Баффинг, зашквар, муральная усталость

Мировая пандемия и принудительная самоизоляция, закрывшая всех по домам на несколько месяцев, в какой-то степени дали и обратный эффект. Работники культуры в полной мере стали использовать возможности виртуальной коммуникации — проводить онлайн-встречи с участниками из разных городов и стран, привезти которых довольно затруднительно. Искусству, несмотря на всю тоску по музеям, это дало новые возможности для диалога и того самого расширения границ, о котором принято говорить в контексте интернет-коммуникации.

Институт исследования стрит-арта уже год проводит неформальные встречи в формате bar talk — дружеской беседы за бокалом, когда на смену говорящим головам лекторов приходит живой диалог. Этот формат возник из многочисленных «кухонных» бесед, сопровождавших большую часть образовательных циклов института, поскольку именно после завершения очередного официального мероприятия начиналось самое интересное: разговор приобретал принципиально другой градус, высказывались смелые суждения, разгорались споры, дискуссия выходила на новый уровень. В барных встречах официальная часть сознательно пропускается и можно сразу переходить к обсуждению заявленной темы. Разговоры проходили в различных дружественных барах Санкт-Петербурга, где за одним столом собирались художники, граффити-райтеры, теоретики от искусства и гости.

Во время пандемии Институт исследования стрит-арта провел ряд виртуальных bar talks, где в онлайн-баре «На районе» встречались представители российской сцены уличного искусства и граффити из разных городов. В течение полутора месяцев каждую пятницу бар открывал свои двери в новом городе — Екатеринбурге, Нижнем Новгороде, Севастополе и Симферополе, Москве, Перми, Альметьевске и Санкт-Петербурге.

Оглядываясь на прошедшие встречи, можно выявить несколько триггерных точек, неизбежно всплывающих в разговорах. По ним легко отследить острые, сложные моменты, во многом характеризующие ситуацию с российским уличным искусством. Однако, если взглянуть шире, легко обнаружить, что это не исключительные, специфические сложности: подобные вопросы не единожды возникали в поле российского современного искусства начиная с 1990-х годов. Опираясь на опыт изучения, разрешения или временной консервации этих проблем, становится проще выстроить стратегию их преодоления в контексте уличного искусства и граффити.

Ниже приведен разбор ряда моментов, проявившихся в разговорах с разными городами. Нужно отметить, что это субъективный взгляд автора текста.

Первый момент, обративший на себя внимание, — сохраняющийся конфликт между институционализированными и/или коммерчески успешными художниками и теми, кто стремится сохранить независимость. Это давний спор, возникающий почти всегда в неформальном общении и показательный в контексте самоопределения художников, их отношения к институциям и рынку, через внешние проявления раскрывающий внутренний конфликт, свойственный современному творческому человеку и выразимый одной фразой — «С кем вы, мастера культуры?». Это противоречие развивается в двух плоскостях: стремление избежать конъюнктурности в искусстве и недоверие к капиталу и институциям. Первое проистекает из независимого начала уличных художественных практик, часто содержащих в себе протестные настроения, что сложно сочетается с необходимостью поиска компромисса ради участия в институциональных проектах. В среде уличных художников есть недоверие к фигурам куратора и арт-менеджера, что объясняется замкнутостью сообщества, чья художественная практика связана с нелегальной деятельностью. Путь развития граффити-культуры и уличного искусства в России связан с тем, что художники сами становились теоретиками и кураторами своего искусства, сохраняя тесные внутренние связи с сообществом. Однако в какой-то момент по мере развития ситуации их сил стало недостаточно, и к изучению и созданию проектов подключились сторонние кураторы и искусствоведы, что, с одной стороны, привело к новому этапу развития и установлению новых дружеских и профессиональных связей. С другой стороны, появилось недоверие к «пришлым» экспертам, обвинение их в эксплуатации художников и служении капиталу.

