Последний марш как лимб

В пространстве московской арт-платформы Cube.Moscow до 4 июля проходит выставка «Последний марш» — иммерсивная инсталляция о трагедии миллионов военнопленных, пропавших без вести во время Второй мировой войны. Авторы проекта — американский художник и режиссер-документалист Наум Медовой (р. 1937), видеохудожник Никита Шохов (р. 1988) и композитор Олег Макаров (р. 1977); кураторы — Анна Евтюгина и Антонио Джеуза. C 4 июня по 4 июля видеоинсталляцию в виде панорамы 72-метровой проекции можно также увидеть в Ельцин Центре в Екатеринбурге. COLTA.RU публикует статью Владимира Дудченко и реплики самих художников.

© Юлия Абзалтдинова

Бывают такие проекты, которые образуются в результате наложения разнонаправленных идей и интересов участников. У каждого свои траектория и цели, свои художественные и формальные задачи, и вот в какой-то момент они пересекаются и сплавляются воедино. Траектории можно проследить в предысторию, в период времени до этого пересечения, и можно экстраполировать в будущее, после него. Но это именно пути отдельно взятых художников. Чем дольше длится сотрудничество, тем больше шансов, что их совместный проект будет поглощать «хвосты» прошлых проектов, звучать через них или использовать их в качестве аппендиксов и комментариев, закручиваясь массивной спиральной галактикой идей. Такую работу, показанную в своем развитии, в московском пространстве Cube открыли режиссер и художник Наум Медовой, фотограф, режиссер и медиахудожник Никита Шохов и композитор Олег Макаров. Что в центре этого нелинейного нарратива?

Зритель попадает в темное и торжественно звучащее пространство со светящимися экранами, настенными панелями, проекционными кубами, напольными плитами — вроде могильных. В этом пространстве показывается документальный фильм 1972 года, состоящий из русской и немецкой кинохроники времен Второй мировой войны. Автор — Наум Медовой — эмигрировал из СССР еще в 70-х начинающим режиссером, затем стал художником. Фильм идет на пяти экранах, связанных сложной драматургией распараллеливания изображения.

© Предоставленно пресс-службой Cube.Moscow

Рядом инсталлирована еще одна группа экранов, с которых смотрят крупным планом лица современных жителей Москвы, Берлина, Нью-Йорка. Их взгляды направлены друг на друга, на экраны с фильмом, на зрителя. Эта документальная часть, объединившая самых разных людей, — работа Никиты Шохова.

Общим саундтреком служат музыка и шумы Олега Макарова. Из них постоянно выплывает речитатив Медового: «Дорогие братья и сестры… Dear brothers and sisters…»

По построению проект представляет собой довольно сложное и длинное действо, которое начинается с пролога в одной части зала и заканчивается кодой в противоположной. А вступлением служит коридор, где выставлены живописные — или, скорее, графические — работы Медового: изображения цветов на черно-белых распечатках кадров из фильма. Эти произведения дали толчок к развитию проекта: они зарифмованы с видеоизображениями в начале зала, где тоже появляются букеты цветов, и с современными постановочными съемками Шохова об ожидании и военной памяти.

© Предоставленно пресс-службой Cube.Moscow

Следом идет советская военная хроника — малоизвестные непарадные кадры, собранные Медовым во время долгой архивной работы над фильмом. Сам художник ребенком бежал с оккупируемых территорий от стремительно наступавших немецких войск, и это спасло ему жизнь. Потом немецкая хроника. Бесконечные колонны пленных, горящие села. Для автора исключительно важна история про попавших в окружение и насильно перемещаемых людей, которые — особенно в начале Отечественной войны — одним росчерком списывались в «пропавших без вести» (с точки зрения главнокомандующего, «русские или воюют, или погибают»). Пленных было порядка пяти миллионов (данные разнятся), вернулись из плена 1,88 миллиона. Сказались нечеловеческие условия содержания, планомерное уничтожение и использование на вредных производствах в качестве бросового человеческого материала. Из вернувшихся порядка 330 000 попали в ГУЛАГ, откуда вернулись в мирную жизнь далеко не все ^[1]. До начала девяностых при поступлении на работу, при заполнении документов на паспорт и так далее в анкетах приходилось отвечать на вопрос о том, был ли в плену, есть ли родственники за границей. Автор этих строк тоже заполнял такие анкеты. Те, кто был в плену, по возможности скрывали этот факт: он был равен поражению в правах — в большей степени, чем факт отбытия срока в российской тюрьме в наши дни.

Третья часть инсталляции — история публикации в газете «Труд» фотографии одного пропавшего без вести солдата. В редакцию пришло 500 писем, где его узнавали как мужа, брата или друга. Очень для многих эта размытая фотография стала своей собственной, личной весточкой через тридцать лет после окончания войны. Затем следует кода проекта — видеоперформанс с участием современных актрис.

Фрагмент экспозиции проекта «Последний марш» в Ельцин Центре. Екатеринбург. 2021
© Анна Евтюгина

Инсталляция несколько раз обретала разные размеры и воплощение. Впервые проект был показан в ММСИ в 2017 году, а в июне этого года появится его новая инкарнация в екатеринбургском Ельцин Центре в виде трансляции на 70-метровом изогнутом экране, где одновременно будут совмещены все каналы повествования. В Cube был сделан выход еще в один боковой зал прямо посередине темного «собора» с видео (изначальный замысел был рассчитан на показ в церкви) — и в этом боковом зале выставлены протуберанцы проекта, сольные работы авторов, звучащие в рамках заданного контекста. Графика Медового про женскую хрупкость как символ войны, его объект, напоминающий новогоднюю елку из переломанных деревянных ящиков, обвитых колючей проволокой. И фотография Шохова из его серии про крестный ход, остро напоминающая Медовому его собственное давнее бегство.

© Юлия Абзалтдинова

В других воплощениях проекта не будет ни темноты, ни протуберанцев, но останется его «сердце», в котором каждый из авторов решает свои задачи. Задача Медового — передать скорбь и воспоминание о том, как люди делали немыслимое, но Родина без колебания списывала своих пленных как трусов и предателей. Задача Шохова — высказаться о драматургии взгляда, о том, как разглядывающие оказываются разглядываемыми, о манипулировании вниманием и об иммерсивном искусстве.

Получается своего рода «Изобретение Мореля» Адольфо Биой Касареса. Между этими документальными потоками — 85 лет, участники не видят и никогда не увидят друг друга, но, формируя визуальное единство, художники делают их чем-то целым для зрителя. Тем самым достигается погружение зрителя в некоторый лимб из собственной жизни и сотен жизней других людей, живущих сейчас и живших давно.

^[1] Россия и СССР в войнах XX века. Потери Вооруженных сил. Под редакцией Г.Ф. Кривошеева.

Понравился материал? Помоги сайту!