпиадой будет только расти.

По приезде Хорнстры мои опасения подтвердились. В лекции они рассказывали, как их взволновала организация Олимпиады. А также о том, как можно было всегда бесплатно и вкусно там есть. Как они отдыхали в санаториях. И как фотографировали певцов в ресторанах.

Странно, что в России так жестко отреагировали на возможность выставки на «Винзаводе». Ничего нового они своими работами не сказали. Это могли бы сделать — и делали — многие фотографы из России.

Но я бы хотела, чтобы люди, как из-за границы, так и изнутри, научились видеть такие важные темы. Видеть в них глубину и человеческий фактор, а не только конъюнктурную составляющую. Чтобы они могли приезжать и снимать — и чтобы их фотокамеры были в равной мере как инструментом их собственного художественного выражения или исследования, так и способом наблюдать за ситуацией и менять мир к лучшему.

Я не знаю, что случилось на «Винзаводе» с выставкой Хорнстры. По крайней мере, со стороны это похоже на трусость, несправедливость, еще и приправленную враньем.

В Год дружбы России и Голландии эти две страны, кажется, сделали все возможное, чтобы покидаться друг в друга огрызками. Сначала самоубийство диссидента Долматова, потом судно c активистами Greenpeace, потом отказ Хорнстре в визе. И наконец, избиение российского посла. Каждое утро я иду читать новости, думая, не ввели ли «наши» уже танки.

Да, конечно, Хорнстра не самый приятный человек, с кем можно работать. Ему не понравились рамы, в которых висели его работы. А после лекции также осталось чувство, что пиар и статусность для него дороже всего на свете, а весь остальной мир он готов запросто эксплуатировать.

Я работала со многими иностранными фотографами, которые снимали Россию. Их взгляд всегда был ироничен, но они работали более тонко и хорошо изучали зверя, чтобы знать, чего от него ожидать, а не размахивали перед ним красными тряпками. При этом их работы были гораздо более неоднозначными и интересными, чем откровенная лозунговость Хорнстры.

Я почти уверена, что ситуация с визой и отменой выставки послужила Хорнстре хорошим поводом для пиара. Не отмени эту выставку, она бы и прошла малозамеченной. 90 процентов опрошенных мной людей из мира фотографии не представляют, кто такой Хорнстра и чем он занимается. Но сейчас это стало действительно важным поводом поговорить о ситуации в стране.

Тем не менее любая отмена выставки, отказ в выдаче визы (неважно кому, хорошему человеку или не очень, хорошему фотографу или не очень) служат поводом призадуматься, как слаба и беспомощна вся система в этой стране — от правительства, чиновников до арт-институций. Неужели в этой стране все так плохо, что завтра любой человек с фотоаппаратом будет считаться врагом народа, разглашающим важные секреты о трещинах на стенках? (Когда мне как-то в кадр случайно попала трещина на стене, надзиратель кадетского корпуса потребовал удалить его.)

Отменяли мою выставку про марокканскую деревню гашиша, снимали с выставки Сергея Максимишина фотографию Путина в красивом свете в образе тирана и злодея. Отменяли целую выставку Icons Гельмана. Фотографа Дениса Синякова посадили за съемку акции Greenpeace… В Сочи на стройках еще в 2009-м меня ловили как преступницу, задерживали, стирали флэшки. То же было на границе с Грузией перед войной. Такое происходило не только в России, но здесь как-то особенно остро.

В общем и целом появляется ощущение страха, задавленности, отсутствия кислорода. Которое легко перебороть простой усмешкой — ну не смешны ли они со всеми этими отменами выставок, когда все можно посмотреть в интернете?.. Но и в интернете фотографии откуда-то берутся. Если никому не позволят снимать, то что?

Фотография — это свобода творчества и свобода высказывания. Это непосредственное исследование мира и глубокое с ним взаимодействие. Фотография — это доступная техническая возможность и универсальный язык, на котором говорит весь мир. Это накопление знаний об окружающем мире и его истории. Если у нас у всех ее отнимут, то что нам тогда останется?

Проект Роба Хорнстры и Арнольда ван Брюггена The Sochi Project

Подготовила Ирина Попова

Понравился материал? Помоги сайту!