Позитивные примеры преодоления этого противостояния можно встретить в Нижнем Новгороде и Перми. Эти два города демонстрируют разные сценарии работы с уличным искусством, знакомство с которыми, возможно, позволит синтезировать новый успешный формат. В Нижнем Новгороде сегодня очень активная сцена уличного искусства, в городе можно встретить множество произведений, созданных как нелегально, так и в рамках фестивалей. Уличные художники успешно самоорганизуются, сотрудничают с галереями и различными культурными институциями. Процесс институционализации здесь во многом был запущен самими художниками, которые увидели в этом новые возможности, что, в свою очередь, рождает доверие и чувство общности, создавая ощущение, что все так или иначе делают одно дело. В подтверждение этого можно привести примеры двух удачных и значимых проектов — фестивалей «Новый город: древний» ^[1] и «Место» ^[2], инициированных художниками и послуживших толчком к развитию локальной сцены. Однако и здесь есть свои ловушки: сложно не начать бронзоветь тем, кто стоит у истоков. В Перми наблюдается обратная ситуация, когда инициатива по внедрению паблик-арт-проектов была спущена сверху. Несмотря на попытки привлечь к разговору художников, говоривших об уличном искусстве Перми до «культурной революции» ^[3], они либо не смогли подключиться в назначенное время, либо отказались от участия. В итоге в диалоге участвовали художники и эксперты, так или иначе сотрудничавшие с Наилей Аллахвердиевой, музеем PERMM и другими проектами, появившимися на волне «культурной революции». Благодаря работе кураторов паблик-арт-проектам, реализованным на улицах Перми, удалось стать культурным событием, художники смогли остро высказаться, и эта дерзость подкупила многих, послужив толчком к развитию независимой сцены и параллельных инициатив.

В других городах ситуация не столь радужная. Несмотря на то что проект «Сказки о золотых яблоках» ^[4] проходит в Альметьевске уже три года, пока сложно говорить о его влиянии на появление независимой сцены уличного искусства и делать какие-то прогнозы о ее возникновении. Это связано с его особенностями: упор делается в основном на образовательные проекты для жителей-зрителей и медиаторов. Художники, не считая привозных звезд — участников проекта, остаются несколько в стороне. В Москве и Екатеринбурге конфликт между независимыми художниками и организаторами-участниками фестивальных проектов проявился в полной мере. Критиковали «Артмоссферу» ^[5] и фестиваль «Стенограффия» ^[6] за «муральную усталость», художники рассуждали, кто «тру», а кто «зашквар» ^[7]. И даже в рамках независимого екатеринбургского фестиваля «Карт-бланш» ^[8] выявился внутренний конфликт. Только с крымскими художниками тема институционализации и коммерциализации не затрагивалась, поскольку на сегодняшний день там нет никаких институций и коммерческих проектов.

Еще один момент, обращающий на себя внимание, — разобщенность художественного сообщества. Несмотря на то что «улица для всех, это самое независимое пространство, где каждый может делать что хочет», на практике оказывается, что это не совсем так. Да, есть определенная степень свободы, но, чтобы стать частью сообщества и успешно реализоваться, надо знать подводные камни, грамотно лавировать в потоке и четко вписываться в понятие «трушности». Идеальная комбинация — долгие годы независимых граффити за спиной и респект сообщества, знание стратегий по избеганию «зашквара», внимательный подход к сотрудничеству. Чем больше становится сцена уличного искусства, тем сильнее нарастает этот конфликт, что дает основания предполагать, что в его основе лежат конкурентная борьба и зависть. Эти понятия близки субкультурным граффити, где берут начало многие российские уличные художественные практики. Сегодня возможностей становится больше, значит, выше и конкуренция.

Все города — участники bar talks — своеобразные «столицы российского стрит-арта», где максимально активная и разнообразная сцена, чем они и интересны. Фактически везде есть независимые инициативы и художники, а также более масштабные проекты, сотрудничающие с городом, бизнесом и культурными институциями. Уличное искусство становится все более популярным и востребованным на разных уровнях — от джентрификации городских пространств до включения произведений в культурный код города или региона. Такой спрос провоцирует не только конкурентную борьбу, но и споры о «чистоте жанра», о том, где пролегают границы понятий, связанных с уличным искусством и граффити, разговоры о коммерциализации, эксплуатации понятий и определенного бэкграунда с целью повышения рыночной стоимости работ.

Отсутствие солидарности и внутренние конфликты явственно ощущались на каждой встрече, но под разными углами — институциональное давление, власть капитала, апроприация смыслов и прочее. Эти противоречия не единожды обсуждались участниками сообщества. Цикл встреч «Конфликт как движущая сила уличного искусства» ^[9] и симпозиум «Тезаурус» ^[10], реализованные Институтом исследования стрит-арта, были попыткой собрать представителей художников и экспертов с целью разобраться в этом противостоянии, развести понятия, показать, что улица — многомерное пространство, вмещающее разные городские активности, и, как следствие, сгладить часть острых вопросов. Эта работа была начата три года назад, однако на сегодняшний день мало что изменилось. Но нужно отметить, что отсутствие солидарности — проблема современного российского искусства. Частные беседы с художниками, личный опыт автора и наблюдение за развитием художественной ситуации в целом позволяют характеризовать сообщество современного искусства как отнюдь не дружественную среду, вход в которую часто сопряжен с преодолением негатива и инертности устоявшихся правил и связей. И здесь у художника, занимающегося уличным искусством, появляются преимущества. Для старта и развития карьеры ему не нужны институции, в среде стрит-арта сохраняется низкий порог входа в сообщество, если сравнивать с музейным и галерейным искусством. Правило «бери и делай» по-прежнему актуально. Также уличное искусство выигрывает в том, что большинство наших художников, вовлеченных в паблик-арт и коммерческие проекты, начинали свой путь с нелегальных граффити, как правило, являясь первопроходцами этого искусства. Осознание вклада в развитие сцены, внимание к человеческим качествам и общность прошлого позволяют сохранять относительный нейтралитет внутри сообщества и избегать открытых конфликтов, что дает надежду на дальнейшее разрешение противоречий и уважение к чужому опыту и творческому пути.

Еще один момент, обративший на себя внимание, — пересмотр ситуации с тотальным баффингом ^[11], характерным для большинства российских городов. Отсутствие толерантности к внедрению искусства в городскую среду некоторые художники отметили как фактор, фрустрирующий развитие уличного искусства. Наиболее ярко это проявляется в Москве, где концентрация коммерциализированных и институционализированных художников максимально велика. Формально они сохраняют связь с улицей, но их независимые проекты редко можно встретить в городе, что дает повод молодым художникам выбирать похожий путь развития, сразу ориентируясь на заказные проекты. Снискать «граффити-фейм» ^[12] с российским баффингом становится сложно, независимые художники вытесняются из города на окраины или в виртуальное пространство. С одной стороны, это более безопасно и даже увеличивает охват аудитории, поскольку выложенная в соцсети работа становится доступной широкому кругу людей. С другой — уходит сама суть независимого уличного жеста, включающего в себя риск и нарушение общепринятых норм. Баффинг позволяет оправдывать переход в виртуальное пространство, где нет разницы, на какой именно стене была сделана работа. Это приводит к тому, что независимые искусство и граффити уходят из города и на виду остаются в основном коммерческие или заказные проекты. Такое искусство теряет свою идентичность, подменяя представление о стрит-арте, уменьшается количество качественных граффити-кусков ^[13], поскольку художники не видят смысла вкладываться в работу, которая проживет одну ночь, в городе становится больше грязи — тегов и быстрых рисунков. Увидеть в городском пространстве некоторых художников почти невозможно, нужно ехать на заброшки или железнодорожные лайны ^[14]. Это способствует развитию сообщества стрит-арт-хантеров, но сокращает количество случайных зрителей, являющихся изначальной аудиторией уличного искусства. Но все же баффинг и отсутствие лояльности городских властей к независимым формам стрит-арта унифицируют города, оставляя один сценарий присутствия искусства в мегаполисе. К счастью, далеко не все участники bar talks готовы принять эти правила игры — среди художников по-прежнему есть те, кто «берет и делает», оставляя горожанам шанс на внезапную встречу с искусством.

Последнее, о чем хотелось бы сказать, подводя итог барных онлайн-встреч: несмотря на все противоречия, уличное искусство — отличный инструмент, позволяющий решать разные задачи. Это и трансформация городского пространства, и выявление новых или обозначение существующих смыслов и локального контекста, утверждение воли одного человека (нарисовать граффити) и соотнесение себя с окружающим миром и родными местами, объединение поколений, самоидентификация и точка входа в мировой художественный контекст. Это живая, пульсирующая энергия художественного жеста, дающая пространству гораздо больше, чем его создателю.

Записи всех встреч можно посмотреть на YouTube-канале Института исследования стрит-арта.

Результатом проведенной серии bar talks станут два больших события, которые организует ИИСА. В сентябре—ноябре институт проведет Школу исследования искусства улиц, которая пройдет в 11 городах России и станет частью большого проекта Urban Walks. К участию мы привлечем не только всех желающих, но и наших амбассадоров, которые были участниками bar talks. В результате гидов-волонтеров и экспертов из этих городов привезут на Форум уличного искусства, который пройдет 6–8 ноября 2020 года в Петербурге.

---

^[1] Фестиваль уличного искусства «Новый город: древний» проходил с 2014 по 2016 год, инициатор и куратор проекта — Артем Филатов. Основная цель фестиваля — художественное переосмысление исторического наследия города, привлечение внимания к его ярким особенностям и проблемам. Проект проходил при поддержке компании «Лукойл», являясь победителем ежегодного конкурса социальных и культурных проектов.

^[2] Проект «Место» запущен в Нижнем Новгороде в 2017 году с целью поддержки и развития российской сцены уличного искусства. Создание произведений в городской среде поддерживается образовательной программой, включающей мастер-классы, лекции, кинопоказы и экскурсии. Куратор проекта — художник Никита Nomerz.

^[3] «Культурной революцией» в Перми называют серию художественных проектов и административных решений, призванных перезапустить культурную ситуацию в городе. Идеологом новой культурной политики был московский галерист и куратор Марат Гельман. Частью программы «культурной революции» стали паблик-арт-проекты, среди которых — «Красные человечки» Андрея Люблинского, «Власть» Николая Ридного, «Счастье не за горами» Бориса Матросова и другие работы, созданные в конце 2000-х.

^[4] Проект компании «Татнефть» — пятилетняя паблик-арт-программа «Сказки о золотых яблоках» в городе Альметьевск (Республика Татарстан), реализованная Институтом исследования стрит-арта. С 2017 года при участии команды антропологов, фольклористов и социологов художники из разных стран создают настенные росписи и паблик-арт-объекты, посвященные традициям, ценностям и эстетике татарского народа. Кольта писала о результатах программы.

^[5] Творческое объединение «Артмоссфера» основано кураторами Сабиной Чагиной и Юлией Василенко. «Артмоссфера» является организатором московской Биеннале уличного искусства (2014/2016), куратором московского фестиваля «Лучший город земли» (2013), фестиваля уличного искусства «30 граней тебя» (2017) и других проектов, связанных с паблик-артом. В 2019 году при поддержке «Артмоссферы» вышла Энциклопедия российского уличного искусства.

^[6] Фестиваль «Стенограффия» существует в Екатеринбурге с 2010 года. Он проходил при административной, информационной и финансовой поддержке администрации города, часть бюджета формировали независимые источники. В рамках фестиваля осуществлялись масштабные настенные росписи в разных районах Екатеринбурга. В 2020 году организаторы фестиваля впервые за время его проведения не получили поддержки от мэрии, и проведение фестиваля было под вопросом. Сегодня известно, что административную поддержку проекту предоставил губернатор Свердловской области, команда фестиваля ведет поиск источников финансирования.

^[7] Понятия «тру» и «зашквар» пришли из молодежного и граффити-сленга. Слово «тру» (от английского true — «правда, подлинный, истинный») в граффити-сленге означает райтера, следующего неписаному граффити-кодексу, а «зашквар», наоборот, — участие в сомнительных мероприятиях, продажность и утрату уважения сообщества.

^[8] Партизанский фестиваль уличного искусства «Карт-бланш», организованный художником Славой ПТРК, впервые прошел в Екатеринбурге летом 2018 года. С момента запуска в фестивале приняли участие ведущие российские художники и граффити-райтеры. Организаторы фестиваля решили отказаться от привлечения коммерческих спонсоров, «чтобы избежать даже малейшего вмешательства в художественную и смысловую часть». Проект финансируется средствами, полученными от продажи произведений художников-участников. В 2018 году произошел конфликт между двумя участниками фестиваля, причиной которого оказался тег одного из художников поверх уже сделанной работы.

^[9] Цикл встреч «Конфликт как движущая сила уличного искусства» прошел в январе—марте 2017 года на разных площадках Петербурга, включая галерейные и музейные пространства. Встречи, выстроенные в формате диалогов, затрагивали субкультурные конфликты, вопросы институционализации и коммерциализации уличного искусства, взаимодействия художников с городом и случайным зрителем. Видеозаписи встреч доступны на сайте института.

^[10] Симпозиум «Тезаурус», целью которого были формулирование и фиксация актуального глоссария российского уличного искусства, состоялся в декабре 2017 года. Участниками симпозиума стали авторитетные исследователи и практики, каждый из которых последовательно изучает российскую и международную сцены. По итогам симпозиума был выпущен одноименный краткий терминологический справочник российского уличного искусства и граффити. Подробную программу симпозиума смотрите здесь.

^[11] Слово «баффинг» происходит от английского глагола to buff, что переводится как «полировать». Изначально так называлось средство, используемое для очистки вагонов от краски, нанесенной граффити-райтерами. Сегодня на граффити-сленге словом «баффинг» называют закрашивание граффити и рисунков, осуществляемое в большинстве случаев коммунальными службами.

^[12] Фейм, или слава, — важное для субкультуры граффити понятие, обозначающее уважение и признание в сообществе, которые достигаются за счет максимального распространения рисунков в родном городе и за его пределами, рискованных акций и разработки собственного узнаваемого стиля шрифтовых композиций.

^[13] Термин «кусок» (от английского piece, сокращение от masterpiece — «шедевр») используется для обозначения полноценного граффити-рисунка, где есть многоцветная заливка, контур и такие декоративные элементы, как градиент, блики, тени, фон.

^[14] В граффити-сленге словом «лайн» обозначают длинные стены вдоль железнодорожных путей, на которых рисуют граффити.

Понравился материал? Помоги сайту!